Гарбер Хаим Иосифович (1903)

Фотография с сайта Мемориального кладбища «Сандормох».

• Дата рождения: 1903 г.
• Место рождения: г. Вильно
• Пол: мужчина
• Национальность: еврей
• Профессия / место работы: профессор философии Индустриального института, ст. ученый специалист Института философии АН СССР
• Место проживания: г. Ленинград, Лесной пр., д. 61, кв. 157.
• Партийность: Член ВКП(б) в 1918-1936 гг.

• Дата расстрела: 4 ноября 1937 г.
• Дата смерти: 4 ноября 1937 г.
• Место смерти: ст. Медвежья Гора (Сандормох), Карелия

Аресты

• Дата ареста: 30 апреля 1936 г.
• Осуждение: 23 декабря 1936 г.
• Осудивший орган: Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР в г. Ленинград
• Статья: 17-58-8-11 УК РСФСР
• Приговор: на 10 лет ИТЛ
• Место отбывания: в Соловецкой тюрьме
• Дата реабилитации: 14 июля 1957 г.
• Реабилитирующий орган: Военная коллегия Верховного суда СССР

---

• Осуждение: октябрь 1937 г.
• Осудивший орган: тройка Ленинградского УНКВД
• Приговор: ВМН (расстрел)

---

• Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Ленинградский мартиролог: 1937-1938; Мемориальное кладбище «Сандормох»

Биография

Хаим Иосифович Гарбер родился в 1903 году в Вильно. Его внук Даниил Коцюбинский написал биографию деда:

«Моего деда – Хаима Гарбера, маминого отца – я никогда не видел. Он был расстрелян осенью 1937 года. По сути, вся его жизнь была прямым путем в мясорубку Большого террора. Уже в 15 лет сын армейского портного, который только благодаря своему военному статусу смог еще в дореволюционное время выбраться за пределы еврейской черты оседлости, вступил в ВКП(б), в том же 1918 году возглавил губком казанского Союза учащихся коммунистов. На III съезде ВЛКСМ ввязался в жаркую полемику с главным комсомольцем товарищем Шацким – пытался отстоять не вполне ленинскую идею «союза коммунистической молодежи» вместо «коммунистического союза молодежи». Вариант моего деда предполагал меньшую массовость, но зато большую самостоятельность и влиятельность молодежной коммунистической организации – по сути, он ратовал за создание некой автономной «молодежной партии». Разумеется, план «товарища Гарбера» был отвергнут. Но расстреляли его не за эти давние увлечения. Тем более, что комсомольско-партийную карьеру мой дед в итоге забросил, посвятив себя философской науке. Марксистско-ленинской, конечно. Одна из его статьей называлась: «Против воинствующего мистицизма А.Ф Лосева». Но все же это была книжная и местами небесполезная работа. Из пропагандиста он превратился в ученого. Помог создать Азербайджанское отделение АН СССР, где поработал его зампредом. Вернувшись в Ленинград в 1934 году, стал профессором Ленинградского индустриального института (так в ту пору назывался Политех) и организовал в нем кафедру истории техники. Кроме того, был зампредом Сектора истории техники Института истории науки и техники АН СССР. Последняя должность и стала роковой: директором ИИНиТа был Николай Бухарин. А копать под «Бухарчика» начали заблаговременно – даже еще до того, как успел отшуметь Первый московский процесс, на котором ритуальному закланию подверглись предшественники Бухарина на сталинском эшафоте – Каменев и Зиновьев…»

Хаим Иосифович был арестован 30 апреля 1936 года. Дочь Софья, которой через месяц должно было исполниться 5 лет, хорошо запомнила ту ночь:

«30 апреля 1936 года отец меня ночью разбудил и представил чекисту: «Это моя дочь». Было удивительно, что отец рискнул меня разбудить, так как я всегда очень крепко спала. Это значит, что самостоятельно я бы ни за что не проснулась и что отец хотел со мной попрощаться. Я посмотрела на молодого парня в форме и заметила, что он очень смущен. Я не поняла, почему (лишь позднее осознала, что конвоир знал: отец в эту семью уже не вернется никогда), но меня удивило, что отец ведет себя странно. Он был каким-то неестественно веселым и все время, успокаивая дедушку и бабушку, повторял: «Это недоразумение. Я скоро вернусь». Отец быстро двигался по квартире, собирая какие-то вещи. Когда его увели, бабушка с дедушкой подошли к окну, из которого был виден вход в наш дом. Там, на Лесном проспекте, стояла небольшая машина, «черный воронок». Мы видели, как отца посадили в этот воронок. Больше я его не видела».

Гарбера обвинили в том, что он якобы «являлся участником контрреволюционной троцкистко-зиновьевской террористической организации, существовавшей в Академии наук СССР в Ленинграде» и принимал участие в ее «нелегальных сборищах». Хаим Иосифович был приговорен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей с конфискацией имущества. Срок отбывал на Соловках. Вместе с квартирой и огромной библиотекой у семьи были отобраны и навсегда пропали неопубликованные работы Х. И. Гарбера: «Онтология Спинозы», «Учение Канта о «вещи в себе»», «Учение Гегеля о действительности», а также рукопись докторской диссертации «Философия и техника»…

Семье какое-то время удавалось поддерживать связь с находившимся в заключении на Соловках Хаимом Гарбером. Софья вспоминает, как «мы с бабушкой ездили несколько раз в Большой дом, где находилась внутренняя тюрьма НКВД, но с отцом я не встречалась, так что не знаю, во что он был одет и как он выглядел. Ездили мы туда на трамвае, плату за трамвай брали в зависимости от роста ребенка, поэтому мне надо было не вытягиваться, а стараться выглядеть более маленькой. Бабушка передавала отцу чистое белье и книги, в отношении еды не помню. Но это продолжалось недолго.

Поначалу дедушка с бабушкой получали от него с Соловков редкие открытки, написанные очень мелким убористым подчерком. В них он писал о том, что на Соловках у них театр и они ставят классические оперы, в операх отец пел теноровые партии. Напоминал родителям, что «Сонечку пора учить английскому языку», что, по всей вероятности, свидетельствует о некоторой оторванности его представлений о реальной жизни от действительной обстановке того времени…» В октябре 1937 года без пересмотра дела Хаим Гарбер был заочно «автоматически переприговорен» тройкой Ленинградского УНКВД к расстрелу. Погиб в числе 1111 заключенных, вывезенных для казни с Соловков в карельское урочище Сандормох. Было ему 34 года.

После полной реабилитации в 1956 году Хаима Иосифовича Гарбера в результате долгих и активных хлопот Софье удалось получить компенсацию – двухмесячную зарплату отца и по 1 рублю за каждую из пропавших книг его библиотеки.

Установка памятного знака "Последним адресом"

Фото: citywalls.ru

Корпус 1 дома № 61 по Лесному проспекту строился в середине 1930-х годов. Здание сочетало в себе конструктивистские и классицистические черты в соответствии с замыслами архитекторов Т. И. Кацелененбоген, Г. А. Симонова и Б. Р. Рубаненко. В этом доме жил писатель А. И. Куприн, радиоинженер М. А. Бонч-Бруевич, химик В. Г. Хлопин, художник Н. И. Альтман. Художник Натан Альтман заехал в квартиру, которую до него занимала семья профессора философии Хаима Иосифовича Гарбера.

Дочь Хаима Гарбера Софья вспоминала: <blochquote>«Квартира наша находилась на Лесном проспекте в новом многоэтажном доме, который назывался «домом молодых специалистов». Выход был во двор, в этом дворе я гуляла, и любимое мое занятие заключалось в поиске осколков красивой посуды... На первом этаже этого же дома был детский сад…

Папа каждый день, приходя с работы, приносил пачку книг. За столом, когда ел, всегда читал. В связи с этим возникла необходимость в книжных полках. Помню, как для этой цели в квартире появился столяр…».</blochquote>

Табличка «Последнего адреса» с именем Хаима Иосифовича Гарбера стала первой на этом «доме молодых специалистов», откуда навсегда увели в 1937-1938 годах как минимум 35 человек.

11 марта 2018 года на доме появилась табличка памяти Рейнгольда Яновича Абе.

22 апреля 2018 года на доме появились еще девять памятных знаков: Николаю Георгиевичу Романову, Науму Ивановичу Васильеву, Якову Соломоновичу Левиеву-Коган, Петру Артемьевичу Буханову, Израилю Ефимовичу Дубовскому, Эрвину Рудольфовичу Детерсу, Александру Викентьевичу Страковскому, Науму Семеновичу Любарскому и Василию Захаровичу Захарову.

Материалы проекта "Последний адрес".