Вагнер Николай Петрович (1888)

Николай Петрович и Мария Федоровна Вагнеры

• Дата рождения: 22 апреля 1888 г.
• Место рождения: г. Санкт-Петербург
• Пол: мужчина
• Национальность: русский
• Социальное происхождение: из дворян
• Образование: высшее, С-Петербургский университет
• Профессия / место работы: ассистент кафедры физики Гидрографического института Севморпути
• Место проживания: г. Ленинград, В. О., 12-я линия, д. 31а, кв. 6.
• Партийность: беспартийный

• Дата расстрела: 8 января 1938 г.
• Место смерти: г. Ленинград

---

• Где и кем арестован: НКВД
• Мера пресечения: арест
• Дата ареста: 1 ноября 1937 г.
• Осуждение: 4 января 1938 г.
• Осудивший орган: Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР
• Статья: 58-6-8-11 УК РСФСР
• Приговор: ВМН (расстрел)
• Дата реабилитации: 14 апреля 1958 г.
• Реабилитирующий орган: Военный трибунал Лен.ВО.

---

• Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Ленинградский мартиролог: 1937-1938

Биография

Файл:Арест Н.П.Вагнера.pdf Арест Н.П.Вагнера.pdf

Фото с сайта Школы Карла Мая

Николай Петрович Вагнер родился в 1888 году в Санкт-Петербурге в семье преподавателя Морского кадетского корпуса, художника Петра Вагнера. В 1916 году Николай окончил Физико-математический факультет Петербургского университета. С 1920 года работал в Гидрографическом и Картографическом управлениях Красного Флота. В середине 1930-х годов вышел в отставку и перешел на преподавательскую работу, стал ассистентом кафедры физики Гидрографического института, а также преподавал физику в различных учебных заведениях (институтах, техникумах, рабфаках).

В 1937 году Николай Петрович был арестован, а затем в отношении его было сфальсифицировано дело по статьям 58-6 (шпионаж), 58-8-11 (террористическая деятельность, направленная против советской власти).

Дочь Николая Петровича Татьяна Заднепровская вспоминает:

«Отца арестовали в ночь на 1 ноября 1937 года. Я лежала больная – у меня была скарлатина. Тогда эта болезнь считалась очень опасной, и меня должны были положить в больницу. Но папа добился отмены, я лежала дома. А сосед немец-пекарь по фамилии Мусс находился из-за карантина в неоплаченном отпуске, и отец ему его оплачивал.

Итак, ночью я была разбужена шумом, всюду горел яркий свет, в соседней комнате слышались чужие мужские голоса. Я лежала тихо, никого не звала. В комнату быстро вошла мама, лица ее я не помню, и быстро сунула мне в постель сумочку, в которой были золотые вещи: кольца и т.д. Видимо, я все понимала.

Папа захотел со мной проститься, но его одного в комнату не пустили (как потом объяснила мне мама), он не захотел меня пугать. Он ласково, лицо было спокойное, помахал мне рукой. Из-за положения двери и моей постели я могла видеть только его отражение в зеркале шкафа, который и по сей день хранит на своей зеркальной поверхности наше прощание. Больше его видеть мне не довелось…

Пока я лежала дома, был звонок «оттуда». Говорил папа. Ему позволили позвонить, справиться о моем здоровье. Этот звонок всех взбудоражил, его по-всякому комментировали. Я его тоже запомнила на всю жизнь. И став взрослой, понимала, какую цену он заплатил за этот последний звонок. Он мне вспомнился, когда я в Большом доме читала чистенькие, явно подчищенные протоколы допроса. Папа со всем соглашался, на каждой странице была его подпись. Он не был борцом, был не очень здоровым человеком, был немолод [ему было 49 лет], и все его мысли были о семье – как бы не повредить, не осложнить нашу жизнь.

Мама металась – нужно было ходить за сведениями в Большой дом. В то время считалось, что нужно было писать просьбы – заявления (не знаю, как они назывались) сильным мира сего. Например, помню разговор о том, что Ворошилов хороший, добрый человек и может помочь. Он кому-то помог. Мама ему писала...

Наконец был вынесен приговор: «десять лет без права переписки». Тогда еще не знали, что это означает. А ей самой было дано предписание – административная высылка в Башкирию на пять лет. Квартиру нужно было освободить. Две большие комнаты хорошо и со вкусом обставленные. Нужно было все продать, так как денег не было. Тогда хорошо продавались вещи в комиссионных магазинах, так как все, что было на прилавках, было убого… Мама не успевала, а день отъезда был назначен незадолго до Татьяниного дня... Последнюю ночь перед отъездом, который был просрочен, она ночевала у Шапировых. Мужественный поступок, который я помню и ценю.

…Я нигде, никогда не старалась привлечь к себе внимание в Университете, не выступала на собраниях, в общественной жизни не участвовала, и меня не замечали... Когда после окончания университета мне профессор М.И. Артамонов, заведовавший кафедрой археологии, предложил вакансию – место в архиве НКВД (1951 год), я с испугом наотрез отказалась…»

8 января 1938 года Николай Петрович Вагнер был расстрелян, а в 1958 году полностью реабилитирован.

Установка памятного знака "Последним адресом"

Фото: Александр Борисов и Ольга Субботина

Доходный дом П. А. Бенигсена занимает целый квартал: территория домов 31-35 по 12-й линии Васильевского острова с XVIII века была одним крупным владением. Дом построен в 1902 году архитектором В.Р. Курзановым в стиле эклектики по заказу графа П. А. Бенигсена.

Доходный дом представляет собой три одинаковых пятиэтажных корпуса, каждый со своими арками ворот и парадными, образующие единый фасад длиной в сто метров. Каждый корпус в центре имеет шатровое завершение, центральный корпус – более крупное по размеру и в дополнение – массивный эркер. Внутри в парадных сохранился керамический пол, старинные решетки в пролетах лестницы.

В доме 31 в 1909 году жил график и живописец И.И. Бродский, в 1910-х годах несколько помещений занимала Община художников.

Дом в 2001 году был включен в «Список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность». 20 декабря 2015 года «Последний адрес» установил на доме табличку памяти Н.П. Вагнера.

Материалы проекта "Последний адрес".