Разгон Лев Эммануилович (1908)

• Дата рождения: 14 апреля 1908 г.
• Место рождения: Горы-Горки, Могилевская губерния
• Пол: мужчина
• Национальность: еврей
• Образование: высшее
• Профессия / место работы: редактор издательства "Молодая гвардия", писатель
• Место проживания: Москва; Ставрополь

• Дата смерти: 8 сентября 1999 г.
• Место захоронения: Москва, Востряковское кладбище

Аресты

• Дата ареста: 18 апреля 1938 г.
• Обвинение: контррев. деятельность
• Осуждение: 21 июня 1938 г.
• Осудивший орган: ОСО при НКВД СССР
• Приговор: 5 лет ИТЛ
• Дата реабилитации: 1955 г.

---

• Дата ареста: 1950 г.
• Приговор: 10 лет ИТЛ, 5 лет поражения в правах, осв. в 1955

---

• Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Архив НИПЦ "Мемориал", Москва; Архив НИПЦ "Мемориал" (Москва)

Репрессированные родственники

• Жена: Бокий Ксения Глебовна (1916)

Биография

«Устьвымлаг был лесозаготовительным лагерем обычного режима и носил все черты лагерей 1937-39 годов. Хотя они и выполняли обязанность давать лес, но это была все же «гильотина на хозрасчете» — это были лагеря уничтожения. Те, кто работали только лесорубами, были обречены на уничтожение. На медленную или же быструю смерть от истощения и жизни в условиях, невыносимых даже для такого пластичного и выносливого биологического существа, как человек. Могу смело утверждать, что ни одно крупное млекопитающее — ни коровы, ни свиньи, ни козы, ни какие-либо другие — не могли выдержать таких условий жизни, в каких месяцами, а то и годами выживали люди. Мне рассказывали, что головастые вурдалаки — плановики в ГУЛАГе — рассчитали, что каждый заключенный в лагере сможет работать три месяца и этим хоть несколько оплатить расходы на процедуры, связанные с его уничтожением. Ну, а после трех месяцев его сменят другие. Первую зиму на Первом лагпункте Устьвымлага я прожил в палатке. Огромная, длинная палатка из обыкновенного брезента, в ней двухэтажные сплошные нары, даже не из досок, а из кругляка — тонких бревен; посередине палатки — печь, сделанная из обыкновенной железной бочки из-под бензина. Печь раскалена до красноты, находиться около нее невозможно, но зато в углах палатки — нетающие сугробы снега. И, конечно, никаких постельных принадлежностей. Так тесно, что все спят на боку, прижавшись друг к другу, и поворачиваться можно только всем вместе — по команде… И хотя нары из кругляка не самое удобное ложе, а подушку заменял обрубок бревна, мы засыпали мгновенно: ах, какое это блаженство — проваливающий в ничто арестантский сон! И какое это ужасное пробуждение, когда тебя разбудит удар молотком по рельсу у входа и надо первым делом отдирать от нар и брезента примерзшие за ночь волосы… Из нашего московского этапа в 517 человек, прибывших осенью 38-го года, к весне 39-го осталось всего 22 человека. А остальные, вместе с сотнями других, закопаны на лагерном кладбище, которое сейчас, наверное, и обнаружить невозможно под зарослями поднявшегося молодого леса и кустарников. Умерших сменяли другие».

В том же 1938 году, в октябре, в пересыльном пункте Устьвымлага Вогваздино умерла супруга Льва Разгона – Оксана Глебовна Бокий. Фамилия и отчество прямо указывают нам на то, что это была дочь некогда всемогущего Глеба Бокия – главы 9-го секретно-шифровального отдела ГУГБ НКВД СССР, который на заре советской власти прославился как кровавый председатель Петроградской ЧК, один из организаторов «красного террора», а позже как создатель лаборатории по разработке ядов и препаратов для влияния на сознание арестованных или устранения неугодных. В ноябре 1937 года сам Бокий был арестован и расстрелян, а меньше чем через год по этапу в последний свой путь отправилась и его дочь.