Бондаренко Дмитрий Васильевич (1879)
- Дата рождения: 18 сентября 1879 г.
- Варианты ФИО: Даниил
- Место рождения: Черниговская губ., Сосницкий у., с. Волынки
- Пол: мужчина
- Профессия / место работы: священник, иеросхимонах
- Место проживания: Северо-Кавказский край
- Место смерти: Новороссийск
- Где и кем арестован: Северо-Кавказский край, Черноморский округ (Краснодарский край, Сочинский р., Адлерский с/с), местечко Змейка, пустынь Красная Поляна; 15,8 или 11 октября 1929г. как руководитель скита "Святителя Николая"Черноморского филиала подпольной церковно-монархической к/р организации ИПЦ".По данным [3] арестован в сентябре 1929г.Осенью 1929г. в районе Красной Поляны, где жили монахи-пустынножители, появилисьвооруженные отряды чекистов, которые арестовали большинство монахов. На "Змейку"в скит о. Даниила также пришли вооруженные люди и увели всех троих (иеромонахаДаниила, иеромонаха Онисима, иеромонаха Арсения), а кельи сожгли
- Дата ареста: 15 октября 1929 г.
- Обвинение: "организатор и руководитель скита Черноморского филиала контрреволюционной церковно-монархической организации ИПЦ"
- Осуждение: 27 февраля 1930 г.
- Осудивший орган: тройка при ПП ОГПУ по Северо-Кавказскому краю и ДССР
- Статья: 58-10 ч. 2,58-11 УК РСФСР
- Приговор: высшая мера наказания — расстрел
- Дата реабилитации: 23 марта 1990 г.
- Реабилитирующий орган: Прокуратура Краснодарского края
- Источники данных: БД «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века»
Места проживания
Северо-Кавказский край
1903—1909 гг.
Рукоположение
монах
Дамиан
1909
Место Кутаисская губ. (Абхазия, Гульрипский р.), с. Дранды (в окрестностях г. Сухум), Успенско-Драндский (Второ-Афонский) мужской монастырь
Кто рукоположил иеромонах Симон
Пострижен в мантию с именем Дамиан.
Возведен в сан иеромонаха
иеросхимонах
Даниил
1926
Пострижен в схиму
Служение
Калужская губ., Медынский у., с. Трехсвятительское (Калужская о., Дзержинский р., пос. "Лев Толстой"), мужской монастырь Калужская Свято-Успенская Тихонова пустынь (монастырь св. прп. Тихона Медынского)
Должность послушник
1896—1902 гг.
В 1902г. перешел в Ново-Афонский монастырь
Кутаисская губ., Сухумский у. (Абхазия), Ново-Афонский Симоно-Кананитский монастырь
Должность послушник
1902—1903 гг.
Из воспоминаний В. Д. Пришвиной:
"О своем Новом Афоне о. Даниил отзывался уважительно, особенно о трудолюбии братии,
устроившей на диком побережье райский уголок природы и произведшей множество
по тому времени редких усовершенствований благодаря игумену, образованнейшему
инженеру о. Иерону. Особенно примечательна была система водоснабжения, остатки
которой мы еще застали в те [1920-е годы] годы. Вторым памятником трудолюбию
монахов были насаждения: выращенная ими оливковая роща и кипарисовые аллеи
украшают гору и сейчас [1970-е годы]. О духовной жизни монастыря о. Даниил
рассказывать не любил".
Через год стал отшельником в горах Кавказа
Северо-Кавказский край, Черноморский округ (Краснодарский край, Сочинский р., Адлерский с/с), местечко Змейка, пустынь Красная Поляна, скит свт. Николая
монах, иеромонах, иеросхимонах
Должность настоятель скита
1916—1929 гг.
О. Даниил ушел в горы в поисках строгой жизни без соблазнов, тревоживших его
в монастыре.
Иеромонах Даниил стал иеромонахом-отшельником. За свою жизнь в горах он переменил
много мест и построил более 20 келий своими руками.
Из воспоминаний В. Д. Пришвиной (Лиорко) [1]:
- "Среди отшельников, тайно населявших горы, о. Даниилу приходилось встречать
- разных людей, начиная с искателей самоуглубленной жизни и кончая спасавшимися
- от политических преследований (в т. ч. и до 1917г.). Почти все эти люди,
- приходившие туда в поисках убежища, становились добрыми монахами.
- О. Даниил знавал из лично, и немногими резкими мазками набрасывал нам их
- портреты. . . Так рядом с нашим временем в горах Кавказа благодаря их
- труднодоступности шло свое время, своя история. Она изустно передавалась и
- была неведома миру — история многих христианских подвижников, осуществлявших
- образ древнего благочестия, как будто еще не кончились времена Фиваиды. . . "
В 1924г. иеромонах Даниил жил один в скиту свт. Николая,
в келье на поляне "полгоры" около местечка Змейка в горах в нескольких
километрах от маленького селения Ачиш-Хо в районе Красной Поляны.
Предшественником о. Даниила здесь был иеромонах о. Трифиллий.
О. Даниил спускался с гор только 2 раза в год в ближайшее селение, чтобы поменять на
соль деревянные ложки, вырезанные им из самшита.
Он знал все пути в окрестных горах, побывал во многих местах Приэльбрусья,
умел ходить в горах, знал, как ступать, как помогать себе палкой, чтобы
не провалиться в трещину на леднике или не свалиться в пропасть.
У о. Даниила был огород.
В 1924г. келью о. Даниила нашел приехавший из Москвы и также стремившийся к
пустынножитию 24-х летний Олег Поль (Бурданов).
Поняв духовное состояние Олега Поля, о. Даниил оставил его жить у
себя в келье в качестве послушника.
Между наставником и послушником, писавшим в то время философский труд, сложились доверительные
отношения, полные уважения и внимания друг к другу.
Встреча с о. Даниилом была для Олега воистину даром Провидения. Все свободное от
выполнения молитвенного правила время Олег писал философский труд. Зимой Олег Поль
уезжал в Москву за необходимыми книгами.
Летом 1925г. Олег Поль с разрешения о. Даниила, привез к нему Валерию Дмитриевну
Лиорко (позже жена М. М. Пришвина), с которой его связывала возвышенная духовная
дружба и Александра Васильевича Лебедева.
Все трое молодых людей мечтали об аскетической жизни в пустынножитии в горах.
(Как показало время, этому не суждено было осуществиться).
Из воспоминаний В. Д. Пришвиной:
- "От Сочи до Красной Поляны шли редкие попутные грузовики берегом Мзымты.
- От Красной Поляны Олег вел нас в течение нескольких часов одному ему
- известными тропами по правому берегу реки Монашки, сбегающей с ледника Ачиш-Хо. . .
- Было утро. Мы находились на юго-западном склоне Ачиш-Хо. Вершина горы
- блистала розовым и золотым, а у нас еще стоял утренний туманец и кавказская
- душистая сырость, насыщенная пряными запахами южных растений. По краям
- нашей поляны шли непролазные дебри колючек, бурелома и зарослей.
- Среди них поляна наша напоминала зеленую чашу.
- О. Даниил встретил нас просто, немногословно и суховато, словно ему было
- привычным и уже малоинтересным делом принимать у себя молодых девушек,
- и с первого же часа наша жизнь получила благодаря его такту четкий,
- для всех удобный и легкий порядок.
- Мне о. Даниил сразу определил свой деревянный топчан с таким же изголовьем,
- покрытый одной тонкой истертой козьей шкуркой. Правды ради, упомяну, что
- шкурка была полна блох. . . Олегу и Александру Васильевичу было указано спать
- на полу. В маленькой келье не оставалось больше места, и сам о. Даниил перешел
- в сенцы. Впрочем, мы никогда не видали его лежащим или спящим, хотя вставали
- с солнцем.
- Умывшись у родника, мы совершали полное утреннее богослужение: часы, утреню,
- обедницу по зачитанным и закапанным воском старинным книгам. Книги служили
- многим поколениям и сейчас лежали на аналое.
- В маленькое и единственное окошко видны были холмистые гряды близких зеленых
- и дальних снежных цепей. В него вливался горный чистейший воздух, доносились
- голоса птиц, и мы знали, что ни один звук из человеческого мира не нарушит
- очарования нетронутой природы.
- Совершая последнюю службу — обедницу — о. Даниил вынимал единственную свою
- "роскошную", как он ее называл, вещь — голубую кофейную чашечку с отбитой
- ручкой и выщербленным краем, клал в нее кусочек душистой пихтовой смолы и
- кадил в келье.
- Я стою позади всех. О. Даниил читает быстро, перебегая от слова к слову.
- Его манера читать напоминает его походку. Он грассирует, что редко
- встречается у простого народа, и это почему-то приятно.
- Олег уже усвоил его манеру строгого чтения, как читают в монастырях. . .
- Церковные гласы вписываются в симфонию утра и сливаются с птичьими голосами. . .
- Я вижу суетность и убожество всего, чем занят где-то в далеком миру человек;
- вижу прекрасную бедность о. Даниила. . . Я не могу сдержать слезы. . . Я выхожу
- из кельи, сижу у родника. О. Даниил говорит мне ласково и серьезно:
- " Слезы — утешение монаха: не стыдись их!"
- Он поразил меня сразу ясностью мысли, способностью к четким формулировкам
- не хуже любого тренированного ума. Каждое произносимое слово, как и каждое
- движение, было у о. Даниила непринужденно и точно. В соединении с деликатностью
- и внешним благообразием это производило сильнейшее впечатление. . .
- Ведь перед нами был простой крестьянин, живущий один вне каких бы то ни
- было внешних влияний, кроме влияния природы да нескольких имевшихся у него
- древних книг.
- По нашему настоянию впоследствии о. Даниил написал свои воспоминания и
- назвал их "Близ заката". Книга была написана образным языком, но. . .
- без прописных букв и знаков препинания. Мальчиком, работая на конфетной
- фабрике, он успел "съесть" на конфетах передние зубы, о чем "пресерьезно"
- нам рассказывал, но так, что мы смеялись. Было ему теперь лет 50.
- Седины у него не замечалось, вероятно, из-за светлых волос.
- Был он сухой, небольшой, легкий на ногу, как настоящий горец.
- Смотреть, как он работает или просто движется по земле, — было наслаждением. . .
- Днем мы работали по хозяйству, читали, помогали о. Даниилу в его небольшом
- огороде, где стояли колоды пчел. . . С наступлением вечера мы снова вычитывали
- все положенные службы, а потом в сумерки разводили костер, и тут начинались
- увлекательные беседы с участием о. Даниила.
- Иногда он пек нам на угольях "рябчиков" — так называл он блины на закваске,
- которые были высшей роскошью наших трапез. Без нас питаньем о. Даниила много
- лет были овощи и кукуруза, росшие на его огороде, да дикие каштаны и груши.
- Постное масло, как постоянный продукт, появилось в келье о. Даниила только
- с приходом к нему Олега.
- Один-единственный раз о. Даниил отправился в соседнее селение за несколько верст
- с просьбой дать ему бутылку молока. Крестьяне подивились и дали, не
- расспрашивая. Оказалось, что молоко понадобилось ему для кошки, неизвестно
- откуда пришедшей под его защиту, чтобы окотиться. . .
- У вечернего костра и родилась книга "Близ заката". Рукопись ее не сохранилась,
- хотя и была переписана нами в нескольких экземплярах. "Мы — цари", — любил
- говорить о. Даниил, угощая нас "рябчиками" и повествуя о трудной, полной
- жесточайших лишений и опасностей жизни монахов-пустынников.
- В эти минуты мы поняли, что о. Даниил — не старик, а чудесно сохранившийся
- юноша без возраста, безупречно чистый и крепкий, как орех без чревоточины.
- Свобода и собранность, веселость и неизменное чувство ответственности за
- каждый день, за каждое движение мысли — все это было плодом личных, никем
- не воспитываемых, ничем "практическим" не вознаграждаемых усилий.
- На стенах кельи я увидала однажды торопливо записанные углем отдельные слова.
- О. Даниил нахмурился, помолчал недолго, справился с собой и улыбнулся мне:
- "Сам виноват — надо было вымыть келью к твоему приезду".
- И он рассказал мне просто, не таясь, что имеет обыкновение записывать на
- стене углем (карандаш не всегда бывал в хозяйстве монаха) ценные для него
- мысли, приходящие во время молитвы, чтоб молитву не прерывать. . .
- Так жили мы под несмолкаемый рокот Монашки, бежавший глубоко под нами. . .
- Ночью ее голос смешивался с голосами зверей: дикие кошки, рыси, медведи,
- кабаны, горные туры. . .
- Однажды о. Даниил сказал:
- "Скоро Троица, надо нам сходить к отцам на Медовеевку к о. Савватию.
- Путь долгий. Пока вы тут "прохлаждались", я, сестрица Валерия, тебе
- чарушики сплел".
- О. Даниил протянул мне пару легчайших лапотков из цельного куска кожи,
- размоченной и растянутой по форме ноги без швов — чарушей, лучшей обуви
- горцев:
- "Мы тебе белый апостольник сошьем, в жару у нас так послушницы
- молодые ходят".
- За ночь он сшил мне из куска привезенной нами простыни готовый апостольник,
- подрубленный мелкими ровными стежками. Мы подивились работе.
- "Монах должен все уметь!", —
- весело ответил нам о. Даниил. . .
Медовеевка — было поселение монахов, состоящее из нескольких полян с кельями,
в верстах 30 от Красной Поляны. Там уже издавна обитали несколько весьма
уважаемых старцев, и посередине был храм, ничем внешне не отличавшийся от
остальных домиков, только в нем никто не жил и туда собирались несколько раз
в год по великим праздникам окрестные пустынники для совместного богослужения
и совершения таинств. Это были единственные дни их свиданий. Если кто не приходил —
значит заболел или помер. Тогда шли к нему помочь или похоронить.
Такое же поселение было в районе Сухума, глубоко в горах, называлось оно Псху.
Там жили отдельно монахи и монахини. Устав там был очень суровый. По рассказам
о. Даниила, были в те годы на Кавказе еще более глубокие, уединенные поселения
монахов. О местоположении их не знал и сам о. Даниил, только известно было, что
путь туда, почти недоступный, идет по висячим спрятанным в тайниках мостам через
пропасти и потоки. И эта "глубочайшая" пустыня была мечтой каждого монаха. . .
На закате мы пришли на центральную поляну Медовеевки. . . и поспешили в храм,
где уже начиналась Троицкая всенощная. Вся келья, вдвое больше обычной, была
устлана свежей травой. . . Не было ни иконостаса, ни икон, ни лампад, но тем не
менее, это был храм, т. к. в восточной части кельи стоял грубо вырезанный
топором престол, покрытый антиминсом, и на нем несколько икон., Перед иконами
горели толстые самодельные свечи. . . Службу совершал о. Савватий. . . Поверх его
холщовой заплатанной одежды была надета старая парчовая риза, из-под нее
выглядывали его ноги в лаптях и онучах, аккуратно перевязанные веревочкой.
На груди висел деревянный священнический крест. . . Тихие возгласы; в ответ на них
тихое пение молящихся — все мы, присутствующие, были хором. . . Глубокой ночью
кончилась праздничная служба. Монахи улеглись ночевать тут же в храме на траву. . .
Когда рассвело, началась литургия. Все исповедались и причастились из самодельной
деревянной чаши о. Савватия. . .
Перед отъездом мы навестили тяжко болящего друга о. Савватия, иеромонаха
о. Симона, живущего тут же. . . Ложка постного масла в общий котел, принесенного
заботливым о. Даниилом в бутылке, была праздничным украшением трапезы для о. Симона.
Когда мы пришли на свою поляну, оказалось, что дикие кабаны ночью перерыли и
уничтожили огород о. Даниила. . .
О. Даниил ни разу не выказал и тени утомления от нашего пребывания у него. . . В
заботах гостеприимного хозяина и внимательного отца было столько благородного
такта!"
Осенью 1926г. в скит к о. Даниилу приехал ученик Олега Поля,
преданный юноша, моложе его на несколько лет, Борис Корди (в будущем архимандрит),
который вскоре принял монашеский постриг с именем Арсений. Они стали жить в
скиту втроем, выстроив новые кельи на поляне.
Из письма Олега Поля В. Д. Пришвиной (Лиорко):
- ". . . Еще сказал о. Даниил:
- "Как первые монахи нигде не были в монастырях, а почти все —
- святые, так будет и с последними монахами".
В 1927г., по благословению о. Даниила Олег Поль принял постриг с именем Онисим,
а в 1929г., по его же благословению, съездил в Ленинград (Санкт-Петербург),
где архиепископ Димитрий (Любимов) рукоположил его во иеромонаха.
О. Даниил стал организатором и настоятелем скита "Святителя Николая" в Сочинском р-не
Тайная "закрытая" монашеская община-скит во имя свт. Николая, в котором жили
иеромонах Даниил, иеромонах Онисим, иеромонах Арсений (Корди), находилась в
ведении епископа Майкопского Варлаама (Лазаренко).
Иеромонах Онисим исполнял обязанности благочинного всех закрытых
общин Майкопского и Черноморского округов, которые скрывались в глухих,
недоступных местах. Члены этих общин во главе с епископом Варлаамом, в том
числе иеромонахи о. Даниил, о. Онисим, о. Арсений не признавали обновленцев,
а также "Декларацию" митрополита Сергия (Страгородского), находились на
нелегальном положении.
Владыка Варлаам, а с ним иеромонах Даниил и все монашеские закрытые общины,
Майкопского района были под угрозой ареста.
Вот отрывок из письма владыки Варлаама архиепископу:
- "Началось интенсивное давление от внешних на монашествующих.
- В противоположность сему мы увеличиваем число таковых в том убеждении,
- что с уничтожением монастырей не должно уничтожиться иночество.
- Живем скрыто от "внешних", да и свои немногие знают.
- Имеем просторный подземный храм и полный штат служителей.
- Имеем возможность посвящать ставленников и управлять общинами.
- В Майкопе существует епархиальный административный орган —
- Постоянное совещание пресвитеров, есть два благочинных"
Документы
Архив УФСБ РФ по Краснодарскому краю. Д. П-54881.
Публикации
1. Пришвина Валерия. Невидимый град: Библиотека мемуаров. М. :Молодая гвардия, 2003.
С. 254,303-320,341,383,418.
2. Осипова И. И. "Сквозь огнь мучений и воды слез. . . ": Гонения на Истинно-Православную Церковь: По материалам следственных и лагерных дел заключенных. М. : Серебряные нити, 1998.
С. 95-104,339.
3. Шкаровский М. В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. СПб. : НИЦ "Мемориал", 1999.
С. 127,128-129,359.
4. http://www. histor-ipt-kt. org/KNIGA/kavkaz. html ("Новомученники и исповедники Российские пред лицом богоборческой власти". Из истории гонений "ИПЦ").