Мацулевич Магда Францевна (1897)

Фотография с сайта "Сибирь. Реалии"
  • Дата рождения: 1897 г.
  • Место рождения: г. Новгород
  • Пол: женщина
  • Национальность: полька
  • Социальное происхождение: из дворян
  • Образование: высшее, консерватория
  • Профессия / место работы: музучилище, преподаватель музыки
  • Место проживания: г. Новгород; г. Томск
  • Партийность: беспартийная
Аресты
  • Дата ареста: 11 июля 1938 г.
  • Осуждение: 2 ноября 1938 г.
  • Осудивший орган: Особая тройка УНКВД ЛО
  • Статья: 58-6
  • Приговор: ВМН (расстрел), приговор не исполнен, дело прекращено
  • Дата прекращения дела: 26 мая 1939 г.
  • Основания освобождения: Постановление Новгородского горотдела НКВД
  • Дата ареста: 29 декабря 1945 г.
  • Обвинение: антисоветская агитация
  • Осуждение: 18 апреля 1946 г.
  • Статья: 58-2
  • Приговор: 8 лет ИТЛ
  • Место отбывания: Сиблаг, г. Мариинск
  • Дата реабилитации: 1989 г.
  • Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Томской обл.; Томский мартиролог; Книга памяти Новгородской обл.; Ленинградский мартиролог - т.12

Репрессированные родственники

Биография

Фотография из Томского мартиролога

Родилась 18 июня 1897 в Новгороде в семье служащего губернской контрольной палаты польского дворянина Мацулевича Франца Владиславовича. Поступила учиться в местную гимназию, а с переводом отца в Санкт- Петербург продолжила обучении в столичной гимназии, одновременно в 1910 поступила а Санкт-Перебургскую консерваторию, окончив её в 1917 по классу фортепьянного исполнительского искусства. В консерватории училась у проф. Л. В. Николаева. Рядом с ней учились Прокофьев и Шостакович. «Я счастлива тем, что в свое время лично могла слушать многих выдающихся пианистов. Слушала Рахманинова, была в числе тех, кто слышал первое исполнение концерта Глазунова», — вспоминала она позже. 1917 год встретила в Петрограде. Вместе с друзьями М. легко вошла в новую жизнь. «Мы, молодые музыканты, создавали концертные бригады, выступали перед экипажем крейсера «Аврора», перед моряками Балтийского флота, бойцами Красной Армии», — рассказывала Магда Мацулевич. За годы учебы молодая пианистка сформировалась в зрелого музыканта. До 1919 занималась концертной деятельностью и изучением иностранных языков. В мае 1919 сдала экстерном все экзамены за полный курс немецкого языка в институте иностранных языков им. Герцена.

Следует отметить, что в дальнейшем кроме польского и немецкого языка она в совершенстве владела английским и французским языками. С выходом отца на пенсию и переездом его вновь в Новгород, не желая расставаться с родителями последовала вслед за ними в свой родной город, где получила должность преподавателя в музыкальной школе, скоро была назначена заведующей школы. Одновременно исполняла должность заведующей художественным подотделом губернского одела народного образования. В 1921 вышла замуж за Михаила Ивановича Баранова, военнослужащего, работника новгородского военкомата. В 1922 у них родился сын, которого нарекли Рюриком. Впоследствии родился ещё один ребенок. Однако этот брак оказался недолгим и в 1924 распался. В своей автобиографии указывала, что у неё с 29 августа 1922 по 1 сентября 1929 был перерыв с службе, связанный с рождением детей, болезнью и ведением семейных дел. Однако концертную деятельность она не прерывала, возвратилась вновь в Петроград (Ленинград) и десять лет до октября 1939 работала руководителем музыкальных занятий в детских садах и детском доме им. Розы Люксембург.

1932 ознаменовался для М. двумя важным «разнополярными» событиями в личной жизни: смерть отца и выход замуж за любимого человека, но по своим занятиям весьма далекого от искусства. Её мужем стал Евграф Слепушников, работавший директором совхоза в Средневолжском крае под г. Куйбышевым. Муж не мог из-за работы переехать в Новгород, а у Магды не было работы по специальности по месту службы мужа. Встречи были редки и непродолжительны. Последняя встреча состоялась в феврале 1938, в очередной приезд мужа в г. Новгород на похороны брата Магды Витольда. Через несколько дней он был арестован органами НКВД и отправлен в тюрьму г. Мелекес, позднее на ст. Шентала. Как удалось ей выяснить впоследствии, её муж был осужден «тройкой» по ст. 58-7 УК РСФСР.В июне 1938 последовал арест и её. Следователи требовали признаться в шпионаже «в пользу одной из капиталистических стран, враждебных СССР», однако, не добившись признательных показаний, вынуждены были в мае 1939 её освободить «за недоказанностью состава преступления».Пока М. находилась под следствием, её 16-летний сын Рюрик жил с 74-летней бабушкой Луизой, матерью М. Арест отчима и матери болезненным образом сказался на психике ребенка. Он стал убегать из дома, и впоследствии вышедшей из заключения матери стоило больших трудов найти его и вернуть в семью. Как впоследствии показывала М. на допросе следователю, «желая сменить обстановку», она решила из г. Новгорода переехать куда-нибудь в другое место. С этой целью выехала в Ленинград и в консерватории получила предложение на работу в г. Томск, куда с матерью и сыном приехала в 1940.

В Томске была принята на работу в Музыкальное училище с 10 декабря 1939 преподавателем истории музыки, а чуть позже преподавателем по фортепиано. В Томске М. также включилась в активную концертную жизнь, выступая соло, в ансамблях и как аккомпаниатор. Она блестяще исполняла сочинения Шопена, Бетховина, Скрябина, Рахманинова, Листа и других авторов, часто создавая концертные циклы. Ученик М. Г. С. Кимеклис отмечал, что «везде ярко и властно ощущалось духовное начало, блистательный талант, высокая культура». Она имела «несравненное обаяние, утонченную интеллигентность и благородство жизнелюбивой натуры». В июне 1941 преподаватель музучилища М. по итогам прошедшего учебного года за добросовестную работу была премирована путевкой на курорт Чемал, однако начавшаяся 22 июня 1941 года война круто изменило жизнь страны, жизнь всего народа. В первые же дни войны на фронт ушел директор училища Багашов и 25 июля 1941 М. была назначена директором музыкального училища и детской музыкальной школы. Уход на фронт значительного количества преподавателей и учащихся привел областное руководство к мысли упразднить музыкальное училище до уровня детской музыкальной школы. Тогда М., видя угрозу ликвидации старейшего в Сибири музыкального училища и заручившись поддержкой коллег, не побоялась выступить перед начальством с обращением, в котором попыталась доказать необходимость и важность сохранения музыкального училища в г. Томске, несмотря на всю сложность военного времени. К счастью, здравый смысл победил, и через две недели приказ о закрытии был отменен, а Томское музыкальное училище продолжило свою работу, хотя выпуски в годы войны в ТМУ были очень малочисленны: 2-6 человек. Учащихся мало, педагогов тоже. Но училище жило со своими проблемами и достижениями. Надо было заготавливать дрова для отопления учебного корпуса училища, ездить на сельскохозяйственные работы, дежурить в пожарной команде. Но для музыканта все же главным оставалось искусство. Поэтому учащиеся и преподаватели давали невероятное количество концертов. В Томск постоянно прибывали раненые. Многие потеряли зрение, значит и свою довоенную специальность. Способных к музыке инвалидов войны принимали в музыкальное училище. Были случаи, когда с учениками занимались по всем предметам и специальности в госпитале. Организатором обучения инвалидов, понимая важность для них получения новой специальности, была Магда Францевна. Какую роль в жизни училища и музыкальной жизни Томска в годы войны играла Магда Мацулевич, много позже вспоминал её ученик, музыковед, редактор журнала «Советская музыка» Юрий Карев. В день 80-летия своего педагога в открытом письме он писал: «Мне посчастливилось заниматься у вас осенью 1941 года в Томске, где вы были тогда не просто директором музыкального училища — душой всей музыкальной общественной жизни города. Вы успевали все — не считаясь со временем, работали с учениками, организовывали смотры художественной самодеятельности, концерты в госпиталях, в Доме Красной Армии. И все это делали со свойственным вам артистизмом и обаянием, делали, не боюсь этого слова, красиво, с полной убежденностью и верой в грядущую победу. Так это и воспринималось всеми, кто встречался с вами в те годы». И это в то время, когда жизненные удары преследовали её один за другим. В январе 1944 умер незадолго до смерти вышедший из лагеря муж Евграф, а в марте скончалась престарелая мать. К тому же несколько раз органами НКВД арестовывался психически больной сын и приговаривался к расстрелу, замененному штрафным батальоном на фронт, а потом направленный стараниями матери на медицинское освидетельствование в психолечебницу. Праздник победы в ТМУ встретили с ликованием. Музыканты вышли на улицы, играли и пели. С конца войны стали возвращаться демобилизованные педагоги и учащиеся. С началом нового учебного года работа в ТМУ заметно оживилась. Но для М. пришли годы тяжелых личных испытаний.

В сентябре 1945 она была вынуждена уйти с поста директора училища, а 29 декабря 1945 последовал арест. Поводом для ареста послужили стихи сына, которые она хранила у себя и найденные у неё во время обыска. Находясь в психолечебнице, сын Рюрик умудрился через знакомого передать матери свою тетрадь со стихами и та пыталась их сохранить у себя, как память о сыне, уже не надеясь его видеть живым. О переданной на хранение тетрадке стихов «антисоветского содержания» стало известно в УНКГБ. В результате очередного обыска злополучная тетрадь была найдена, а пойманная «с поличным» мать арестована. Нашлись и свидетели, давшие «нужные показания». В частности, такой оказалась пианистка драмтеатра им. Чкалова, жившая в квартире М. со своей матерью почти полгода «на период ремонта своей комнаты». На допросе следователю 26 января 1946 она дала показания, что по своим политическим убеждениям М. антисоветский человек, по характеру очень скрытная, замкнутая и хитрая женщина, а «поэтому на политические темы со мной она никогда не беседовала». В качестве примера антисоветской настроенности М. показала, что в день победы 9 мая та никак не радовалась победе и осталась к такому известию «совершенно равнодушна и с безразличным видом осталась лежать в постели, и вообще в её квартире нет радио (она его не любит)». В постановлении на арест М. указывалось, что она, «зная об антисоветской деятельности своего сына Баранова Рюрика, арестованного Управлением НКГБ по Томской области, не сообщила об этом органам советской власти. Она же, приняв от него написанные им произведения, содержащие злобные выпады в адрес Советского государства, пасквиля на главу Советского правительства и другие антисоветские рукописи, хранила у себя и у других лиц эту литературу...». В последующем уже в обвинительном заключении добавились пункты и о том, что она не только хранила эти антисоветские документы, но знакомила с содержанием их близких ей лиц, в частности, читала стихи сына. Нашлись и свидетели… Впоследствии судом это было квалифицировано уже как антисоветская агитация. В закрытом заседании Военный трибунал войск МВД Новосибирской области 18 апреля 1946 признал М. виновной в совершении преступления по ст. 58-10 УК РСФСР и приговорил к лишению свободы на 8 лет и дальнейшим поражением в правах на три года, с конфискацией всего лично ей принадлежащего имущества. Наказание отбывала в Сиблаге (г. Мариинск), куда попал и её сын, осужденный к 7 годам лагерей.

Находясь в лагере, работала по своей специальности, была концертмейстером театра и руководителем детского музыкального кружка, учила музыке детей лагерного начальства. После освобождения из лагеря 29 декабря 1953 в Томск больше не вернулась. 1 января 1954 была зачислена на работу музыкальным руководителем клуба им. Горького п/я АГ 247, а через полгода уехала в г. Сталинск (Новокузнецк) и там была принята на работу преподавателем детской музыкальной школы, где продолжила активную творческую жизнь, став здесь родоначальником фортепианной школы. Долгие годы работала в ДМШ № 2 г. Новокузнецка, пользуясь заслуженным уважением и почитанием коллег, учеников и жителей города. О ней неоднократно писали кузбасские газеты. Лето обычно проводила с сыном в Крыму, в Коктебеле, где по случаю купила дачу. Выступления на сцене она не оставляла всю свою жизнь, до самых преклонных лет, накопив огромный репертуар из произведений русской, зарубежной и советской музыки. Те, кто слышал М. в ее зрелые годы, отмечали тонкое воплощение творческого почерка автора и глубоко понятый дух времени, в которое оно создавалось, техническую свободу, отточенность каждого штриха. Иногда имели возможность слушать её игру в знаменитом Коктебеле, когда она устраивала у себя дома импровизированные концерты. Слушали друзья, знакомые, соседи. Её дача в Коктебеле была почти такой же достопримечательностью, как дом поэта М. Волошина. Умерла М. 29 октября 1984 в больнице Феодосии и похоронена на кладбище пос. Планерного. Сын Рюрик умер там же в Коктебеле в сентябре 1995. Реабилитировали сына и мать только в 1989. Помня и чтя её огромные заслуги в развитии музыкального образования и культуры города Новокузнецка по ходатайству её многочисленных учеников и преподавателей детской школы искусств № 47, где долгие годы работала М., в 1998 школе искусств было присвоено её имя, а на здании школы установлена мемориальная доска с барельефом М.

Источ. и лит.: Архивно-следственное дело № П-10562 // Архив УФСБ по Томской области; ЦДНИ ТО. Ф. 5666. Оп. 1. Д. 187. Л. 32; Архив Томского мемориального музея; Архив детской школы искусств № 47 им. М. Ф. Мацулевич г. Новокузнецка; Воробъёва Н. А. Хормейстеры Томского музыкального училища. Томск, 1993. С. 13-16; Поляки в Томске ('XIX'-'XX' вв.): биографии / Автор-составитель В. А. Ханевич. Томск: Издательство Томского государственного педагогического университета, 2012.С.358-362.