Штерн Эммануил Григорьевич (1903)

Дата рождения: 1903 г.
Место рождения: Молдавская ССР, г. Кишинев
Пол: мужчина
Национальность: еврей
Образование: высшее
Профессия / место работы: институт ВНИТО: референт по информации
Место проживания: Москва, ул. Каляевская, д. 5, кв. 172
Партийность: член ВКП(б) с 1931

Дата расстрела: 31 мая 1938 г.
Место смерти: место захоронения - Московская обл., Бутово

Дата ареста: 17 марта 1938 г.
Обвинение: принадлежности к антисоветской шпионской организации
Осуждение: 20 мая 1938 г.
Осудивший орган: Комиссией НКВД СССР и прокурора СССР

Архивное дело: том III, стр.246, место хранения дела - ГА РФ.
Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Москва, расстрельные списки - Бутовский полигон

Установка памятного знака "Последним адресом"

В базах “Мемориала” по “Дому Наркоминдел” проходит 65 фамилий, но возможно, что репрессированных было больше. Заявки на установку памятных знаков пришли к нам одними из первых, и в декабре 2014 года у входа в монументальную арку на фасаде этого дома появились четыре таблички с именами тех, для кого адрес «Дома на Каляевской» стал последним: Якову Марковичу Шинделю, Герману Германовичу Пушу, Абраму Абрамовичу Матисону и Раисе Леонидовне Хавиной-Скрыпник. А уже через несколько недель к нам обратились жильцы дома и родственники репрессированных с просьбой разместить мемориальные таблички еще нескольким людям, когда-то навсегда ушедшим отсюда.

Иосиф Гаврилович Коринец хотя и “числился” по последнему месту работы старшим инспектором “Союзснабосоавиахима”, но на самом деле был, как и Матисон, дипломатом, превосходно владел немецким языком и даже был женат на немке, Эмме Нагель. Он долгие годы работал в Наркомате иностранных дел, откуда был уволен перед самым арестом. Конечно же человек, учившийся в Германии да еще и привезший оттуда жену-немку, обязательно должен был рано или поздно “стать” шпионом. По этому обвинению его и арестовали в сентябре 1937 года, в возрасте 50 лет, а через четыре месяца, 25 января 1938 года, расстреляли. Его сын, Юрий Коринец, которому едва исполнилось 14, когда отца не стало, впоследствии вырос до известного детского писателя, поэта и переводчика, а правнучка решила увековечить память о прадеде-дипломате.

Давид Григорьевич Штерн

Старший из братьев Штернов, 36-летний Давид, тоже, как и Коринец, был связан с Германией — учился в Университете им. Гумбольдта в Берлине, одно время даже был членом КП Германии (и членом КП Чехословакии) — и тоже стал дипломатом, дослужился до заведующего вторым Западным отделом НКИД СССР. Давид свободно говорил на 17 языках, в том числе практически на всех европейских. В начале 30-х годов под псевдонимом Георг Борн он опубликовал несколько повестей антифашистской направленности, в том числе повесть «Единственный в гестапо», по всей видимости, сыгравшую роковую роль в судьбе автора. В мае 1937 года Давид Григорьевич был арестован прямо в больничной палате — лечился от воспаления легких — по классическому для людей с подобной биографией обвинению в шпионаже в пользу Германии. Находясь в Бутырской тюрьме он, страдавший диабетом, объявил голодовку и умер мучительной смертью 26 июня. Его жена также была арестована, год содержалась в Бутырской тюрьме, ни разу не была вызвана даже к следователю, а затем была выслана из Москвы без права взять с собой 8-летнего сына Валентина, который воспитывался родителями Давида Григорьевича до возвращения матери из лагерей, уже после войны.

Средний брат Эммануил Григорьевич Штерн (он был на три года младше Давида, и к моменту ареста ему было 35) не пошел по стопам брата и стал журналистом, работал зав. отделом советского строительства газеты “Известия”. 24 января 1935 года в газете вышла заметка о заключительном заседании XVI Всероссийского съезда Советов с “грубейшей политической ошибкой” — в перечне членов ВЦИК нового созыва не оказалось председателя СНК СССР В. М. Молотова, а вместо него по ошибке было вписано имя известного летчика-полярника В. С. Молокова. Эммануил Штерн визировал выпуск газеты и наряду с непосредственным “виновником” этой анекдотической ошибки литсотрудником Аркадием Грейшманом, записавшим фамилии на слух, и главным редактором “Известий” Николаем Бухариным. Все трое были наказаны. Грейшмана арестовали, и дальнейшая его судьба неизвестна, хотя и понятна, Бухарин отделался выговором, а Штерн был уволен. Эммануил устроился референтом по информации в институт ВНИТО (Всесоюзный научно-исследовательский институт подъемно-тракторного оборудования), но через три года, по всей видимости в связи с процессом над Бухариным, о нем вспомнили и в марте 1938-го арестовали. Через два месяца ему вынесли приговор — высшая мера наказания за принадлежность к антисоветской шпионской организации. Расстрелян 31 мая 1938 года на Бутовском полигоне.

Оба брата были посмертно реабилитированы в 1957 году. Младший из Штернов, Яков, тоже был репрессирован, но избежал расстрела и был сослан в лагеря в 1939 году.

Фото: Федор Флягин

Сергей Пархоменко:

А здесь, на Долгоруковской, было четыре имени, а стало семь. Из шестидесяти с лишним, расстрелянных в знаменитом "вдовьем доме".

Сегодня пришло человек двадцать пять, разного возраста, по разному одетых, но в лицах есть какие-то неясные, но вполне различимые общие черты. Я спрашиваю: а вы, наверное, потомки Даниила и Эммануила Штернов? Большая у вас семья...

- Да, - отвечает внук одного из двух расстрелянных братьев,- теперь большая. - А почему "теперь"? - Потому что мы из-за всей этой истории со знаками на стене начали общаться наконец.

С "Последним адресом" бывает и так.

Материалы проекта "Последний адрес".