Раевская Мария Филипповна (1906)

Дата рождения: 1906 г.
Место рождения: г. Хабаровска
Пол: женщина
Национальность: русская
Социальное происхождение: из рабочих
Образование: среднее
Профессия / место работы: машинистка секретариата наркома обороны
Место проживания: Москва, ул. Чистые пруды, д. 12, кв. 19
Партийность: б/п

Дата расстрела: 31 мая 1938 г.
Место смерти: Московская обл., Бутово
Место захоронения: Московская обл., Бутово

Мера пресечения: арестована
Дата ареста: 28 февраля 1938 г.
Обвинение: активной шпионской деятельности в пользу Японии, выполнении заданий японской разведки, передаче секретных сведений государственного значения
Осуждение: 19 мая 1938 г.
Осудивший орган: Комиссией НКВД СССР и прокурора СССР
Приговор: ВМН (расстрел)
Дата реабилитации: 3 февраля 1958 г.

Архивное дело: том V, стр.193, место хранения дела - ГА РФ.
Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Москва, расстрельные списки - Бутовский полигон

Биография

Мария Филипповна Раевская родилась в 1906 году в Хабаровске. Происхождение ее неясно, ее имя есть в Книге памяти репрессированных дворян, однако, заполняя после ареста анкету, в графе «социальное происхождение» она указала «из рабочих».

До 18 лет Мария жила в Хабаровске, где окончила семилетку и почти сразу устроилась на работу в Управление рыболовства и охоты. Оттуда она сначала перешла в Революционный комитет Хабаровска, а затем в ГПУ, одновременно училась на курсах машинисток. В ГПУ Раевская познакомилась со своим будущим первым мужем Баранцевым. В 1924 году они поженились и уехали работать в советское консульство в Харбин. До апреля 1927 года Раевская исполняла в консульстве обязанности машинистки, после чего ее перевели в Москву, в распоряжение Разведуправления, а из Москвы, почти сразу, — в советское консульство в Шанхай, где она проработала до конца 1927 года. Затем она вернулась в Москву. С июля 1929 года и до дня ареста, 28 февраля 1938 года, Раевская работала машинисткой в секретариате Наркомата обороны.

Харбин и Шанхай — это и была та зацепка, которая позволила НКВД «провести» Раевскую по шпионской линии, обвинив ее в «активной шпионской деятельности в пользу Японии» и «передаче секретных сведений государственного значения». В сентябре 1937 года вышел оперативный приказ Ежова № 00593. В нем говорилось, что «органами НКВД учтено до 25 000 человек», так называемых «харбинцев», которые подлежат аресту все до единого, поскольку якобы были объединены в широкую диверсионно-террористическую сеть. Аресты надлежало произвести в две очереди: начать с сотрудников НКВД, служащих Красной армии, железнодорожного и водного транспорта, а затем перейти и к остальным — «работающим в советских учреждениях, совхозах, колхозах и проч.».

Как явствует из протоколов допроса, в «шпионскую деятельность» Раевскую вовлекла «агент японской разведки» Мильда Зейте, арестованная незадолго до Раевской по другому делу и расстрелянная в июне 1938 года. Она была первой женой большевика с 1913 года и красного директора Карла Зейте и тоже работала в советском консульстве в Харбине. Собственно, ее показания, если верить материалам следствия, и стали основанием для ареста Раевской.

«Показания» Раевской чрезвычайно наивны. Начиная с определенного времени, «признается» Раевская, Зейте стала приглашать ее на прогулки в город и непременно куда-то всякий раз заходила, оставляя Раевскую ждать на улице. Когда Раевская однажды поинтересовалась, куда та заходит, Зейте, ни минуты не мешкая, поведала ей, что заходит «к лицу, которому передает сведения о Советском Союзе». Через некоторое время она призналась, что передает сведения китайскому генералу Ма, и предложила Раевской работать вместе. И Раевская, «уже будучи несколько раз с Зейте у генерала Ма, отказаться побоялась и дала ей согласие». После этого она один раз отнесла «генералу Ма» пакет: «Со слов Зейте мне известно, — рассказала Раевская следователю, — что генералу Ма передавались сведения шпионского характера о Советском Союзе, были переданы списки белогвардейцев, проживающих на советском Дальнем Востоке, а также ключ кода шифра». Никакого вознаграждения за свою «шпионскую деятельность» Раевская ни от кого не получала.

Осенью 1927 года она покинула Харбин и не виделась с Зейте десять лет. Они встретились в Москве в 1937-м, но Раевская «по вопросу шпионской деятельности и вообще больше разговоров с Зейте не имела», старательно зафиксировал следователь во время допроса, поставив подследственной на вид, что она не дает «правдивых полных показаний о своей шпионской деятельности» и деятельности известных ей лиц.

19 мая 1938 года Мария Филипповна Раевская была приговорена к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 31 мая 1938 года. Марии Филипповне было 32 года, у нее остался девятилетний сын.

Когда он в 1957 году попытался что-то выяснить о судьбе матери, в КГБ ему выдали справку, что Мария Филипповна Раевская умерла летом 1942 года в лагере от дизентерии.

Годом позже Раевскую реабилитировали «за отсутствием состава преступления». При пересмотре дела для дачи показаний был вызван генерал-майор Дмитрий Федорович Попов, который был сотрудником военной резидентуры в Маньчжурии как раз в те годы, когда Раевская работала в Харбине и Шанхае. С профессиональной точки зрения он отозвался о Раевской в высшей степени положительно, заметив, что само назначение ее на работу в аппарат Наркомата обороны говорит о многом. Что же касается ее политических настроений, то Попов отметил, что «никаких проявлений Раевской против советской власти» он не наблюдал. О существовании же китайского «генерала Ма» бывший резидент никогда не слышал, что позволяет сделать вывод о вымышленности этой фигуры.

Остается только добавить, что план Ежова по уничтожению «харбинцев» был значительно перевыполнен: нарком говорил в приказе о 25-ти тысячах диверсантов, шпионов и террористов, а всего в ходе харбинской операции, согласно справке НКВД, было осуждено 49470 человек, из которых 31226 были расстреляны.

Установка памятного знака "Последним адресом"

Фото: Мария Олендская

Москва, Чистопрудный бульвар, 12 - На Чистопрудном бульваре целый квартал домов числится под номером 12. Одно из строений этого комплекса — корпус 4 — было спроектировано в 1936 году архитектором Алексеем Волхонским для кооператива "Военный строитель". В этих домах жило много военных, чем объясняется большое число жертв Большого террора. Согласно базам «Мемориала» более 70 жильцов комплекса зданий по Чистопрудному, 12 стали жертвами репрессий 1930-х годов. В арке дома кооператива "Военный строитель" 3 декабря 2017 года "Последний адрес" установил мемориальные таблички троим из них: Степану Николаевичу Степанову, Виктору Ивановичу Марасанову, Евгению Борисовичу Эренбургу.

24 февраля 2018 года на доме появилась четвертая табличка - в память Марии Филипповны Раевской

Церемония установки табличек «Последнего адреса»: фото, видео

По материалам проекта появилась "Последний адрес"