Ганзен Лев Петрович (1891) — различия между версиями
OL Robot (обсуждение | вклад) (Обновление фото в формулярах (visz.nlr.ru)) |
OL Robot (обсуждение | вклад) |
||
Строка 12: | Строка 12: | ||
|осудивший орган 1=Комиссия НКВД и прокуратуры СССР | |осудивший орган 1=Комиссия НКВД и прокуратуры СССР | ||
|расстрел=05.11.1937 | |расстрел=05.11.1937 | ||
− | |источники данных=БД "Жертвы политического террора в СССР"; Ленинградский мартиролог: 1937-1938 | + | |источники данных=БД "Жертвы политического террора в СССР"; Ленинградский мартиролог: 1937-1938; [http://visz.nlr.ru Центр "Возвращенные имена"] |
|фотография=Ганзен Лев Петрович (1891) - visz.jpg | |фотография=Ганзен Лев Петрович (1891) - visz.jpg | ||
|подпись к фотографии=Фотография центра "Возвращенные имена" | |подпись к фотографии=Фотография центра "Возвращенные имена" | ||
Строка 20: | Строка 20: | ||
[[Категория:Ленинградский мартиролог]] | [[Категория:Ленинградский мартиролог]] | ||
[[Категория:Фотографии]] | [[Категория:Фотографии]] | ||
+ | [[Категория:Центр "Возвращенные имена"]] | ||
− | == | + | ==Возвращенные имена== |
+ | |||
+ | Ганзен Лев Петрович, 1891 г. р., уроженец и житель г. Ленинград, русский, беспартийный, инспектор по качеству в Госхлебинспекции, проживал: ул. Некрасова, д. 48, кв. 5. Арестован 8 августа 1937 г. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 29 октября 1937 г. приговорен по ст. ст. 58-6-10 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 5 ноября 1937 г. | ||
+ | |||
+ | <hr> | ||
+ | |||
+ | <strong>ЛЕВ ПЕТРОВИЧ ГАНЗЕН</strong> | ||
+ | |||
+ | Лев Петрович Ганзен — мой дед — родился в семье известных литераторов, переводчиков скандинавской литературы Петра Готфридовича и Анны Васильевны Ганзен. | ||
+ | |||
+ | Для датчанина Peter’а Emmanuel’а Gotfrid’а Hansen’а Россия стала второй Родиной. Для его шестерых детей родным языком стал русский. Здесь, в России, пришла к нему литературная слава, признание как общественного и государственного деятеля. В начале 1917 года действительный статский советник, чиновник по особым поручениям Ганзен убыл по служебной надобности в Данию. Судьба избавит его от ужасов Второй мировой войны, и он не узнает о смерти в первую ленинградскую блокадную зиму своей «Дюймовочки», супруги Анны. Как не узнает и о гибели в ноябре 1937 года сына — Льва. Пётр Готфридович умер в 1930 году в своём родном городе Копенгагене, в полном одиночестве, вдали от семьи и горячо любимой России. | ||
+ | |||
+ | Лев Петрович Ганзен родился 27 апреля 1891 года. | ||
+ | |||
+ | После обучения в гимназии Карла Мая, подобно многим детям из небогатых семей служилых дворян, он поступает в Петербургский университет, на естественное отделение Физико-математического факультета. Студенческая жизнь подразумевает не только учёбу. Как и большинство сокурсников, Лев Ганзен увлекается театром, участвует в любительских постановках, много времени уделяет спортивным занятиям: теннис, фехтование, плавание, парусный и гребной спорт. Новым массовым увлечением того времени стал футбол. Был и Лев Ганзен членом одной из первых в Санкт-Петербурге футбольных команд. Образование было платным, поэтому принято было зарабатывать на учёбу самостоятельно. Лев давал уроки — репетиторствовал, был переписчиком и даже одно время служил телефонистом в Санкт-Петербургском телеграфном агентстве. | ||
+ | |||
+ | По рассказам, которые дошли до наших дней, Лев Ганзен не был каким-то особенным, исключительным. Наоборот, ему были свойственны многие черты поколения, он был обычным молодым человеком — в меру серьёзным, в меру ветреным, увлекающимся. Много времени и сердца отдавал Университетскому студенческому обществу «Neo Ruthenia».* Студенческое братство, созданное по аналогии с европейскими, имело свой герб, форменные фуражки, знамя и — кроме общестуденческого Gaudeamus’а — свой собственный гимн. Рыцарские традиции были бы соблюдены не полностью, если бы у «Neo Ruthenia» не было своего девиза. «Честь, Отечество, Братство» было начертано на оранжево-бело-чёрной ленте. | ||
+ | |||
+ | 1914 год. Мировая война стала первым большим событием в жизни 23-летнего студента. Вместе со многими сокурсниками, членами Братства, Лев Ганзен посчитал делом Чести защищать Отечество и в июне 1915 года взял в Университете отпуск «до окончания войны». Буквально через месяц он был на фронте. Окончив офицерские курсы, с 1916 года воевал в составе Измайловского полка, принимал участие в операциях против австро-германцев в Садовском лесу, на Владимирско-Волынском и Ковельском направлении, в Галиции и под Тарнополем. Состоял в команде разведчиков, был ранен. В сентябре 1917 года Измайловский полк ушёл в тыловой резерв. | ||
+ | |||
+ | 1917 год. Первые годы Советской власти — перемены не только и не столько «внешние», если говорить о судьбе человека. Это время глубинного «слома», затрагивающего все сферы человеческой жизни. Время, которое буквально перемалывает, реструктурирует, говоря современным языком, человека. И кто теперь в этой «новой жизни» — не окончивший университетского курса поручик российской армии, владеющий несколькими иностранными языками», бывший дворянин Лев Ганзен? | ||
+ | |||
+ | Рухнул в одночасье привычный уклад жизни, старые ориентиры и ценности. Новые — не созданы в полной мере ни в обществе, ни, естественно, в сознании человека. Десятки организаций с длинными и непонятными сокращениями в названиях чуть ли не ежедневно появлялись в Петрограде, расформировывались, «сливались» или просто исчезали. Современный читатель вряд ли справится без словаря или соответствующего комментария с подобным разнообразием. Но для нас это — не более, чем экскурс в историю. А для людей, живших тогда — реальность. Реальность пёстрая и непредсказуемая, агрессивная, требующая мобилизации себя, внутренних ресурсов, навыков зачастую, чтобы просто жить, чтобы остаться человеком. | ||
+ | |||
+ | Итак, с января 1918 года Лев Ганзен сменил, как следует из его автобиографии, множество профессий и должностей: «поступил в Госфинконтроль Петроградского военного округа, в котором последовательно занимал должности счетовода, пом. контролёра и контролёра до 1920 года, когда при слиянии с ВОМРКИ ПВО и Балтфлота был переименован в ст. инспектора ВОМОРКИ, а затем инспектора Инспекции войск ВЧК Охраны Финляндско-Мурманской и Эстоно-Латвийских границ. Одновременно с 18/XII20 г. по 1/III1921 г. работал по совместительству в вечерне-ночное время секретарём иностранного отдела РОСТА». Затем был и агентом по топливу, и чернорабочим — грузчиком артели в порту, и уполномоченным по закупке дров, делопроизводителем, техником «экспло», секретарём и отв. секретарём Комиссии при Президиуме Ленсовета. | ||
+ | |||
+ | Мечты? Конечно были. Хотелось закончить образование в Университете, где в апреле 1918 года он был «восстановлен в правах студента» и обучался теперь на юридическом факультете. Хотелось больше и чаще видеться с семьёй. Хотелось, наверное, подольше подержать дочь на коленях, поговорить о разных «детских секретах» и столько рассказать ей! — о своём детстве, о той, другой жизни, мерно текущей и надёжной, где были родители, няня, Рождество и дача в Териоках. Не успел. Дома — по рассказам моей мамы, Людмилы Львовны — отец бывал редко, приходил поздно, усталый и не очень разговорчивый. | ||
+ | |||
+ | 15 января 1930 года, по заявке Государственной хлебной инспекции, Лев Ганзен был назначен «инспектором-руководителем Мельничного пункта ГХИ». Проработал в этой должности 7 лет, здесь и застал его арест. Госхлебинспектор Ганзен, Лев Петрович,1891 г. р., был арестован 8 августа 1937 года, за 10 дней до дня рождения дочери Людмилы, которой исполнялось 13 лет. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 29 октября приговорён по статье 58-6-10 к высшей мере наказания. | ||
+ | |||
+ | В «Деле» как одно из оснований обвинения фигурирует членство в «немецкой корпорации „Нео-Рутениа“, подготовлявшей кадры немецких разведчиков» — читаем в документе 1937 года. Так неожиданно ему припомнили студенческое братство. | ||
+ | |||
+ | Лев Петрович Ганзен — номер 98 в списке ста обвиняемых, «изобличённых в шпионской, диверсионной, вредительской и террористической деятельности в пользу германских разведывательных органов на территории СССР — и отнесённых к 1-й категории». (Очень трудно избавиться от ассоциации из детства: огромная таблица разделки мяса с разделением на категории — 1-я, 2-я, 3-я категория… Жертвы неведомым Богам?) | ||
+ | |||
+ | Теперь, по прошествии 70 лет, конечно, невозможно установить точную дату — в который из холодных ноябрьских дней у матери и жены Льва Ганзена в доме на Литейном не приняли передачу с тёплыми вещами. Отстояв длинную очередь и подойдя, наконец, к маленькому заветному окошку, Анна Васильевна и Елена Яковлевна услышали короткое, как выстрел: «Десять лет без права переписки». Растерянные, они вернулись домой и долго — как рассказывала бабушка — сидели молча, глядя перед собой и не разговаривая. Откуда им было знать, что это лицемерное иносказание тоже надо было переводить на обычный, нормальный русский язык, и означало оно — расстрел. Анна Васильевна Ганзен, один из лучших переводчиков XX века, владевшая пятью иностранными языками, — этим «языком» — увы! — не владела. Она была обманута — как и тысячи других матерей, — не только в России, и не только в 1937-м. | ||
+ | |||
+ | После долгих уговоров моя мама — Людмила Львовна Ганзен — всё-таки отправила запрос о судьбе отца. Ровно через 50 лет раскрылась тайна, тщательно скрываемая от «дочери врага народа»: ей было вручено «свидетельство о смерти», где было сказано, что гражданин Ганзен Лев Петрович умер 5 ноября 1937 года в возрасте 46 лет. В графе причина смерти — «расстрел». Возможно, это и был — тот самый холодный ноябрьский день, когда жизнь моего деда, Льва Петровича Ганзена, оборвала пуля… | ||
+ | |||
+ | <strong>Из маминого стихотворения:</strong> | ||
+ | |||
+ | Печальное досталось мне наследство,<br /> | ||
+ | Его я дочери и внукам передам,<br /> | ||
+ | И, может быть, они когда-нибудь отыщут<br /> | ||
+ | То место, где зарыто тайно тело,<br /> | ||
+ | Того, кто дал мне Жизнь,<br /> | ||
+ | Чья кровь течёт во мне —<br /> | ||
+ | |||
+ | и в них, конечно, | ||
+ | |||
+ | Кто был безвинно заклеймён позором<br /> | ||
+ | И уничтожен — тоже без вины,<br /> | ||
+ | Подобно миллионам — как и он — безвинным…<br /> | ||
+ | На месте том не надо ставить<br /> | ||
+ | Ни пышного надгробья, ни креста,<br /> | ||
+ | Но —<br /> | ||
+ | молча опуститься на колени<br /> | ||
+ | И — поклониться<br /> | ||
+ | |||
+ | молча<br /> | ||
+ | |||
+ | до земли. | ||
+ | |||
+ | По выражению Г. Х. Андерсена (чьи произведения до сих пор никто не перевёл лучше, чем переводчики Ганзены), — сказки рождаются из жизни. Но ни в одной самой страшной сказке или даже фантазии невозможно воспроизвести — и нет такого прибора — чтобы измерить уровень чудовищности происходящего в реальном человеческом сообществе. | ||
+ | |||
+ | 1917, 1937, 2007 — это всего лишь условные даты условной системы счисления времён. Но как и много лет назад — человеческое сообщество радуется, поджаривая себе подобных на электрическом стуле, взрывая, вырезая по национальному признаку, вешая и расстреливая. Называя пулю — среди прочих способов отъятия жизни — одним из самых «гуманных». Или в самом деле — не ведают, что творят? | ||
+ | |||
+ | <strong><em>Наталия Ганзен, </em></strong><em>С.-Петербург</em> | ||
+ | |||
+ | Лев Петрович Ганзен расстрелян по так называемому Списку немецких шпионов № 1. | ||
+ | |||
+ | В том списке и директор Публичной библиотеки Мечислав Добраницкий с женой, и политэмигранты из нацистской Германии, и троюродная сестра Николая II Дора Лейхтенберг, вместе с мужем помогавшая новой советской жизни, немцы и знакомые немцев — все, кого набрали для выполнения первой очереди плана по «немецкой линии». Все помянуты в 3-м томе «Ленинградского мартиролога». Возможное место захоронения — Левашовское мемориальное кладбище. | ||
+ | |||
+ | <a href="http://visz.nlr.ru/blockade/show/1109676">Анна Васильевна Ганзен</a> помянута в Книге памяти «Блокада, 1941—1944, Ленинград». Место захоронения — Пискарёвское мемориальное кладбище. | ||
+ | |||
+ | <strong><em>Анатолий Разумов</em></strong> | ||
+ | |||
+ | <hr> | ||
+ | |||
+ | <a href="http://visz.nlr.ru/uploads/persons/8740/6824bfd1916fc61329088b4ff46f529c.jpg" ptitle="Левашовское мемориальное кладбище. Памятник-кенотаф. | ||
+ | Фото: Свято-Петровское малое православное братство | ||
+ | " title="Левашовское мемориальное кладбище. Памятник-кенотаф. | ||
+ | Фото: Свято-Петровское малое православное братство | ||
+ | " rel="prettyPhoto[gal1]"><img src="http://visz.nlr.ru/uploads/persons/8740/thumbs/6824bfd1916fc61329088b4ff46f529c.jpg" alt="Левашовское мемориальное кладбище. Памятник-кенотаф. | ||
+ | Фото: Свято-Петровское малое православное братство | ||
+ | "></A> |
Версия 17:34, 31 мая 2017
- Дата рождения: 1891 г.
- Место рождения: г. Ленинград
- Пол: мужчина
- Национальность: русский
- Профессия / место работы: инспектор по качеству в Госхлебинспекции
- Место проживания: г. Ленинград, ул. Некрасова, д. 48, кв. 5.
- Партийность: б/п
- Дата расстрела: 5 ноября 1937 г.
- Дата ареста: 8 августа 1937 г.
- Обвинение: 58, п. 6-10 УК РСФСР
- Осуждение: 29 октября 1937 г.
- Осудивший орган: Комиссия НКВД и прокуратуры СССР
- Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Ленинградский мартиролог: 1937-1938; Центр "Возвращенные имена"
Возвращенные имена
Ганзен Лев Петрович, 1891 г. р., уроженец и житель г. Ленинград, русский, беспартийный, инспектор по качеству в Госхлебинспекции, проживал: ул. Некрасова, д. 48, кв. 5. Арестован 8 августа 1937 г. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 29 октября 1937 г. приговорен по ст. ст. 58-6-10 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 5 ноября 1937 г.
ЛЕВ ПЕТРОВИЧ ГАНЗЕН
Лев Петрович Ганзен — мой дед — родился в семье известных литераторов, переводчиков скандинавской литературы Петра Готфридовича и Анны Васильевны Ганзен.
Для датчанина Peter’а Emmanuel’а Gotfrid’а Hansen’а Россия стала второй Родиной. Для его шестерых детей родным языком стал русский. Здесь, в России, пришла к нему литературная слава, признание как общественного и государственного деятеля. В начале 1917 года действительный статский советник, чиновник по особым поручениям Ганзен убыл по служебной надобности в Данию. Судьба избавит его от ужасов Второй мировой войны, и он не узнает о смерти в первую ленинградскую блокадную зиму своей «Дюймовочки», супруги Анны. Как не узнает и о гибели в ноябре 1937 года сына — Льва. Пётр Готфридович умер в 1930 году в своём родном городе Копенгагене, в полном одиночестве, вдали от семьи и горячо любимой России.
Лев Петрович Ганзен родился 27 апреля 1891 года.
После обучения в гимназии Карла Мая, подобно многим детям из небогатых семей служилых дворян, он поступает в Петербургский университет, на естественное отделение Физико-математического факультета. Студенческая жизнь подразумевает не только учёбу. Как и большинство сокурсников, Лев Ганзен увлекается театром, участвует в любительских постановках, много времени уделяет спортивным занятиям: теннис, фехтование, плавание, парусный и гребной спорт. Новым массовым увлечением того времени стал футбол. Был и Лев Ганзен членом одной из первых в Санкт-Петербурге футбольных команд. Образование было платным, поэтому принято было зарабатывать на учёбу самостоятельно. Лев давал уроки — репетиторствовал, был переписчиком и даже одно время служил телефонистом в Санкт-Петербургском телеграфном агентстве.
По рассказам, которые дошли до наших дней, Лев Ганзен не был каким-то особенным, исключительным. Наоборот, ему были свойственны многие черты поколения, он был обычным молодым человеком — в меру серьёзным, в меру ветреным, увлекающимся. Много времени и сердца отдавал Университетскому студенческому обществу «Neo Ruthenia».* Студенческое братство, созданное по аналогии с европейскими, имело свой герб, форменные фуражки, знамя и — кроме общестуденческого Gaudeamus’а — свой собственный гимн. Рыцарские традиции были бы соблюдены не полностью, если бы у «Neo Ruthenia» не было своего девиза. «Честь, Отечество, Братство» было начертано на оранжево-бело-чёрной ленте.
1914 год. Мировая война стала первым большим событием в жизни 23-летнего студента. Вместе со многими сокурсниками, членами Братства, Лев Ганзен посчитал делом Чести защищать Отечество и в июне 1915 года взял в Университете отпуск «до окончания войны». Буквально через месяц он был на фронте. Окончив офицерские курсы, с 1916 года воевал в составе Измайловского полка, принимал участие в операциях против австро-германцев в Садовском лесу, на Владимирско-Волынском и Ковельском направлении, в Галиции и под Тарнополем. Состоял в команде разведчиков, был ранен. В сентябре 1917 года Измайловский полк ушёл в тыловой резерв.
1917 год. Первые годы Советской власти — перемены не только и не столько «внешние», если говорить о судьбе человека. Это время глубинного «слома», затрагивающего все сферы человеческой жизни. Время, которое буквально перемалывает, реструктурирует, говоря современным языком, человека. И кто теперь в этой «новой жизни» — не окончивший университетского курса поручик российской армии, владеющий несколькими иностранными языками», бывший дворянин Лев Ганзен?
Рухнул в одночасье привычный уклад жизни, старые ориентиры и ценности. Новые — не созданы в полной мере ни в обществе, ни, естественно, в сознании человека. Десятки организаций с длинными и непонятными сокращениями в названиях чуть ли не ежедневно появлялись в Петрограде, расформировывались, «сливались» или просто исчезали. Современный читатель вряд ли справится без словаря или соответствующего комментария с подобным разнообразием. Но для нас это — не более, чем экскурс в историю. А для людей, живших тогда — реальность. Реальность пёстрая и непредсказуемая, агрессивная, требующая мобилизации себя, внутренних ресурсов, навыков зачастую, чтобы просто жить, чтобы остаться человеком.
Итак, с января 1918 года Лев Ганзен сменил, как следует из его автобиографии, множество профессий и должностей: «поступил в Госфинконтроль Петроградского военного округа, в котором последовательно занимал должности счетовода, пом. контролёра и контролёра до 1920 года, когда при слиянии с ВОМРКИ ПВО и Балтфлота был переименован в ст. инспектора ВОМОРКИ, а затем инспектора Инспекции войск ВЧК Охраны Финляндско-Мурманской и Эстоно-Латвийских границ. Одновременно с 18/XII20 г. по 1/III1921 г. работал по совместительству в вечерне-ночное время секретарём иностранного отдела РОСТА». Затем был и агентом по топливу, и чернорабочим — грузчиком артели в порту, и уполномоченным по закупке дров, делопроизводителем, техником «экспло», секретарём и отв. секретарём Комиссии при Президиуме Ленсовета.
Мечты? Конечно были. Хотелось закончить образование в Университете, где в апреле 1918 года он был «восстановлен в правах студента» и обучался теперь на юридическом факультете. Хотелось больше и чаще видеться с семьёй. Хотелось, наверное, подольше подержать дочь на коленях, поговорить о разных «детских секретах» и столько рассказать ей! — о своём детстве, о той, другой жизни, мерно текущей и надёжной, где были родители, няня, Рождество и дача в Териоках. Не успел. Дома — по рассказам моей мамы, Людмилы Львовны — отец бывал редко, приходил поздно, усталый и не очень разговорчивый.
15 января 1930 года, по заявке Государственной хлебной инспекции, Лев Ганзен был назначен «инспектором-руководителем Мельничного пункта ГХИ». Проработал в этой должности 7 лет, здесь и застал его арест. Госхлебинспектор Ганзен, Лев Петрович,1891 г. р., был арестован 8 августа 1937 года, за 10 дней до дня рождения дочери Людмилы, которой исполнялось 13 лет. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 29 октября приговорён по статье 58-6-10 к высшей мере наказания.
В «Деле» как одно из оснований обвинения фигурирует членство в «немецкой корпорации „Нео-Рутениа“, подготовлявшей кадры немецких разведчиков» — читаем в документе 1937 года. Так неожиданно ему припомнили студенческое братство.
Лев Петрович Ганзен — номер 98 в списке ста обвиняемых, «изобличённых в шпионской, диверсионной, вредительской и террористической деятельности в пользу германских разведывательных органов на территории СССР — и отнесённых к 1-й категории». (Очень трудно избавиться от ассоциации из детства: огромная таблица разделки мяса с разделением на категории — 1-я, 2-я, 3-я категория… Жертвы неведомым Богам?)
Теперь, по прошествии 70 лет, конечно, невозможно установить точную дату — в который из холодных ноябрьских дней у матери и жены Льва Ганзена в доме на Литейном не приняли передачу с тёплыми вещами. Отстояв длинную очередь и подойдя, наконец, к маленькому заветному окошку, Анна Васильевна и Елена Яковлевна услышали короткое, как выстрел: «Десять лет без права переписки». Растерянные, они вернулись домой и долго — как рассказывала бабушка — сидели молча, глядя перед собой и не разговаривая. Откуда им было знать, что это лицемерное иносказание тоже надо было переводить на обычный, нормальный русский язык, и означало оно — расстрел. Анна Васильевна Ганзен, один из лучших переводчиков XX века, владевшая пятью иностранными языками, — этим «языком» — увы! — не владела. Она была обманута — как и тысячи других матерей, — не только в России, и не только в 1937-м.
После долгих уговоров моя мама — Людмила Львовна Ганзен — всё-таки отправила запрос о судьбе отца. Ровно через 50 лет раскрылась тайна, тщательно скрываемая от «дочери врага народа»: ей было вручено «свидетельство о смерти», где было сказано, что гражданин Ганзен Лев Петрович умер 5 ноября 1937 года в возрасте 46 лет. В графе причина смерти — «расстрел». Возможно, это и был — тот самый холодный ноябрьский день, когда жизнь моего деда, Льва Петровича Ганзена, оборвала пуля…
Из маминого стихотворения:
Печальное досталось мне наследство,
Его я дочери и внукам передам,
И, может быть, они когда-нибудь отыщут
То место, где зарыто тайно тело,
Того, кто дал мне Жизнь,
Чья кровь течёт во мне —
и в них, конечно,
Кто был безвинно заклеймён позором
И уничтожен — тоже без вины,
Подобно миллионам — как и он — безвинным…
На месте том не надо ставить
Ни пышного надгробья, ни креста,
Но —
молча опуститься на колени
И — поклониться
молча
до земли.
По выражению Г. Х. Андерсена (чьи произведения до сих пор никто не перевёл лучше, чем переводчики Ганзены), — сказки рождаются из жизни. Но ни в одной самой страшной сказке или даже фантазии невозможно воспроизвести — и нет такого прибора — чтобы измерить уровень чудовищности происходящего в реальном человеческом сообществе.
1917, 1937, 2007 — это всего лишь условные даты условной системы счисления времён. Но как и много лет назад — человеческое сообщество радуется, поджаривая себе подобных на электрическом стуле, взрывая, вырезая по национальному признаку, вешая и расстреливая. Называя пулю — среди прочих способов отъятия жизни — одним из самых «гуманных». Или в самом деле — не ведают, что творят?
Наталия Ганзен, С.-Петербург
Лев Петрович Ганзен расстрелян по так называемому Списку немецких шпионов № 1.
В том списке и директор Публичной библиотеки Мечислав Добраницкий с женой, и политэмигранты из нацистской Германии, и троюродная сестра Николая II Дора Лейхтенберг, вместе с мужем помогавшая новой советской жизни, немцы и знакомые немцев — все, кого набрали для выполнения первой очереди плана по «немецкой линии». Все помянуты в 3-м томе «Ленинградского мартиролога». Возможное место захоронения — Левашовское мемориальное кладбище.
<a href="http://visz.nlr.ru/blockade/show/1109676">Анна Васильевна Ганзен</a> помянута в Книге памяти «Блокада, 1941—1944, Ленинград». Место захоронения — Пискарёвское мемориальное кладбище.
Анатолий Разумов
<a href="http://visz.nlr.ru/uploads/persons/8740/6824bfd1916fc61329088b4ff46f529c.jpg" ptitle="Левашовское мемориальное кладбище. Памятник-кенотаф. Фото: Свято-Петровское малое православное братство " title="Левашовское мемориальное кладбище. Памятник-кенотаф. Фото: Свято-Петровское малое православное братство " rel="prettyPhoto[gal1]"><img src="http://visz.nlr.ru/uploads/persons/8740/thumbs/6824bfd1916fc61329088b4ff46f529c.jpg" alt="Левашовское мемориальное кладбище. Памятник-кенотаф. Фото: Свято-Петровское малое православное братство "></A>