Струкачев Константин Платонович (1886)

Струкачёв Константин, урядник 4-го Донского казачьего графа Платова полка

• Дата рождения: 22 октября 1886 г.
• Место рождения: Ростовская обл., хутор Государев
• Пол: мужчина
• Национальность: русский
• Социальное происхождение: казачество
• Место проживания: Ростовская обл., хутор Государев (Донской)

• Дата смерти: 1973 г.
• Место смерти: Ростовская обл., хутор Донской
• Место захоронения: Ростовская обл., хутор Донской

Аресты

• Где и кем арестован: Ростовская обл.
• Дата ареста: 1930 г.
• Обвинение: непоставка зерна
• Осуждение: 1930 г.
• Приговор: 6 лет ИТЛ
• Место отбывания: Ростов-наДону, Богатяновская тюрьма
• Дата освобождения: май 1931 г.
• Основания освобождения: снятие обвинений
• Дата реабилитации: 20 декабря 2006 г.

---

• Где и кем арестован: Ростовская обл., хутор Донской
• Дата ареста: июнь 1931 г.
• Обвинение: занятие атаманской должности до октябрьской революции
• Осуждение: 1931 г.
• Приговор: 1 год исправительных работ
• Место отбывания: Ростов-на-Дону, Гниловская тюрьма
• Дата освобождения: 1932 г.
• Основания освобождения: отбытие наказания
• Дата реабилитации: 20 декабря 2006 г.

---

• Где и кем арестован: Ростовская обл., хутор Донской
• Дата ареста: 1935 г.
• Обвинение: контрреволюционные преступления
• Осуждение: 1935 г.
• Статья: 58
• Приговор: 10 лет ИТЛ
• Место отбывания: Мурманлаг
• Дата освобождения: 1939 г.
• Дата реабилитации: 20 декабря 2006 г.

---

• Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; ИЦ ГУВД Ростовской обл.

  ---

• Примечание: Источник: Г.М. Чуднов. Высхошие ерики. Суворов, 2016.

Биография

Константин Платонович Струкачев (22 октября 1886 года - 1973 год). Родился в хуторе Государев (ныне Донской) Ростовской области в семье потомственного казака Платона Матвеевича Струкачева. Георгиевский кавалер IV степени за участие в войне (1914-1918 гг.). Последний атаман хутора Государев (1917 г.). Трижды репрессирован при Советской власти (в 1930, 1931, 1935 годах). Максимальное наказание 10 лет исправительно-трудовых лагерей, отбывал в Мурманлаге. В общей сложности провел в тюрьмах и лагерях более 6 лет. Реабилитирован в 2006 году.

Запись о награждении Константина Струкачева Георгиевским Крестом 4-й степени за кампанию 1914-1918 гг. (Источник: РГИА. Ф.496. Оп.3. Д.913. Л.96об.)

О Константие Платоновиче Струкачеве из воспоминаний его внука Гавриила Михайловича Чуднова:

"Константин Платонович отслужил срочную, в хутор вернулся в звании урядника и не без известного старания уговорил отца засватать Зинаиду Николаевну Бугаенкову, которой на ту пору исполнилось двадцать лет. После женитьбы (1911 г.) дети у них рождались в такой последовательности: Мария в 1912 году, Павел в 1914-м, Константин в 1916-м (после того, как Зинаида Николаевна ездила на фронт проведать мужа), Клавдия в 1918-м, Александра в 1920-м, еще одна Клавдия в 1922-м, Анатолий в 1924-м, Иоанн в 1928 году; еще один ребеночек родился мертвым, когда Зинаида Николаевна ездила «по людям» в Ростов. Советская власть хорошо вознаградила потомственного защитника Отечества: в начале 1930 года (за абсолютную точность даты не ручаюсь, но что сажали – это точно) Константина Платоновича осудили на 6 лет за непоставку зерна. Сидел дедушка в Богатяновской тюрьме, работал на кирпичном заводе; потом «чекисты» разобрались, что посадили не по делу, и освободили казака в мае 1931 года. В июне того же года посадили опять, теперь уже за атаманство, ровно на год. Сидел дедушка в тюрьме на Гниловской и ловил рыбу для новой власти. В 1935 году Константина Платоновича в очередной раз осудили, на этот раз по 58-й статье, и отправили в Мурманлаг на 10 лет.

Константин Платонович всю «империалистическую» войну пробыл на фронте, кстати говоря, война эта в истинной русской истории называется не первой мировой, а Второй Отечественной. Его полк воевал на западной границе, в Пинских болотах, ушел с позиций на Дон в походном порядке только после октябрьского переворота. История полка, в котором служил мой дедушка, началась в 1874 году, когда в ходе очередной реорганизации Войска Донского был сформирован Донской казачий №22 полк. Но уже в следующем году указом от 27 мая полк получил №4. В 90-х годах XIX века полк был вновь переформирован, а 29 августа 1904 году стал именоваться 4-м Донским казачьим графа Платова полком. Служили в нем казаки разных станиц, и у всех были разные прозвища, по-нашему «пороки», к примеру, казаки-верхнечирцы прозывались «таранями», а елизаветинцев, ну и государевцев вместе с ними, называли «чебаками», кумылженцы звались «моськами», а вешенцы «куцыми»; и кличек этих было столько, сколько станиц и хуторов на Дону. Однако вернемся к 4-му полку: по состоянию на 1904 год он входил во 2-ю бригаду 4-й кавалерийской дивизии 6-го армейского корпуса Варшавского военного округа; командовал полком полковник Крюков. Перед войной 1914 года в результате очередной реорганизации была создана 12-я Донская казачья кавалерийская атамана Платова дивизия, в ее составе остался 4-й полк, но имя Платова перешло ко всей дивизии. Полковое знамя будущему 4-му полку было пожаловано 29 апреля 1869 года, а «За отличную храбрость и поражение неприятеля в Отечественную войну 1812 года» знамя украсила Георгиевская лента. Казаки же 4-го полка за примерную службу 6 декабря 1908 года получили в знак отличия белые одиночные петлицы на воротниках и обшлагах мундиров. Ну и поскольку полк входил в состав Варшавского военного округа, то и воевать ему досталось в Пинских болотах.

Дедушка рассказывал мне довольно много о той войне, о себе, о его замечательном однополчанине рогожкинском казаке Иосифе Ивановиче Юськине; лихие казаки были, чудили мно-о-го. Однажды дочудили до того, что дедушка случайно порезал Юськину руку, когда тот пытался перехватить шашку, которой дедушка хотел было «наказать» какого-то местного жителя из иноверцев. Слава Богу, обошлось без военно-полевого суда. А когда урядник Струкачёв чересчур увлекся местной жительницей, тоже из иноверок, добрые люди сообщили об этом бабушке Зине, а она мгновенно собралась (шел 1915 год) и через оное время оказалась в расположении 4-го полка. Что было дальше, я знаю, но всем рассказывать не стану. Добавлю только, что в 1916 году у Константина Платоновича и Зинаиды Николаевны родился сыночек Павлик… Дедушка дрался хорошо, умело, но никого из противников не убил – старался ранить, выбить противника из строя и себя обезопасить: сделает ложный замах, а потом резкий, почти мгновенный и сильный укол в грудную мышцу или в плечо. Все, противник в шоке. Немцев называл хорошими вояками, над австрияками смеялся – они в плен сдавались еще до начала боя, а венгерцев не любил за то, что они дрались тупыми палашами, нанося неприятные, рваные раны. Так вот, дедушка никого не убил, но и сам за всю войну, пройдя через сотни стычек с противниками, не получил ни единой царапины. Господь хранил его по молитвам Зинаиды Николаевны, но, как оказалось, хранил для новых испытаний, о которых казаки даже представления не имели, сражаясь за Святую Русь.

Константин Платонович за храбрость удостоился ордена Святого Георгия Победоносца и по возвращении в хутор в самом конце 1917 года был избран атаманом, последним. В 1919 году в Государеве установилась советская власть, трижды репрессировавшая «врага народа» К.П. Струкачёва. Как память о недобрых годах отсидок у Константина Платоновича сохранились любопытные присказки и поговорки: если кто-то говорил по какому-то поводу: «Мало!», он обязательно уточнял: «Мало? Это ничего, прокурор добавит!», или приговаривал, рассуждая о колхозе: «Все наше, тюрьма и параша!», а то вдруг, что-то пообещав, выдавал блатное: «Сука буду!» А если кто-либо жаловался на неприятность, Константин Платонович утешал: «Не те воши, что в галоше, а те, что устилку съели!» или «Не журь голова, не печаль хозяина!», или «Кто сидит, не спотыкается, кто молчит – не ошибается». Вот такой был атаман, и прозвище ему дали звонкое: «Арджюс-атаман, осенний туман»; что такое «арджюс», все уже давно забыли, как и «гай-гуй» и «арьджа-барьджа» - слова эти, видимо, наши предки усвоили от степняков, а означали они, скорее всего, боевой клич. А еще Константин Платонович любил рассказывать, как урки, с которыми он тянул срок, поймали и сварили любимую собачку начальника лагеря и этим блюдом угостили «хозяина»; он ел и нахваливал: хороший-де шулюм получился! Но потом так свирепствовал!

На моей памяти дедушка Костя плакал только один раз, в марте 1953 года, когда мы шли с ним по льду из Кагальника, с базара. Умер Сталин, и дедушка плакал, но не потому, что скорбел, а оттого, что этот злодей вообще на свет появился, из-за него была так изломана и изувечена его и бабушки Зины жизнь. Он сказал мне, шестилетнему пацану, а я запомнил: «Пропала, Гала, Россия, пропала». Я по малолетству подумал, что пропала Россия со смертью Сталина, но дедушка пояснил: «Давно пропала, еще в 17-м году. Как узнал наш полковой командир, что государя императора с престола скинули, так и сказал: всё, казаки, пропала Россия, конец Православию и казачеству!»