Ольберг-Браун Суламифь Александровна (1909) — различия между версиями

(Биография)
(Биография)
Строка 40: Строка 40:
 
"Соня, о которой Александра Михайловна говорила, что она не спала десять ночей, была хорошенькая двадцатисемилетняя шатенка, рижанка. Судьба ее забросила в Берлин, где она вышла замуж за троцкиста Ольберга, тоже рижанина. Она разошлась с ним в 1932 году и с новым мужем, советским подданным, приехала в Москву. В бытность женой Ольберга она вела вместе с ним кружки русского языка для немцев‑инженеров, которые ехали на работу в Москву. Всего через эти кружки прошло около ста человек. Это были безработные, просоветски настроенные люди, которые мечтали о России как о земле обетованной. Они работали в России в 1932–1933 годах. Может быть, между ними и были шпионы и террористы, но меньше всего об этом знала Соня. Однако она явилась главным свидетелем против них. Ее уже три месяца каждую ночь вызывали на допрос, держали у следователя до пяти часов утра, давали поспать один час, а днем не разрешали ложиться. Женщина она была безвольная, бесхарактерная, неумная. Ее убеждали несложными софизмами, которые ей казались неопровержимыми. Допросы шли примерно так:
 
"Соня, о которой Александра Михайловна говорила, что она не спала десять ночей, была хорошенькая двадцатисемилетняя шатенка, рижанка. Судьба ее забросила в Берлин, где она вышла замуж за троцкиста Ольберга, тоже рижанина. Она разошлась с ним в 1932 году и с новым мужем, советским подданным, приехала в Москву. В бытность женой Ольберга она вела вместе с ним кружки русского языка для немцев‑инженеров, которые ехали на работу в Москву. Всего через эти кружки прошло около ста человек. Это были безработные, просоветски настроенные люди, которые мечтали о России как о земле обетованной. Они работали в России в 1932–1933 годах. Может быть, между ними и были шпионы и террористы, но меньше всего об этом знала Соня. Однако она явилась главным свидетелем против них. Ее уже три месяца каждую ночь вызывали на допрос, держали у следователя до пяти часов утра, давали поспать один час, а днем не разрешали ложиться. Женщина она была безвольная, бесхарактерная, неумная. Ее убеждали несложными софизмами, которые ей казались неопровержимыми. Допросы шли примерно так:
  
– Ольберг был троцкистом?
+
– Ольберг был троцкистом?
– Да.
+
– Да.
– На кружках он вел беседы?
+
– На кружках он вел беседы?
– Да, для практики в русском языке.
+
– Да, для практики в русском языке.
– Будучи троцкистом, он не мог не освещать все события в троцкистском духе?
+
– Будучи троцкистом, он не мог не освещать все события в троцкистском духе?
– Да.
+
– Да.
– Троцкисты – террористы?
+
– Троцкисты – террористы?
– Не знаю.
+
– Не знаю.
Удар кулаком по столу.
+
 
– Вы защищаете троцкистов! Вы сами троцкистка! Знаете ли вы, что я с вами сделаю? Вы будете счастливы, когда вас наконец расстреляют! Ваш муж (речь шла о втором, любимом, муже) будет арестован за связь с вами. Советую лучше вспомнить, что вы были комсомолкой, и помогать следствию. Итак: троцкисты – террористы?
+
Удар кулаком по столу.
И Соня подписывала.
+
 
– Да.
+
– Вы защищаете троцкистов! Вы сами троцкистка! Знаете ли вы, что я с вами сделаю? Вы будете счастливы, когда вас наконец расстреляют! Ваш муж (речь шла о втором, любимом, муже) будет арестован за связь с вами. Советую лучше вспомнить, что вы были комсомолкой, и помогать следствию. Итак: троцкисты – террористы?
А потом начинались очные ставки с немцами, которые проходили так: ее вводили в кабинет следователя, где сидел очумевший и мало что понимающий Карл или Фридрих. Он бросался к ней и говорил:
+
 
– Фрау Ольберг, подтвердите, что я только учился русскому языку в вашем кружке!
+
И Соня подписывала.
Следователь ставил вопрос:
+
– Да.
– Вы подтверждаете, что Карл, имярек, был участником кружка Ольберга?
+
 
Соня отвечала:
+
А потом начинались очные ставки с немцами, которые проходили так: ее вводили в кабинет следователя, где сидел очумевший и мало что понимающий Карл или Фридрих. Он бросался к ней и говорил:
– Да.
+
– Фрау Ольберг, подтвердите, что я только учился русскому языку в вашем кружке!
Карл подписывал:
+
Следователь ставил вопрос:
– Да.
+
– Вы подтверждаете, что Карл, имярек, был участником кружка Ольберга?
Очная ставка кончалась, успокоенный Карл шел в свою камеру и не знал, что подписал себе смертный приговор. Соня возвращалась в камеру заплаканная и говорила:
+
Соня отвечала:
– Вот семидесятый человек, на которого я дала ложное показание, но я ничего не могла поделать.
+
– Да.
С нею справиться было легко."
+
Карл подписывал:
 +
– Да.
 +
Очная ставка кончалась, успокоенный Карл шел в свою камеру и не знал, что подписал себе смертный приговор. Соня возвращалась в камеру заплаканная и говорила:
 +
– Вот семидесятый человек, на которого я дала ложное показание, но я ничего не могла поделать.
 +
 
 +
С нею справиться было легко."
  
 
Адамова-Слиозберг О. "Путь".
 
Адамова-Слиозберг О. "Путь".

Версия 04:10, 4 августа 2019

  • Дата рождения: 1909 г.
  • Место рождения: Германия, г. Берлин
  • Пол: женщина
  • Национальность: еврейка
  • Профессия / место работы: машинистка-переводчица Исполкома МОПРа
  • Место проживания: г. Москва, Сандуновский пер., д. 3, кв. 7.
  • Партийность: член КП Германии в 1929-1936 гг.
  • Дата расстрела: 4 ноября 1937 г.
  • Место смерти: Карелия, Сандормох
  • Дата ареста: 23 февраля 1936 г.
  • Обвинение: член "террористической группы В. Ольберга, эмиссара Л. Троцкого и агента гестапо".
  • Осуждение: 10 ноября 1936 г.
  • Осудивший орган: ВКВС СССР
  • Статья: 17-58-8, 58-11 УК РСФСР
  • Приговор: 10 лет ИТЛ, 5 лет п/п, с конфискацией имущества
  • Место отбывания: Соловки, прибыла 14.11.1936

  • Осуждение: 10 октября 1937 г.
  • Осудивший орган: Особая тройка УНКВД ЛО
  • Приговор: ВМН (расстрел)
  • Дата реабилитации: 30 июня 1989 г.
  • Реабилитирующий орган: Прокуратура Архангельской обл.

Репрессированные родственники

Муж - Ольберг Валентин Павлович (1907) расстрелян в 1936

Биография

Из воспоминаний сокамерницы:

"Соня, о которой Александра Михайловна говорила, что она не спала десять ночей, была хорошенькая двадцатисемилетняя шатенка, рижанка. Судьба ее забросила в Берлин, где она вышла замуж за троцкиста Ольберга, тоже рижанина. Она разошлась с ним в 1932 году и с новым мужем, советским подданным, приехала в Москву. В бытность женой Ольберга она вела вместе с ним кружки русского языка для немцев‑инженеров, которые ехали на работу в Москву. Всего через эти кружки прошло около ста человек. Это были безработные, просоветски настроенные люди, которые мечтали о России как о земле обетованной. Они работали в России в 1932–1933 годах. Может быть, между ними и были шпионы и террористы, но меньше всего об этом знала Соня. Однако она явилась главным свидетелем против них. Ее уже три месяца каждую ночь вызывали на допрос, держали у следователя до пяти часов утра, давали поспать один час, а днем не разрешали ложиться. Женщина она была безвольная, бесхарактерная, неумная. Ее убеждали несложными софизмами, которые ей казались неопровержимыми. Допросы шли примерно так:

– Ольберг был троцкистом? – Да. – На кружках он вел беседы? – Да, для практики в русском языке. – Будучи троцкистом, он не мог не освещать все события в троцкистском духе? – Да. – Троцкисты – террористы? – Не знаю.

Удар кулаком по столу.

– Вы защищаете троцкистов! Вы сами троцкистка! Знаете ли вы, что я с вами сделаю? Вы будете счастливы, когда вас наконец расстреляют! Ваш муж (речь шла о втором, любимом, муже) будет арестован за связь с вами. Советую лучше вспомнить, что вы были комсомолкой, и помогать следствию. Итак: троцкисты – террористы?

И Соня подписывала. – Да.

А потом начинались очные ставки с немцами, которые проходили так: ее вводили в кабинет следователя, где сидел очумевший и мало что понимающий Карл или Фридрих. Он бросался к ней и говорил: – Фрау Ольберг, подтвердите, что я только учился русскому языку в вашем кружке! Следователь ставил вопрос: – Вы подтверждаете, что Карл, имярек, был участником кружка Ольберга? Соня отвечала: – Да. Карл подписывал: – Да. Очная ставка кончалась, успокоенный Карл шел в свою камеру и не знал, что подписал себе смертный приговор. Соня возвращалась в камеру заплаканная и говорила: – Вот семидесятый человек, на которого я дала ложное показание, но я ничего не могла поделать.

С нею справиться было легко."

Адамова-Слиозберг О. "Путь".