Корнилов Борис Петрович (1907)

Дата рождения: 1907 г.
Место рождения: Нижегородской губ., Семеновский у., с. Покровское
Пол: мужчина
Национальность: русский
Гражданство (подданство): СССР
Профессия / место работы: поэт
Место проживания: г. Ленинград, наб. кан. Грибоедова, д. 9, кв. 123.
Партийность: беспартийный

Дата расстрела: 20 февраля 1938 г.
Место смерти: г. Ленинград

Дата ареста: 19 марта 1937 г.
Обвинение: участие в антисоветской троцкистской террористической организации и нелегальное распространение своих контрреволюционных произведений (стихов)
Осуждение: 20 февраля 1938 г.
Осудивший орган: Выездная сессия ВКВС СССР в г. Ленинград
Статья: 58-8-11 УК РСФСР
Приговор: ВМН (расстрел)
Дата реабилитации: 1957 г.

Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Ленинградский мартиролог т.8 (готовится к печати)

Репрессированные родственники

Отец: Корнилов Петр Тарасович (1884)
Мать: Корнилова Таисия Михайловна
Сестры: Корнилова Александра Петровна, Корнилова Елизавета Петровна

Биография

Борис Корнилов и Ольга Берггольц

Борис Корнилов и вторая жена Ципа (Люся) Бронштейн

Когда стало возможным, бывшая жена поэта Бориса Петровича Корнилова Ольга Берггольц подала прошение о его реабилитации:

Заявление

Военному прокурору Ленинградского военного округа товарищу Ершову от БЕРГГОЛЬЦ ОЛЬГИ ФЁДОРОВНЫ, поэта, члена Партии с 1940 г., лауреата Сталинской премии.

Глубокоуважаемый товарищ Ершов!

В середине 1937 года органами МГБ был арестован мой бывший муж, Борис Петрович Корнилов, уроженец г. Семенова Нижегородской губернии (ныне Горьковской области), 1908 г. рождения, сын сельских учителей, член Лен. отд. Союза Советских Писателей.

Я была замужем за Б.П. Корниловым с 1927 по 1930 г. После развода в 1930 г. у меня оставалась от него дочь Ирина, умершая в 1936 году. Наши встречи с Корниловым после развода были случайны, лишь на почве Союза Писателей. Я сообщаю всё это Вам лишь для того, что б Вы поняли, что в данном заявлении мною не руководят никакие личные мотивы, в то время как именно я решаюсь обратиться к Вам с просьбой о ПЕРЕСМОТРЕ ДЕЛА Б.П. КОРНИЛОВА В ЦЕЛЯХ ЕГО ПОСМЕРТНОЙ РЕАБИЛИТАЦИИ.

Я пишу – «посмертной»: дело в том, что в конце 30-х годов писательской общественности стало известно, что Борис Корнилов погиб – не то в тюрьме, не то в лагере… Не так давно мне сообщили, что вся его семья, проживавшая в те годы (1937–38) в городе Семенове, а именно: старик-отец, старый сельский учитель Петр Тарасович Корнилов; мать – сельская учительница, – Таисия Михайловна Корнилова, сестры Александра и Елизавета – так же погибли в лагерях и т.п., как «родственники врага народа». О местонахождении его второй жены, вышедшей замуж почти сразу после его ареста и сменившей фамилию – нам ничего не известно. Я не знаю, подала ли она просьбу о Б.П. Корнилове. Поэтому я считаю своим гражданским и поэтическим долгом поднять голос за его – увы – посмертную реабилитацию.

К моему заявлению присоединяется так же Секретариат ленинградского отделения Советских писателей. Меня, как и моих товарищей-писателей, заставляет просить о пересмотре дела Корнилова и его посмертной реабилитации главным образом то обстоятельство, что наша писательская организация – от старых до самых молодых – знает и помнит его как автора нескольких (около ДЕСЯТИ) замечательных книг стихов, в которых Корнилов обнаружил себя как талантливейший советский поэт, один из первых молодых поэтов призыва первой пятилетки. Он рос непрерывно и бурно. Именно на ЕГО слова была написана знаменитая песнь Д. Шостаковича – «Нас утро встречает прохладой» для кинофильма «Встречный»; эта песня – со всеми его словами – распевается до сих пор во всем мире. Его стихи, например, такие, как «Интернациональная», многие лирические стихи, поэмы «Триполье», «Моя Африка», либретто оперы по рассказу Бабеля «Соль» (что является самостоятельным художественным произведением – я говорю о либретто), проникнуты духом высокого патриотизма, дружбы народов и отмечены печатью самой высокой художественности. В свое время они были встречены читательской и писательской общественностью с огромной радостью. Их помнят наизусть и сейчас – даже те люди, которые в глаза не видали Корнилова. Он погиб в расцвете творческих сил – ему не исполнилось еще и тридцати лет. Я убеждена, что то, что произошло с ним, – эта бессмысленная и страшная трагедия, – не более, чем результат тех враждебных советскому народу и советской культуре действий, которые производили ежовцы и бериевцы.

Я, как и Секретариат ЛОССП, обращаюсь к Вам с просьбой о пересмотре дела Б. Корнилова и его реабилитации потому, что наследие его – до сих пор живое, актуальное, патриотическое – нельзя держать под полой, нельзя скрывать от народа: оно должно стать на вооружение нашей молодежи. Лучшее из того, что написал Борис Корнилов – более чем достойно этого. Еще раз убедительно прошу Вас, товарищ прокурор, пересмотреть дело Бориса Петровича КОРНИЛОВА (он шел не то по Тройке, не то по Особке именно через наш округ…) в целях его посмертной реабилитации.

Его знают в нашем Союзе Советских писателей – все. За свидетельскими показаниями (кроме меня, разумеется), Вы сможете обратиться к известным поэтам – лауреату Сталинской премии Виссариону Саянову, к поэту и заместителю секретаря партбюро Александру Ефимовичу РЕШЕТОВУ, к поэту Б.М.

Прилагаю при этом обращение Секретариата Лен. отд. Союза Сов. Пис.

В 1957 году прокуратура отменила расстрельный приговор Корнилову, вынесенный за «участие в антисоветской троцкистской террористической организации и нелегальное распространение своих контрреволюционных произведений (стихов)». Дело Корнилова было признано фальсификацией, основанной на рецензии критика Н. Лесючевского.

Н. Лесючевский сотрудничал с НКВД, не раз писал разгромные экспертные заключения, приводившие к репрессиям литераторов. После войны он возглавил журнал «Звезда», дожил до почетной старости.

Через два месяца после ареста Бориса Корнилова, в мае 1937 года Лесючевский объяснил, что стихи Корнилова являлись «контрреволюционными, в них поэт прибегнул «к методу "двух смыслов" – поверхностного для обмана и внутреннего, глубокого – подлинного. Он по сути дела применяет двурушнические методы в поэзии».

Без месяца год провел в тюрьме Борис Петрович Корнилов. Расстрелян он был 20 февраля 1938 года.

В одной партии С Корниловым был осуждено и расстрелян директор этнографического музея Таланов.

Документы

письмо жене из тюрьмы 21 марта 1937

В марте 1938 планировался арест Ципы Борнштейн, однако, из-за грудного ребенка, была взята подписка о невыезде

Постановление от 19 марта 1937 года «Оперуполномоченный младший лейтенант государственной безопасности Лупандин, рассмотрев материал и приняв во внимание, что гражданин Корнилов Б.П.1907 года рождения, уроженец горьковского края, русский, гражданин СССР, литератор, достаточно изобличается в том, что он занимался активной контрреволюционной деятельностью, является автором контрреволюционных произведений и распространяет их, ведет антисоветскую агитацию, постановил:

Гражданина Корнилова Б.П. привлечь в качестве обвиняемого по статье 58, пункт 10 и избрать содержание под стражей в ДПЗ по первой категории»

следователь Лупандин также вел дело Заболоцкого

Установка памятного знака "Последним адресом"

Фото: Евгения Кулакова

Первоначальный трехэтажный дом на набережной канала Грибоедова, 9 был построен в первой половине XVIII века и принадлежал Придворному Конюшенному ведомству. Автор постройки неизвестен. В 1838 году дом был перестроен в стиле классицизма архитектором А. И. Буржуа, который достроил новый корпус по Малой Конюшенной улице и создал единый фасад комплекса зданий.

В 1930-х годах в доме были достроены четвертый и пятый этажи, и здесь разместился жилищный кооператив писателей. По высоте два достроенных этажа составили один этаж старой постройки. Внутри планировка была типично гостиничной, с длинными коридорами, низкими потолками и тесными квартирами.

В разное время в обеих корпусах “литературного небоскреба” жили писатели О. Д. Форш, М. М. Зощенко, В. А. Каверин, И. С. Соколов-Микитов, В. К. Кетлинская, М. И. Козаков, Л. И. Борисов, Л. И. Раковский, Б. С. Житков, М. Л. Слонимский, В. М. Саянов, В. Я. Шишков, Е. Л. Шварц, поэты В. А. Рождественский, Б. М. Лихарев, Е. А. Вечтомова, И. К. Авраменко, Л. Н. Браун, М. И. Комиссарова, литературоведы В. В. Томашевский, Б. М. Эйхенбаум, И. А. Груздев.

В 1992 году в здании открыт музей М.М. Зощенко.

В 2001 году дом был включен в "Перечень вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность".

На фасаде дома установлены четыре мемориальные доски: М.М. Зощенко, В.А. Рождественскому, В.М. Саянову и В.Я. Шишкову.

Согласно базе «Мемориала», 10 человек из этого дома были репрессированы в годы советской власти. 22 ноября 2015 года у подъездов "писательского дома" появились семь табличек «Последнего адреса»: Борису Петровичу Корнилову, Павлу Николаевичу Медведеву, Валентину Иосифовичу Стеничу, Юлию Соломоновичу Берзину, Георгию Давыдовичу Венусу, Яну Антоновичу Калнынь, Николаю Макаровичу Олейникову

Материалы проекта "Последний адрес".