Васильев Алексей Николаевич (1881)

  • Дата рождения: 1881 г.
  • Место рождения: Санкт-Петербург
  • Пол: мужчина
  • Национальность: русский
  • Профессия / место работы: настоятель Сампсониевского собора
  • Место проживания: г. Ленинград, Коломяги, Новая ул., д. 17, кв. 1.
  • Партийность: б/п
  • Дата расстрела: 28 декабря 1937 г.
  • Место смерти: г. Ленинград
  • Где и кем арестован: Ленинград, Коломяги, ул. Новая, 17-1
  • Мера пресечения: арестован
  • Дата ареста: 9 декабря 1937 г.
  • Осуждение: 25 декабря 1937 г.
  • Осудивший орган: особая тройка при УНКВД по Ленинградской обл.
  • Статья: 58, п. 10-11 УК РСФСР
  • Приговор: ВМН (расстрел)

Служение

Ленинград, церковь Иоанна Предтечи общества распространения религиозно-нравственного просвещения (на Лесном проспекте)
протоиерей
1923—1929 гг.
Ленинград, собор Сампсония Странноприимца
протоиерей
Должность настоятель
1929—12.1937 гг.

Публикации

1. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии. XX столетие. СПб., 1999.
С. 34.
2. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280с.
С. 72.
3. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб. : Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416с.
С. 72.
4. Ленинградский мартиролог, 1937-1938: Книга памяти жертв политических репрессий. Т. 4. 1937 год. СПб., 1999.
С. 74-75.

Возвращенные имена

Васильев Алексей Николаевич, 1881 г. р., уроженец и житель г. Ленинград, русский, беспартийный, настоятель Сампсониевского собора, проживал: Коломяги, Новая ул., д. 17, кв. 1. Арестован 9 декабря 1937 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 25 декабря 1937 г. приговорен по ст. ст. 58-10-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 28 декабря 1937 г.

АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ВАСИЛЬЕВ

Мой дед, Алексей Николаевич Васильев, родился 4 марта1881 г. и был наречён родителями в честь Алексея человека Божия.

Его отец, Николай Васильевич Васильев, служил псаломщиком в нескольких храмах Петербурга: в Сампсониевском, Спасо-Сенновском, Колтовском. Умер в1907 г. Мать, Анна Михайловна (урожд. Верикундова), тоже из духовного сословия. Умерла в1928 г., похоронена на Смоленском кладбище. В семье было 8 взрослых детей, из которых Алексей был третьим.

А. Н. в1903 г. окончил духовную семинарию. В1904 г. женился на Валентине Петровне Успенской, дочери только что скончавшегося диакона госпитальной церкви Петра и Павла на Выборгской стороне Петра Ивановича Успенского, после чего был рукоположен и назначен на место умершего тестя.

(А. Н. всю жизнь любил музыку. Он играл на альте в скрипичном квартете, а брат будущей невесты Алексей Петрович — на виолончели. Так они познакомились с Валентиной Петровной. Кроме этого А. Н. сочинял духовную музыку. Он не издавал свои сочинения, хотя подписывал партитуры псевдонимом Верикундов и отдавал регенту своего храма.)

Причт храма Петра и Павла состоял из священника и диакона. Казённая квартира причта помещалась в доме 9а по Большому Сампсониевскому проспекту. Дом был двухэтажным. Низ каменный, верх деревянный. Ранее в нём помещалась клиника для душевнобольных. Кажется, А. Н. был первым обитателем квартиры.

У А. Н. и В. П. было две дочери. Старшая — Ольга (1905—1940). У неё дочь Татьяна Григорьевна Авлова (р.1937 г.). Младшая — Валентина (1910—1994). Её единственный сын умер в январе1942 г. в возрасте трёх месяцев. Воспоминания Валентины Алексеевны, записанные в 1992—93 гг., явились основным источником данной биографии. Она даже вспоминала, как во младенчестве по утрам бежала подать папе кофе и утреннюю газету. Запахи свежего кофе и типографской краски на всю жизнь запомнились ей как запахи дома. детства, уюта.

Во иереи А. Н. рукоположен летом1919 г. митрополитом Вениамином в церкви апостола Матфия на Петроградской. Этому предшествовали следующие события.

Настоятелем церкви Петра и Павла был священник Владимир Константинович Воскресенский. В 1917 или1918 г. была убита его жена. Это произошло случайно. На улицах тогда стреляли. Вечером она дожидалась возвращения мужа, стояла у окна своей квартиры, расположенной на первом этаже. При этом окно было закрыто ставнями, но в ставнях имелось небольшое смотровое отверстие. И через это отверстие влетела шальная пуля, поразившая её. После этого о. Владимир куда-то уехал. Детей у них, кажется, не было. (Синодик «Санкт-Петербургской епархии» изд.2002 г. содержит краткую справку об о. Владимире. Сообщается, что после он служил в Преображенской церкви за Московской заставой, а в марте1935 г. был выслан из Ленинграда.) После него в храме какое-то время служил какой-то старенький священник. Он умер. После этого в храме состоялось приходское собрание, которое приняло решение просить митрополита не о приглашении священника со стороны, а о рукоположении о. Алексея. Святитель Вениамин имел обычай при посещении приходов служить всенощную, потом делить кров с настоятелем, ужинать с ним, беседовать о приходской жизни, молиться, а на следующий день вместе совершать литургию и причащаться. Такой архипастырский визит в храм Петра и Павла состоялся 30 или 31 января1921 г., через полтора года после хиротонии о. Алексея.

Церковь Петра и Павла закрыли в1922 г. Трудно сказать, было ли это закрытие связано с кампанией по изъятию церковных ценностей. Валентина Алексеевна помнила, что отец ничего скрывать не собирался, а, наоборот, говорил, что сам снимет серебряные ризы с икон, чтобы не допускать никаких кощунств в храме. Но события тогда развивались очень быстро. После закрытия своего родного храма о. Алексей был переведён вторым священником в церковь Иоанна Предтечи на Выборгской стороне (до революции — одна из церквей Общества ревнителей религиозно-нравственного просвещения). Настоятелем её в то время был о. Иоанн Кьяндский, один из священников Общества. Религиозное образование тогда было возможно только на частных квартирах. Небольшая духовная школа действовала и на квартире о. Алексея. Сам батюшка преподавал Закон Божий, а матушка — церковное пение. Занятия проходили летом, учеников было человек 20.

В конце1924 г. под каким-то предлогом семью с квартиры выгнали (возможно, сыграла роль просветительская деятельность о. Алексея). Нашли квартиру меньшей площади на Петроградской, Малая Посадская ул., 21б. Это был 5-этажный каменный дом (позднее он получил № 23). До революции дом обогревался частной котельной. Теперь она не работала, и жильцы сооружали печи каждый на свой страх и риск. На добытой где-то тележке Васильевы навозили кирпичей с какого-то пожарища у Финляндского вокзала, заказали металлическую облицовку какому-то печнику. Дымоходов в доме не было, в качестве дымохода все использовали вентиляционные каналы. Сложили две печки. Электропроводку делал сам о. Алексей. В квартире было 5 малюсеньких комнат. Прописались туда Валентина Петровна с сестрой, матерью и дочерьми. Сам о. Алексей не прописывался из соображений безопасности семьи. Сначала он жил там же без прописки, потом снял комнату в Коломягах, ул. Новая (ныне Тбилисская), д. 25. Валентина Алексеевна в это время училась на Петроградской в 178-й школе (бывш. Константиновская гимназия). С нею вместе учились дочери священников Раиса Петропавловская и одна из дочерей о. Сергия Никольского. В1928 г. на выпускной вечер были заказаны значки «22-й выпуск 178 школы». Эти значки не были приняты райкомом ВЛКСМ: «Сов. власти только 11-й год, а у вас уже 22-й выпуск?»

Церковь Иоанна Предтечи закрыли в 1929 году после шумной идеологической кампании, организовав сбор подписей трудящихся Выборгской стороны за закрытие храма. Церковная двадцатка апеллировала во ВЦИК, но и оттуда пришёл отказ — письмо в президиум Леноблисполкома от 01.06.1929: «Просьба верующих о пересмотре постановления оставлена без удовлетворения». Настоятель вынужден был выйти за штат, а о. Алексею удалось перейти в Сампсониевский собор — сверх штата. Финансовое положение семьи стало катастрофическим. Правда, в1930 г. Валентина Алексеевна устроилась на работу на «Электросилу», а матушка Валентина — в регистратуру поликлиники на заводе Карла Маркса, но этого было недостаточно. Сам батюшка настраивал рояли, ремонтировал зонты, изучил сапожное дело и шил обувь родным и знакомым. Стоящие вещи, в том числе пианино, пришлось продать. Но что батюшка никогда бы не продал — это свой альт. Более того, в эти тяжёлые годы в крохотной комнатке на Петроградской регулярно собирался любительский струнный квартет. На виолончели играл его однофамилец, офицер подводник, на первой скрипке инженер Пясецкий, по происхождению поляк.

Всё это продолжалось до убийства Кирова, точнее, до марта1935 г. В числе тех, кого в это время вызывали в Большой дом и вручали предписание о выезде из Ленинграда в трёхдневный срок, оказались и поляк Пясецкий, и заштатный священник Иоанн Кьяндский и практически всё духовенство Сампсониевского собора. Были высланы многолетний настоятель собора протоиерей Василий Петропавловский, незадолго до того уволенные за штат протоиереи Пётр Владимирский и Михаил Дубенский, священник Михаил Громцев, оба диакона — Василий Барсов и Захария Химич. О. Алексей сделался настоятелем единственного, последнего храма на Выборгской стороне. Видя совершающиеся беззакония, батюшка старался совсем не бывать дома. Он переписывался с высланными священниками Петропавловским и Барсовым, вплоть до их арестов по месту высылки в1937 г.

8 декабря1937 г. и сам о. Алексей был арестован на своей квартире в Коломягах. Семье об аресте сообщила квартирная хозяйка. Супруга пыталась узнать. Ответ: приговор тройки 10 лет без права переписки. Обращались к каким-то юристам, но те подтвердили, что дело безнадёжное. А в начале1938 г. всю семью вызвали в милицию, матушку выслали в Рыбинск, с дочерей взяли подписку о невыезде. В марте того же года после очередных арестов прекратились богослужения в Сампсониевском соборе. Комната о. Алексея полгода стояла опечатанной. Потом по заявлению хозяйки приехали люди из НКВД и всё забрали. Дочери хлопотали о возвращении матери, и в конце того же года ей было разрешено вернуться. Паспорт, высланный ей по месту высылки, оказался «чистым». Правда, в квартиру за это время уже успели кого-то подселить.

16 января1940 г. умерла старшая дочь Ольга (похоронена на Волковом кладбище, могила не сохранилась). Матушка Валентина и Валентина Алексеевна с племянницей пережили в квартире на Петроградской первую блокадную зиму. Эвакуировались из Ленинграда 17 марта1942 г. Причиной неэвакуации Валентины Алексеевны вместе с оборонным предприятием «Электросилой» была её беременность. 4 января1942 г. умер сын Валентины Алексеевны, младенец Алексей, трёх месяцев отроду. Родственники проводили младенца на Серафимовское кладбище. Гроб достать было уже невозможно, и ребёночка похоронили в футляре от дедушкиного альта. Весной1947 г. родственники обратились в Большой дом. Ответ: числится за лагерем, ждите.

Матушка Валентина умерла в1956 г., так и не дождавшись официального документа о смерти мужа. Похоронена на Серафимовском кладбище. Только в1957 г. Валентине Алексеевне было выдано ложное свидетельство о смерти отца: «умер 28.12.1941, причина смерти — инфаркт миокарда». После этого она взяла музыкальные инструменты о. Алексея (кроме альта была ещё и скрипка) и отнесла их в ближайшую музыкальную школу, в бывший дом Витте.

Настоящее свидетельство о смерти было выдано мне только в1989 г. Его номер V-АК № 264475: «умер 28.12.1937, причина смерти — расстрел». На следующий год прокуратура Ленинграда выдала родственникам справку о реабилитации. Исх. № 13-999-90 от 23.08.90 — «внесудебное решение от 25.12.37 отменено 07.06.89».

14 июля1989 г. «Вечерний Петербург» опубликовал моё письмо «Кто знал моего деда?», и начались поиски дополнительных сведений.

Место расстрела и захоронения о. Алексея точно неизвестно. Относительно него существует предположение. Известно, что по одному «делу» с о. Алексеем проходили священники Чужбовский (Александро-Невская церковь), Аннинский (Казанская Чернореченская церковь) и диакон Александров (Троицкая церковь «Кулич и Пасха»). Дочь о. Чужбовского Вера в начале 1990-х гг. рассказывала мне о том, что ещё в те годы её матери кто-то из сотрудников Преображенского кладбища, знавших отца, служившего в тамошней церкви, говорил, что его вместе с другими расстрелянными похоронили в дальней части кладбища. О захоронениях расстрелянных на Преображенском кладбище вновь сообщает «Ленинградский мартиролог», т. 5. В отличие от фантастических обвинений, предъявлявшихся тогда арестованным, это дело построено на реальной «вине»: участии батюшки в ведущихся на кладбище могильщиками, цветочницами и др. разговорах об этих тайных захоронениях. В этом же издании Н. Одинцова делает предположение, что расстрелянные 28 декабря1937 г. могли быть захоронены на Преображенском кладбище в связи с сильными снегопадами, осложнившими доставку приговорённых в Левашово. Это был последний расстрельный день1937 г. Погода была мрачной: сплошная облачность. Минус 7—10 градусов. Новый 1938 год начался снегопадом и метелью...

Валентина Алексеевна умерла 20 июня1994 г. в день Св. Духа и похоронена на Серафимовском кладбище в одной могиле с мамой. За месяц до её смерти, 17 мая1994 г. в очередном фрагменте «Ленинградского мартиролога», который тогда публиковал «Вечерний Петербург», появилась фамилия её отца.

В 1998 году мне была предоставлена возможность ознакомиться с делом деда. О. Алексей на допросе вёл себя достойно, показаний на третьих лиц не давал. А оперуполномоченный следователь, как оказалось, а 1950-е гг. работал заведующим отдела кадров театра им. Кирова.

Татьяна Григорьевна Авлова, внучка,

С.-Петербург

Алексей Николаевич Васильев, Алексей Андреевич Чужбовский и Михаил Васильевич Аннинский расстреляны одновременно и, возможно, погребены на кладбище Памяти жертв 9 января (бывшем Преображенском). Справки о них приведены в 4-м томе «Ленинградского мартиролога».

Митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин расстрелян 13 августа1922 г. Будет помянут в 15-м томе «Ленинградского мартиролога».

Владимир Константинович Воскресенский расстрелян в Ленинграде 12 марта1938 г. Будет помянут в 9-м томе «Ленинградского мартиролога».

Василий Александрович Петропавловский отбывал ссылку в п. Челкар Актюбинской обл. Вновь арестован 20 ноября1937 г. и осуждён на 10 лет лагерей. Дальнейшая судьба неизвестна.

Иван Кириллович Кьяндский вернулся из ссылки в1941 г. смертельно больным и вскоре умер.

Пётр Алексеевич Владимирский был выслан в Астрахань. Дальнейшая судьба неизвестна.

Михаил Семёнович Дубенский был выслан в Вологду. Дальнейшая судьба неизвестна.

Михаил Васильевич Громцев был выслан в Уфу, где вновь арестован 9 ноября1937 г. и расстрелян 18 ноября1937 г. Будет помянут в 12-м томе «Ленинградского мартиролога».

Василий Яковлевич Барсов был выслан в Астрахань, где в1940 г. осуждён на 8 лет лагерей. Дальнейшая судьба неизвестна.

Захарий Кузьмич Химич из ссылки вернулся, но был вновь арестован 14 марта1938 г. Расстрелян в Ленинграде 9 апреля1938 г. Будет помянут в 9-м томе «Ленинградского мартиролога».

Все помянуты в «Синодике Санкт-Петербургской епархии». — Ред.