Дитерихс Павел Андреевич (1906)

• Дата рождения: 1906 г.
• Место рождения: г. Ленинград
• Пол: мужчина
• Национальность: русский
• Профессия / место работы: инженер Водоканалпроекта
• Место проживания: г. Ленинград, Загородный пр., д. 23, кв. 1 (г. Санкт-Петербург, Загородный пр., д. 23)
• Партийность: б/п

• Дата расстрела: 20 декабря 1937 г.
• Место смерти: г. Ленинград

---

• Мера пресечения: арестован
• Дата ареста: 26 октября 1937 г.
• Осуждение: 11 декабря 1937 г.
• Осудивший орган: Комиссия НКВД и прокуратуры СССР
• Статья: 58-6 УК РСФСР
• Приговор: ВМН (расстрел)

---

• Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Ленинградский мартиролог: 1937-1938; Центр "Возвращенные имена"

Репрессированные родственники

• Отец: Дитерихс Андрей Павлович (1872)
• Дяди/тети: Дитерихс Дмитрий Павлович (1874);
• Муж: Одинцов Кирилл Сергеевич (1903)
• Сестры: Одинцова Елена Андреевна (1909), Дитерихс Марина Андреевна (1913)

Биография

Павел Андреевич Дитерихс с женой Ольгой Шталь и дочерью Виолой. Ленинград, март 1937 г.

Павел Андреевич Дитерихс родился в 1906 году в Петербурге. Он работал инженером Водоканала. В 1935 году вместе с отцом, бывшим полковником царской армии Андреем Павловичем Дитерихсом он был арестован и выслан из города.

26 октября 1937 года Павел Дитерихс был вновь арестован, на этот раз вместе с сестрой Еленой Одинцовой (Дитерихс). Им обоим вменили участие в никогда не существовавшей организации - Российском общевоинском союзе. Оба были очень скоро расстреляны. Павел Дитерихс был приговорен к смерти 11 декабря, а 20 декабря приговор был приведен в исполнение. Ему был 31 год.

Павел Андреевич Дитерихс шел по так называемому списку № 1 шпионов – членов Российского общевоинского союза, его сестра – по второму списку. Ее расстеляли 8 января 1938 года.

Павел Андреевич Дитерихс был полностью реабилитирован в 1958 году.

Установка памятного знака "Последним адресом"

Фото: Дарья Захарова

Дом № 23 по Загородному проспекту был возведен по проекту архитектора Н.П. Басина в 1901 году в эклектичных чертах, которые главным образом заимствованы из построек французского и итальянского ренессанса.

В этом большом доме до 1917 года жил А.Ф. Керенский, артист К.А. Варламов, академик В.И. Воячек, библиограф С.А. Венгеров, располагалось Общество распространения просвещения между евреями в России. На первом этаже долгое время была аптека.

Здесь удалось выхлопотать комнату вернувшемуся из ссылки, куда он был отправлен в 1935 году, Павлу Андреевичу Дитерихсу. Ему не позволили вернуться в соседний дом № 28 по Загородному проспекту, где продолжала жить большая семья Дитерихсов (Одинцовых). Помещения этой же квартиры занимала когда-то и большая семья Дитерихс-Одинцовых.

Четыре члена семьи, жившие в доме №28, были убиты во времена советского государственного террора: Андрей Павлович Дитерихс, Елена Андреевна Одинцова, Павел Андреевич Дитерихс, Кирилл Сергеевич Одинцов. Расстрелян был и брат Андрея Павловича Дмитрий.

20 мая 2018 года "Последний адрес" установил четыре памятные таблички членам семьи Дитерихс-Одинцовых.

7 апреля 2019 года на доме появилась еще одна табличка памяти Адольфа Юрьевича Тырула

15 сентября 2019 года на доме появилась табличка памяти Всеволода Семеновича Венгерова

Церемония установки таблички «Последнего адреса» (фото)

По материалам проекта "Последний адрес"

---

СУДЬБА СЕМЬИ ДИТЕРИХС — ОДИНЦОВЫХ

Я родилась в 1928 г. в Ленинграде, в квартире 39 дома 28 по Загородному проспекту, там, где в настоящее время находится музей Римского-Корсакова. Моя мама — Елена Андреевна Одинцова (урожденная Дитерихс), 1909 г. рождения. Дедушка по линии мамы — Андрей Павлович Дитерихс, 1872 г. рождения, полковник Русской армии, имел много наград за доблестное служение своей Отчизне. В 1914 г. во время войны с Германией был ранен в живот. Бабушка по линии мамы — Екатерина Ивановна Дитерихс (урожденная Калачева), 1875 г. рождения, дочь действительного статского советника. Бабушка закончила гимназию с золотой медалью, была фрейлиной Императрицы. У дедушки и бабушки было трое детей: сын Павел, 1906 г. рождения, дочь Елена (моя мама) и дочь Марина, 1913 г. рождения.

Мой папа — Кирилл Сергеевич Одинцов, 1903 г. рождения, потомственный петербуржец, из дворянской семьи. В раннем возрасте он потерял мать — она умерла от заворота кишок. Дедушка по линии папы — Сергей Иванович Одинцов, закончил в свое время Академию генерального штаба. Во время революции предпочел идеи В. И. Ленина и перешел в ряды Красной армии, но не вступил в коммунистическую партию. В 1919 г. командовал 7-й армией Петроградского фронта и защитил Гатчину от Юденича, за что одним из первых был награжден орденом Красного знамени. Деда своего по папе я никогда не видела, а только слышала о нем от папы, да видела несколько газет «Правда», где о нем писали. Конец его мне тоже неизвестен.

Моя мама была домохозяйкой и воспитывала меня. Мама рисовала, сама искусно изготавливала кукол, шила им платья, мастерила им шляпки из соломки и продавала, чтобы подработать. Папа был служащим, в последнее время работал в Госбанке старшим инспектором статистической группы. Брат мамы, Павел Андреевич Дитерихс, был инженером по водопроводу и канализации. Дедушка Андрей Павлович имел инвалидность без права работать, но т. к. детей у него было трое, вынужден был подрабатывать, продавая газеты. Бабушка была когда-то сестрой милосердия, что помогло в уходе за тяжело больным дедушкой. Болеть ему было от чего. В 1931 г. его арестовали и осудили как «опасного элемента» на 5 лет, но через 3 года освободили совершенно уничтоженным морально и физически после пыток. Имел красивые и здоровые зубы до ареста, а вернулся — с выбитыми зубами.

Мирная и спокойная жизнь продолжалась недолго — до убийства Кирова. Снова арестовали дедушку, а с ним и бабушку, и дядю с женой и восьмимесячной дочерью. В тюрьме их продержали три дня, после чего выслали с «кировским потоком». Бабушку с дедушкой — в Казахстан, бессрочно. Дядю с семьей — в Воронеж. Дедушка с бабушкой безропотно жили в ссылке, а дядя хлопотал и вскоре добился снятия ссылки и возвращения в Ленинград.

26 октября 1937 г., в одну ночь и один час, арестовали маму и дядю Павла. Мамина сестра случайно уцелела: ее должны были арестовать накануне этой злосчастной ночи и пришли к ней с ордером, а она была в театре и потом заночевала у подруги. Так тете Марине удалось избежать немедленного ареста, но ее неоднократно по ночам «приглашали» на допросы в Большой дом, куда она каждый раз шла, не надеясь на возвращение. Дедушку арестовали в Казахстане. Маму, дядю и дедушку приговорили к высшей мере наказания и расстреляли «за шпионаж» — занимались, дескать, немецко-польской деятельностью против СССР. Дедушка — как офицер царской армии, а дети «выполняли задание отца».

Папе трижды предлагали в милиции отказаться от мамы после ее ареста. «Ты представь, — говорил мне потрясенный папа, — если бы я отказался, как бы ей представили этот отказ за решеткой. Мама очень мягкая, кроткая, необыкновенная. Если ее выслали в лагерь, наверняка будет там обслуживать, обшивать жен каких-нибудь начальников и обязательно выживет!» Папа очень верил, что мама останется в живых.

5 февраля 1938 г. папу вместе со мной, 9-летней девочкой, выслали в Кустанай как мужа жены-«шпионки». В Кустанае я училась со 2-го по 6-й класс в школе. Но 9 октября 1941 г. арестовали и папу — по доносу одного из ссыльных, бухгалтера проектного института Павлова. Папе, по роду его деятельности, довелось производить в этом институте ревизию и обнаружить большую растрату. Помню, как я, придя с улицы, застала такую картину: господин Павлов, по возрасту гораздо старше папы, стоял перед ним на коленях и просил о помощи в растрате. Мы сами были нищими, папе пришлось отказать ему в просьбе, после чего Павлова привлекли к судебной ответственности, арестовали. Защищаясь, Павлов наговорил на папу, будто тот ежедневно с радостью отмечал на географической карте города, взятые немцами. Вот папу и арестовали. Мне уже было 13 лет, и уже с 9 лет был какой-то опыт. Я одновременно с папой писала — хлопотала о маме, а теперь выхлопотала свидание с папой. Следователь заранее взял с меня слово, что я не буду плакать при встрече и устроил нам на несколько минут свидание. Папа сказал, чтобы я наняла защитника, сказала ему, что папа ни в чем не виноват, и передала газеты с рассказами о дедушке — папином отце (это могло повлиять на дальнейшую папину судьбу). Слово, данное следователю, я выдержала — сдержалась от слез. Платить защитнику мне было нечем: я была школьницей, время было военное. Я имела лишь хлебную карточку как иждивенка и жила в комнате землянки, которую мы снимали и отапливали. Но у меня осталось папино обручальное кольцо, и я рассчиталась им с защитником. Все старания защитника ни к чему не привели, и папу приговорили к высшей мере наказания «за измену Родине». На суде мне не разрешили присутствовать, а во время зачитывания приговора — пригласили. Приговор, вынесенный папе, я слышала своими ушами: «В 24 часа привести в исполнение». Папе разрешили сказать последнее слово, на что он ответил: «Я прошу позаботиться о моей несовершеннолетней дочери, которая осталась без всяких средств к существованию». На что судья ответила: «Детям врага народа мы не помогаем».

Так я и жила 8 месяцев — на подаяния учителей, соседей, хозяйки, которая не брала с меня платы за жилье. После чего выбралась из ссылки к тете Марине. Во время войны ее эвакуировали с проектным институтом в Ульяновскую область, и там она работала старшим техником. Узнав из моих писем, что я осталась совсем одна, она прислала деньги на билет. Я благополучно доехала до тети и бабушки (к тому времени бабушка перебралась к ней). Тетя меня удочерила, и поэтому мы смогли в 1945 г. вернуться в Ленинград (тетя чуть раньше). Тетя устроила меня на работу, обучила работе копировщицы. А бабушке пришлось оставаться в изгнании до 1953 г., до смерти Сталина, потому что ей не отменяли ссылку. С 1945 по 1953 г. мы с тетей регулярно помогали бабушке деньгами и посылками и по очереди ездили к ней в отпуск. Жить в преклонном возрасте ей было нелегко. К тому же она снимала плохопротапливаемую комнату с одинарными шатающимися рамами и русской печкой. Зимой спать можно было только одетой, в комнате была минусовая температура. Чернила замерзали — так и видно было, как обрывались фразы в бабушкиных письмах. В возрасте 78 лет бабушке удалось вернуться в родной город и прожить вместе с нами еще 5 лет.

В общем, за короткий период из нашей семьи насильственно были уничтожены 5 человек ни за что: мама, дядя, дедушка, брат дедушки и папа. В первом свидетельстве о смерти моей мамы, выданном в 1958 г., указано, что она умерла 3 марта 1944 г. от рака печени. Из свидетельства о ее смерти, выданном в 1989 г., ясно, что ее расстреляли в Ленинграде 8 января 1938 г. Дедушка расстрелян 30 декабря 1937 г. неизвестно где. Папу расстреляли 16 марта 1942 г., видимо в Кустанае, хотя в свидетельстве о его смерти сказано, что место расстрела «не установлено». В настоящее время в Петербурге проживает дочь дяди Павла — Виоланта Павловна Шталь.

Ирина Кирилловна Одинцова, С.-Петербург

П. А. Дитерихс расстрелян 20 декабря 1937 г. по так называемому 1-му списку 100 шпионов — членов РОВС. Список утвердила «двойка» в Ленинграде (Заковский и Позерн), а затем — в Москве (Ежов и Вышинский). Среди этих 100 «шпионов» расстреляны также И. В. Басков, г. г. Гобар, г. М. Кундрюков, воспоминания о которых помещены в данном томе. П. А. Дитерихс обвинялся в том, что он как сын дворянина и полковника царской армии являлся членом Российского общевоинского союза (РОВС) и по заданию германской разведки занимался террористической и шпионско-диверсионной деятельностью. Двоюродный дед И. К. Одинцовой, 73-летний пенсионер Дмитрий Павлович Дитерихс, расстрелян в Москве (а скорее — под Москвой, на Бутовском полигоне НКВД) 10 декабря 1937 г. по обвинению в контрреволюционной агитации. Он помянут во 2-м выпуске Книги памяти «Бутовский полигон» (М., 1998). Справку о С. И. Одинцове (1874—1920) см. в энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР» (М., 1987.).

Анатолий Разумов