Боков Василий Константинович (1897)

Формуляр отредактирован пользователем, данные не подтверждены документально и нуждаются в проверке.

Дата рождения: 27 ноября 1897 г.
Место рождения: г. Данилов Ярославская обл.
Пол: мужчина
Национальность: русский
Социальное происхождение: сын мещанина
Образование: начальное городское училище г.Данилова
Профессия / место работы: на момент ареста безработный.
Место проживания: Ярославская обл., г. Ярославль, ул. Победы, дом 15, кв.7

Дата смерти: 70е г.
Место смерти: дом престарелых в селе Берендеево

Где и кем арестован: арестован органами Ярославского отдела ОГПУ
Дата ареста: 29 сентября 1929 г.
Обвинение: по ст. 58-10 УК РСФСР
Осуждение: 18 января 1930 г.
Приговор: к высылке в Северный край на 3 года.
Дата реабилитации: 6 июня 1989 г.
Реабилитирующий орган: прокуратура Ярославской области

Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Ярославской обл. - т.9, т.8

Вот что сам Василий Боков рассказал о себе на допросе в начале октября 1929 года (некоторые слова в оригинале написаны неразборчиво): «Происхожу из мещан города Данилова Ярославской губернии. Окончил Высшее начальное городское училище в 1913 году, потом поступил на службу конторщиком в Даниловскую земскую управу. 15.5. 1915 мобилизован в ряды армии и направлен в Ленинград в Первый запасной пехотный полк. Окончил в полку три учебных команды. В апреле месяце 1917 направлен во Вторую Иркутскую школу прапорщиков, каковую окончил 7 августа 1917. По окончанию школы направлен в 211 запасной полк в г. Ярославль, где был назначен младшим офицером роты. После Октябрьской революции был избран командиром этой роты и председателем ротного комитета. Демобилизован в апреле месяце 1918. В май месяце 1918 года отправился за хлебом в Сибирь, был где задержан чехами на станции Чумлян (?) и направлен в распоряжение челябинского военного начальника, которым был назначен в кадровую офицерскую роту, нёс караульную службу в этой роте до августа месяца 1919 года. После чего был командирован в 23-й Миасский полк [уральских горных стрелков – примеч. В.Д.] и назначен младшим офицером 4-ой роты, по сформированию полка в ноябре месяце 1918 года вместе с ним выступил на Уфимский фронт и около города Били(м)бая мне с ротой пришлось участвовать в первом бою против РККА, но были разбиты, отступили за реку Белую и под деревней Бикмурзино пришлось принять новый бой, где я был ранен и отправлен на излечение в город Миасс, куда прибыл приблизительно 10. 1(?). 1919. По излечению вновь командирован в 23-й полк и назначен командиром обоза. При отступлении в июне месяце 1919 года упал с лошади, благодаря чему открылась рана, и был отправлен вновь на излечение в город Омск. После излечения направлен в 7-й этапный батальон и назначен командиром роты в г. Кокчетав, но не доехал до места назначения, так как г. Кокчетав красными был взят, то мне пришлось вместе с отступающими частями бежать до Омска, а от Омска я один ехал до Красноярска, где остановился у знакомых и решил дождаться РККА и сдаться в плен. В плен я сдался в декабре 1919 г., то есть явился добровольно в особый отдел при штабе 5 армии, после чего был заключен в городе Красноярске в концентрационный лагерь, где просидел до апреля месяца 1920 г., и затем был направлен в Барнаульский батальон тылового ополчения. После отбытия наказания в августе месяце 1920 г. я добровольцем пошел на польский фронт, по прибытии в Москву ввиду ликвидации фронта был направлен на Высшие организационные курсы всеобуч на один месяц. По окончании назначен во 2 Московский Терполокруг. В марте месяце 1921 года переведен в Ярославский Терполокруг и демобилизован 1.8. 1921. После чего почти без перерыва служил на разных должностях в гражданских учреждениях в должности зав. магазинами и складами(……)». Поездка за хлебом в Сибирь, возможно, была лишь поводом для того, чтобы присоединиться к армии Колчака. В протоколе допроса одного из свидетелей от 23 октября 1929 года значится: «С бывшим белым офицером Боковым знаком с детства, так как Боков совместно со мной проживал в г. Данилове и учился. В отношении него, как личности, надо сказать, что этот человек крайне реакционно настроен, в 1918 году, зная что Сибирь занята колчаковскими войсками, ушел туда…После возвращения от белых мне зачастую приходилось с ним сталкиваться и в его фразах, а также и действиях чувствовалось, что он крайне сожалеет о прошлой жизни и не прочь бы вернуть старое время, лишь бы носить чин офицера… Далее припоминаю, он при одной из случайных встреч говорил, что думает уехать к басмачам, чтобы там организоваться в какую-то группу для того, чтобы легче было действовать против Советов, так как в Ярославле за нами большая слежка…». Насчет слежки Василий Боков был прав. Он попал под подозрение зимой 1929 года, за много месяцев до своего ареста ОГПУ. Следили не только за ним, но и за целой группой бывших белых офицеров, проживавших в Ярославле. Все они общались между собой и в итоге стали фигурантами одного и того же уголовного дела по обвинению в антисоветской агитации среди офицеров запаса РККА, систематических контрреволюционных разговорах. Вместе с Василием Боковым обвиняемыми по делу проходили десять человек, все бывшие офицеры: Василенко Иван Федорович (подпоручик армии Деникина, родом с Кубани), Самсонов Александр Александрович, Маненков Виталий Иванович, Чежегов Николай Иванович, Золотко Леонид Георгиевич, Медянцев Петр Иванович, Жуков Константин Павлович, Беляев Геннадий Петрович, Коровкин Николай Алексеевич, Смирницкий Владимир Васильевич. Никаких доказанных фактов антисоветской агитации следствие представить так и не смогло, ограничившись туманными формулировками – «антисоветская агитация среди населения», «отдельные встречи», «замечен ряд активных выступления в среде комсостава запаса, рабочих, а также и крестьянства», «группа особенно себя проявила в момент наших экономических затруднений и международного осложнения на Китайской границе». Офицеры собирались на квартирах друг у друга, обсуждали политику, критиковали власть за неумение управлять страной и т.д. К сожалению, они были настолько беспечны, что собирались вместе в пивной и беседовали там, не боясь быть услышанными. В тексте обвинительного заключения приведены фрагменты из свидетельских показаний, например: «Один раз, находясь в пивной с бывшими офицерами Самсоновым и Антоновым, Боков открыто сказал: Гибель соввласти неминуема, коммунистам недолго осталось царствовать, придёт время и на нашей улице будет праздник». В благодарность за эту фразу Самсонов хлопнул Бокова по плечу, говоря: «Вот это сразу видно, что наш человек». А вот ещё цитата: «В отношении китайских событий Боков реагировал следующим образом: «что обязательно будет война, поэтому коммунисты и бьют тревогу, но в случае таковой вряд ли они выедут на населении, так как народ данной властью недоволен» . На подобных свидетельских показаниях было выстроено обвинение по статье 58, пункт 10 УК РСФСР, и Василий Боков вместе с товарищами был выслан в Северный край сроком на три года, считая срок с 29 сентября 1929 года. Через 60 лет В. Боков был реабилитирован прокуратурой Ярославской области. Сведений о месте отбывания наказания в архивном уголовном деле нет. В списке лиц, лишённых избирательных прав по г. Ярославлю, от августа 1931 года под номером 119 значится Боков В.К., «б. офицер, выбыл в изолятор». Дальнейшие события из жизни Василия Бокова удается реконструировать лишь отрывочно, при этом один факт биографии – участие в Великой Отечественной войне – пока документально не подтверждён и вряд ли может быть подтверждён. В материалах базы данных «Подвиг народа» числится некий Боков Василий Константинович, старший сержант, призванный в ряды советской армии Даниловским райвоенкоматом Даниловского района Ярославской области в октябре 1941 года, представленный к награждению медалью «За боевые заслуги». В материалах наградного дела (май 1945 года) сказано: «Тов. Боков в Красной Армии с начала отечественной войны. Будучи старшим писарем роты Управления 43 ИСБр, со дня его формирования проявил себя дисциплинированным, грамотным и исполнительным работником. За отличную постановку учёта в роте Управления тов. Боков временно назначен в штаб Инжвойск 27 армии для ведения секретного делопроизводства, где также проявил большую заботу и образцово поставил секретное делопроизводство. За честную работу тов. Боков достоин Правительственной награды – медали «За боевые заслуги». Ни иных наград, ни ранений на фронтах ВОВ Боков не имел. Беспартийный. Должность в наградном листе указана следующая – «Заместитель командира отделения 46 инженерно-сапёрного Днестровского Краснознамённого ордена Богдана Хмельницкого батальона, 43 инженерно-сапёрной Ясской Краснознамённой ордена Кутузова бригады». Совпадает имя, отчество, фамилия, место призыва, только дата рождения, указанная в наградном листе, не совпадает с действительным годом рождения. 1892 год вместо 1897. Может быть, ошибка в документе, но я склоняюсь к мысли, что В.К. Боков мог умышленно изменить свой возраст в бумагах. После войны Василий Боков вернулся в Данилов и стал проживать без официальной регистрации брака вместе с семейством Никитиных, матерью и её детьми от первого брака. Об этом периоде в жизни бывшего белого прапорщика рассказал его бывший пасынок А. В.Никитин. Жили бедно, ютились в одной комнатушке. Потом семья Никитиных получила новое жилье, а Боков, видя, что и там им тесно, остался в комнатке. Боков пил. Никитин рассказал, что навещал его, видел неустройство и уговорил маму забрать старика к ним в новую квартиру. Так и жили. Потом Боков, видя, что стесняет их большую семью, решился оформиться в дом-интернат для престарелых в с. Давыдово Ярославской области. Примерно в 1971 году он скончался. По воспоминаниям А.В. Никитина, Василий Боков, несмотря на пристрастие к алкоголю, был очень интеллигентным, по пивным не шатался, не ругался. Работал бухгалтером на промкомбинате, бывшие сослуживцы очень тепло о нем отзывались. Последнее время перебивался переплетными работами по разным организациям. О своем прошлом не распространялся – на полуслове останавливался, видно, боялся. В разговорах его нет-нет да и называли «белячком», но он ничего не говорил на это, только отмалчивался. У А.В. Никитина осталось несколько фотографий отчима и письма из дома престарелых. Написаны письма очень красивым почерком, живым языком. В. Боков описывает места, в которых оказался, даёт советы пасынку. Пишет, что «вкус водки забыл, так как пью только валерьянку с ландышем – по 15 капель три раза в день». А вот еще: «Прости, что долго не писал, а причины таковы: весь конец мая была холодища, я кутался в своё пальто и большей частью сидел в палате (иногда называю её камерой – как в тюрьме), да и мысли были мрачные…» А вот из другого письма: «Завтра ждём «подкрепление» - 10 голов старух или старушек, не знаю, какие будут, так что дом будет смешанный: мужичье-бабий»…По словам пасынка А.В. Никитина, Василий Боков умер в интернате села Берендеево, куда был переведён из давыдовского дома престарелых