Косых Анатолий Николаевич (1902)

Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

Сфотографирован в 3 отделении 1 специального отдела НКВД СССР 3 октября 1939 г. (фото из первого и второго дела)

Дата рождения: 18 октября 1902 г.
Место рождения: Пермская губерния, Оханский уезд, Очерский завод (ныне г. Очер).
Пол: мужчина
Возраст: 41
Национальность: русский
Гражданство (подданство): СССР
Социальное происхождение: Сын рабочего
Образование: Школа парторганизаторов при ЦКВКП(б)
Профессия / место работы: Консул СССР в Монгольской народной республике в г. Баян-Тумен (ныне г. Чойбасалан)
Место проживания: Город Баян-Тумен, Консульская ул.
Партийность: Член ВКП (б) с августа 1920 по 1939 г.

Дата расстрела: 5 марта 1942 г.

Аресты

Где и кем арестован: Улан-Батор, консульство СССР в МНР
Мера пресечения: Содержание под стражей в читинской и свердловской тюрьмах, этапирование в Москву, содержание под стражей в Бутырской и Лефортовской тюрьмах, затем во внутренней тюрьме ГУГБ НКВД СССР
Дата ареста: 16 июля 1939 г.
Обвинение: Обвинялся в причастности к контрреволюционной заговорщеской организации, существовавшей на территории МНР.
Осуждение: 28 февраля 1940 г.
Осудивший орган: Военная коллегия Верховного суда СССР
Статья: 58-1а, 58-7 и 58-11 УК РСФСР.
Приговор: 10 лет ИТЛ с поражением в политических правах на 5 лет
Место отбывания: Севжелдорлаг, Усть-Вымский район, село Межог
Дата реабилитации: 22 сентября 1956 г.
Реабилитирующий орган: Военная коллегия Верховного суда СССР

Где и кем арестован: Оперативный отдел Севжелдорлага НКВД
Мера пресечения: Арест
Дата ареста: 21 октября 1941 г.
Обвинение: Контрреволюционная агитация и пропаганда среди заключённых
Осуждение: 24 января 1942 г.
Осудивший орган: Военный трибунал войск НКВД Севжелдормагистрали
Статья: ст. 58-2-10 ч.2 УК РСФСР
Приговор: ВМН (расстрел)
Дата реабилитации: 9 января 1958 г.
Реабилитирующий орган: Президиум Архангельского областного суда

Архивное дело: Центральный архив ФСБ. Дело N P-23623 (1 дело);Архив УФСБ России по республике Коми. Дело N КП - 4952 (второе дело)
Источники данных: Сталинские расстрельные списки, БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Республики Коми

Репрессированные родственники

Племянники/племянницы: Кирюшкин Сергей Александрович (1919)

Биография

Родился 18 октября 1902 г. по старому стилю (в деле указан г. р. 1902, в метрической книге - 1901 г.) в г. Очере (тогда он назывался Очерский завод) Пермской губернии Оханского уезда в рабочей семье. Крещён 20 октября 1901 г. в Михайлово-Архангельской церкви. Родители: "Очерской волости и завода мастеровой Николай Павлов Косых и законная жена его Таисия Космина, оба православные" ( ГКБУ "Государственный архив Пермского края". Ф. 719. Оп. 9. Д. 706. Л.107 об.- 108).

До начала революции 1917 года учился в земском училище, работал на Лысьвенском металлургическом заводе учеником слесаря и подручным слесаря во временных мастерских во Владивостоке. С 1919 по 1920 гг.- в партизанских отрядах под руководством Лазо на Дальнем Востоке (Южное Приморье) в Сучанском Руднике. Знакомство с Лазо (подробнее о партизанском движении в Приморье см.: http://геоамур.рф/sources/history/civilwar/civilwar-x=01$15.php , http://www.uglekamensk.info/index.php?suchan=7_2, http://partizansk.eu/forum/index.php?showtopic=3108)

В августе 1920 г. вступает в ВКП (б). С большим трудом пробирается в Читу, где в 18-летнем возрасте становится секретарём Укома ВКП (б).

С 1920 по 1924- партработа на севере ДВК (заместитель секретаря партячейки в Александровском заводе, секретарь укома РКП(б) г. Сретенска Забайкальского края и др.) . Встреча с известным армейским комиссаром 1 ранга Яном Гамарником, который в 1923—1928 годы был председателем Приморского крайисполкома.

С 1924 по 1926 на партработе в Перми (Молотове) в должности заворга при Пермском окружкоме.

С 1926-работа в Крайкоме ВКП (б) в Хабаровске в должности инструктора.

1927- секретарь Кармынского Райкома Читинского округа.

В 1927 г. женился на Менжулиной Раисе Степановне (1910 г. р.).

1929- родилась первая дочь Генриетта.

21.06. 1931- родилась вторая дочь Маргарита.

1935- родилась третья дочь Тамара.

В 1934-Секретарь Н. Куровского Райкома партии.

До 09.06.1936 г. секретарь Кур-Урмийского Р.К.

Осень 1936 г.-учеба в Школе партийных руководителей при ЦКВКП(б).

В январе 1937 после отпуска прибыл в Монгольскую народную республику с женой и дочерьми.

С января по май 1937 г. - в должности второго секретаря полпредства СССР в МНР и секретаря профкома (парторганизации) в в Улан-Баторе.

С мая 1937 по 16 июля 1939 - консул СССР в Монгольской народной республике в г. Баян-Тумен (ныне г. Чойбасалан).

1939- исключён из партии.

СОСТАВ СЕМЬИ НА МОМЕНТ АРЕСТА (16. 07. 1939).

Жена- Косых ( в девичестве Менжулина) Раиса Степановна (29 лет). Дети: Генриетта (10 лет), Маргарита (8 лет), Тамара (4 года) . Проживали в МНР в г. Баин-Тумень в Консульстве СССР на Консульской улице. Родители: отец Косых Николай Павлович (65 года) и мать (мачеха) Косых Анна Павловна (51 год). Место проживания : г. Очер, Октябрьская улица, д. 63. Брат Дмитрий Николаевич Косых (40 лет). Проживал в Очере на Октябрьской улице, д. 65. Брат Александр Николаевич Косых (24 года) . Чертёжник - картограф в штабе ОДВКА в Хабаровске. Сестра Мария Николаевна ( в замужестве Коковихина) , 42 года. Работала машинисткой в тресте Союзхромит. Проживала в г. Свердловск, Ул. Малышева, 21, кв. 157 (дом Уралоблсовета) с мужем Коковихиным Михаилом Михайловичем и сыном от первого брака Сергеем Кирюшкиным.

ПОДРОБНОСТИ ПЕРВОГО ДЕЛА.

Арестован 16 июля 1939 г. , осуждён 28 февраля 1940 г. Военной коллегией Верховного суда СССР по ст. 58-1 а, 58-7 и 58-11 УК РСФСР.

В постановлении на арест от 25 октября 1939 года за подписью Л. Берии и прокурора СССР М.И. Панкратьева сказано:"Изобличается материалами следствия как активный участник контр-революционной организации, существовавшей на территории Монгольской Народной Республики. В причастности к контр-революционной организации изобличается показаниями арестованных соучастников организации б. полпредов СССР в МНР Миронова С.Н. и б. советника МВД МНР Голубчика" (См.: Центральный архив ФСБ России. Дело N Р- 23623. Л.Д. 1-2).

Трижды продлевались сроки следствия, в итоге следствие закончилось лишь 15 января 1940 года.

22.01. 1940 г. он пишет заявление Верховному прокурору СССР. "Гр-ну Верховному Прокурору СССР от Подследст-заключенного Лефортовской тюрьмы кам.31 Косых Анатолия Николаевича

Заявление

16. 01. 40 следствием центр. аппарата НКВД закончено дело по обвинению меня в принадлежности к к-р организации Миронова-Голубчика, основанное на показаниях Миронова от 15. 06. 39 г. и моих показаниях от 26. 07-3.08. 39 г. Честно и категорически заявляя о своей невиновности–непричастности к какой-либо к-р орг. я считаю необходимым сообщить вам следущее: 1. Свои первоначальные показания я вынужден был дать в результате систематического и тяжкого избиения меня Улан-баторским следствием (20-22 избиения), причем о ложности этих показаний я предупреждал честно следствие при подписании каждого документа, не переставая отрицать свою непричастность к к-р организации.

2. Лживость показаний Миронова изобличается самим содержанием его показаний, а именно: а) На очной ставке 15. 11 Миронов заявил, что он вовлек меня в свою к-р орг. предьявив мне обвинение в троцкистской деятельности, тогда как никакого отношения к троцкизму я никогда не имел, за 20 лет пребывания в партии ни идейно, ни практически от линии партии не отходил в чем убедилось и следствие (устное заявление след. Маркова) б) С Мироновым всего в жизни я встречался 2 раза, причем вторая и последняя встреча, в которую он меня якобы завербовал происходила в присутствии Скрипко и Казаряна (40-50 минут) по вопросу моего отпуска из МНР и о получении секретаря консульства (тогда решена поездка ко мне Казаряна), уехав назавтра рано к себе в округ я больше с Мироновым не встречался. в)Противоречивы показания Миронова, Голубчик и Скрипко по вопросу моей вербовки и моих связях с ними. г)Несовместимы с фактом вербовки неоднократные требования Миронова к НКВД о моей замене и выезде меня из МНР. В отличие от других я со стороны Миронова, Голубчика и Скрипко не имел к себе заботливого и чуткого отношения, наоборот я был для них каким-то чужим человеком. Обстановка недоверия ко мне проявлялась со 2 половины 1938 г., мелочное дергание меня Казаряном, Светловым, Шинкаренко и др., мешавшее мне в работе, есть прямой результат поощрения к этому со стороны политруководства, готовившего как мне известно мое изъятие «по обвинению в троцкизме и принадл. к Таировской банде».

3. Зная о происходивших в 1939 г. массовых арестах, я ничего не знал о наличии необоснованных арестов. О том, что есть перегибы в арестах и о письме ЦК СНК от 17. 11 я узнал в 03.04. 39 г. от инстр. Вьюнкова и Ступина бывших на спецсовещании в Улан-Баторе, рассказавших, что массов. и необоснованные аресты имели к-р цель возбудить аратское население.

Данное заявление на ваше имя я вынужден написать потому что ни Улан-Баторское, ни Московское следствие не дало мне возможности подробно и правдиво изложить все мотивы. « Пусть разбирается суд, мы же следствие обвиняем». Этим я объясняю именно, что ряд материалов предъявлены мне впервые лишь по окончании следствия, тогда как большинство из них не прикладывалось бы к делу, если бы последним я был допрошен ранее. Так например явно клеветнические материалы Герасимова, Казаряна и осведомителя Мацеконяна (Хандона), поданные в 1 –й половине августа могли быть мной разоблачены еще в Улан-Баторе вызовом свидетелей и ссылкой на документы. Укрытие от меня этих материалов есть ни что иное как тенденциозная попытка Улан-Баторского следствия затруднить мне оправдание и вызвать ко мне недоверие судебных инстанций. Именно наличием такой же тенденциозности у следователя Маркова объясняю явно неправильную запись моих ответов в протоколе допроса от 16. 01 с. г. и отказ записать в протокол окончания следствия мои просьбы о приложении материалов и вызове свидетелей. Возбуждаю перед вами гр-н Верховный Прокурор ходатайство вызвать меня на передопрос Прокурора, дать мне возможность изложить обстоятельства моего дела доказывающие фактами мою невиновность. 22. 01. 1940 г. P.S. На мое заявление на имя нач. следств. части НКВД допросить меня более подробно ответа не последовало». Центральный архив ФСБ России. Л.Д. 195-195 (об.). Конечно никакого передопроса не состоялось, ведь тем временем все уже было решено наверху, он уже был внесен в сталинские расстрельные списки от 16 января 1940 г. Эти списки — перечни людей, осужденных по личной санкции И.В.Сталина и его ближайших соратников по Политбюро ЦК ВКП(б) к разным мерам наказания — в подавляющем большинстве к расстрелу. Специально выделенные сотрудники учетно-регистрационного отдела Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) сводили полученные справки и представляли их для «разбивки на категории» по мерам предполагаемого наказания (1-я категория — расстрел, 2-я — 10 лет заключения, 3-я — 5–8 лет заключения). Результаты рассмотрения списков передавались из НКВД в ВК ВС, где в порядке Закона от 01.12.1934 рассматривались дела и приговор выносился в соответствии с определенной ранее категорией (исключения были крайне редки). В 1940 г., 16 января, Берия представил Сталину очередной список на несколько сотен человек. В сопроводительной записке (№ 265/б) говорилось об окончании следствия в отношении арестованных «врагов ВКП(б) и Советской власти, активных участников контрреволюционной, право-троцкистской заговорщической и шпионской организации в количестве 457 человек» и о том, что НКВД считает необходимым передать их дела в ВК ВС для рассмотрения в порядке Закона от 01.12.1934, причем 346 человек следует приговорить к ВМН, а 111 — на сроки не менее 15 лет. «Просим Вашей санкции», — завершал записку Берия. В прилагаемом списке, среди 346 человек, подлежащих расстрелу, были Исаак Бабель, Михаил Кольцов, Надежда Михайловна Бухарина-Лукина, Всеволод Мейерхольд. Большую часть списка заняли имена чекистов-«ежовцев» и членов их семей (мы видим здесь и самого Ежова, и М. П. Фриновского с женой и сыном). Решение было принято Политбюро уже на следующий день — 17 января (№ П11/208-оп). Причем и на этот раз, как и в 1939 г., предложение Берия приняли без каких-либо поправок и изменений. А.Н. Косых упомянут как раз в этом списке от 16. 01.40 (Архив Президента РФ, оп.24, дело 377, лист 132). Там он проходит по 2 категории (лагерный срок 10 лет).

28 февраля 1940 года "Военная коллегия Верховного суда СССР в составе председателя диввоенюриста Д. Я. Кандыбина в закрытом судебном заседании в г. Москве ... рассмотрела дело по обвинению Косых Анатолия Николаевича 1902 г.р. бывшего консула СССР в МНР в преступлениях предусмотренных ст. 58-1-а, 58-7 и 58-11 УК РСФСР. ПРИГОВОРИЛА Косых Анатолия Николаевича лишить свободы в ИТЛ сроком на десять лет с поражением в политических правах на 5 лет и с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества. Срок с 16 июля 1939 г."См.: Центральный архив ФСБ. Д. N Р-23623). Суд был формальным и длился всего 20-25 минут. Ему не дали привести никаких доказательств невиновности.

"ПРОТОКОЛ

ЗАКРЫТОГО СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ

ВЕРХОВНОГО СУДА СОЮЗА ССР

28 февраля 1940 Гор. Москва

Председательствующий - Бригвоенюрист КАНДЫБИН

Члены- Бригвоенюристы ДЕТИСТОВ и СУСЛИН

Секретарь-Военный юрист 3 ранга БЫЧКОВ

Председательствующий объявил о том, что подлежит рассмотрению дело по обвинению КОСЫХ Анатолия Николаевича, в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58-1а, 58-7 и 58-11 УК РСФСР.

Председательствующий удостоверяется в личности подсудимого и спрашивает его, получил ли он копию обвинительного заключения и ознакомился ли с ним.

Подсудимый ответил, что копия обвинительного заключения им получена и он с ним ознакомился, обвинение ему понятно.

Председательствующим объявлен состав суда.

Отвода составу суда не заявлено.

Ходатайств не поступило.

Председательствующий спросил у подсудимого, признает ли он себя виновным.

Подсудимый- виновным себя признаю в том, что по своей политической слепоте проглядел вражескую работу, выразившуюся в массовых арестах в Монголии.

На предварительном следствии под физическим воздействием я дал показания, что был вовлечён в к/р организацию МИРОНОВЫМ, но это я оговорил себя.

Оглашаются выдержки из показаний КОСЫХ (л.д. 40-42).

Подсудимый-Я помню эти показания, но они не соответствуют действительности.

Я вынужден дать такие показания и оклеветать себя и других.

Оглашён протокол очной ставки между КОСЫХ и МИРОНОВЫМ (л.д. 60-72).

Подсудимый-Я не знаю, почему МИРОНОВ дал на меня такие показания.

МИРОНОВ дважды меня оклеветал.

Оглашаются выдержки из показаний МИКАЛЮКИНА (л.д. 100-101).

Подсудимый-Я ни с кем не вёл антисоветских разговоров.

Оглашаются выдержки из показаний ГОЛУБЧИКА (л.д. 82).

Подсудимый-ГОЛУБЧИК был 2-полпред в Монголии.

ГОЛУБЧИК клевещет. Никогда я шпионом не был.

Оглашаются выдержки из протокола очной ставки МИРОНОВА с ГОЛУБЧИКОМ (л.д. 95-96).

Подсудимый-Это заведомая клевета. Вовсе МИРОНОВ меня в заговор не вербовал.

Судебное следствие закончено.

В последнем слове подсудимый сказал:

Никакой базы для вербовки меня в к/р организацию МИРОНОВЫМ не было, причем МИРОНОВА я видел в жизни только 2 раза. МИРОНОВ просил перед НКИД об отозвании меня еще в 1937 году, но я почему то не был отозван.

Мне вменяют в вину, что я был связан с ГАМАРНИКОМ и на Дальнем Востоке с ТАИРОВЫМ и ТАРХАНОВЫМ, но это не верно, т.к. ТАИРОВ И ТАРХАНОВ вели против меня борьбу.

Я не вёл никакой вражеской работы.

Все мои показания на следствии ложны.

Я знал, что идут массовые аресты, но я не знал, что они необоснованны.

Я никакого отношения к арестам и оперативной работе не имел.

Я очень много полезного сделал для родины.

Я никакой вражеской работы не вёл.

Прошу это учесть.

Суд удалился на совещание, по возвращении с которого председательствующий огласил приговор.

Председательствующий Кандыбин (подпись)

Секретарь Бычков (подпись)". (Центральный архив ФСБ России. Дело N Р- 23623. Л.Д. 168-170).

22.03.1940 он пишет заявление на имя Сталина (оно подшито в дело), но резолюции на нем нет, лишь печать, что оно поступило 1 апреля 1940 г. в О.С. ЦК ВКП (б). Очевидно, что до Сталина оно так и не дошло... Приведу тут текст заявления полностью:

"Генер. Секретарю ЦК ВКП (б) тов. Сталину И.В. от осуждённого по ст. 58 § 7 и 11 Косых Анатолия Николаевича

Заявление: 28.02.-40 г. я невиновно осуждён Военной коллегией Верх. суда к 10 год. ИТЛ с конф. имущества и поражением в политич. правах на 5 лет, этот несправедливый приговор вынуждает меня просить вашей защиты и помощи. Я обвинён в причастности к к-р заговорщеской организации Ежову-Фриновского, в которую я якобы был завербован б/полпредом СССР в МНР Мироновым в бытность моей работы Консулом СССР в гор. Баин-Тумени. Показания Миронова о моей вербовке клевета совершенно очевидная и легко разоблачаемая. Мироновым ложно придумана база моей вербовки. Мои собственные показания также ложны, причём их ложность была ясна и самому следствию, выбившему у меня эти показания тяжкими и длительными избиениями. Давая свои показания я ни на одну минуту не переставал заявлять о их ложности. Я убедительно ходатайствовал перед следствием познакомится с моими записками, опросить людей, видевших мою работу, видевших недружеское и нетерпимое отношение ко мне Миронова, Голубчика и Скрипко. Просил дать мне возможность подробно описать свои доводы, разоблачающие сплетенную вокруг меня клевету, просил об этом у следователей, у нач. следств. части НКВД, у прокурора и у суда, однако по непонятным для меня причинам мне такой возможности не предоставлено. Военная коллегия разбиравшая мое дело в течение всего 20-25 минут также не приняла от меня просьбы доследования, хотя я кратко и приводил для этого чрезвычайно веские аргументы. Все дело мое сфальсифицировано. Предъявленное мне обвинительное заключение яркий сгусток этой фальсификации: там записано а) "я послан в Монголию Гамарником и Таировым", тогда как я никогда не имел знакомства и личных связей с этими врагами народа. При Гамарнике я работал на ДВК один месяц информатором Крайкома, видел его в жизни один раз, Таирова не знал совершенно. С ДВК отпущен Далькрайкомом в распоряжение ЦК ВКП (б) после 10 лет непрерывной работы на ДВК, а в МНР послан инструкторами ЦК Кудрявцевым и Шандорович. Казалось такая явно несуразная приписка мне связей должна бы была обратить внимание Военной коллегии, однако этого не случилось; б) Что я срывал снабжение частей РККА в Монг.,но это не только не подтверждается ни одним документом или показанием в деле, а наоборот все документы и люди работавшие со мной подтверждают противоположное. в)Что я "освобождал от налога лам и монастыри", тогда как ( ни я не имеющий к этому отношения), ни (неразборчиво) руководство в консульском округе этого не делало. Наоборот есть документы в Полпредстве и в (неразборчиво), говорящие о том, что я своевременно и правильно сигнализировал о вражеских перегибах Миронова в сборе Ламского налога за счёт аратства. О существовании организации я не знал, и в ней не состоял и не мог состоять.

Моя вина перед партией, народом и вами в том, что я не сигнализировал в ЦК о происходящих в МНР массовых арестах, видимо я должен понести наказание, но я по-честному заявляю, в арестах врагов не видел и не знал об арестах невиновных. Я ходатайствую перед вами тов. Сталин обязать побудить суд. органы пересмотреть дело, выслушать мои доводы, познакомиться с материалами, на которые я ссылаюсь в своих заявлениях, имеющихся в деле, пока материалы можно найти в НКВД и в полпредстве, опросить людей. В партию я пришёл в 17 лет, воспитан партией и Сов. властью, никогда не имел ни идейного, ни практического отхода от линии партии, был честным и преданным членом партии, остаюсь преданным и (неразборчиво).

Прошу помочь мне вернуться к общественно-политическому труду как равноправному члену общества, сбросить незаслуженное клеймо врага народа. Врагом я не был и не хочу быть незаслуженно называем . Все, что я вам пишу это правда, я не могу лгать перед вами. Прошу помогите". ( Центральный архив ФСБ России. Дело N Р- 23623. Л.Д. 194-194(об.)).

ПОДРОБНОСТИ ВТОРОГО ДЕЛА.

Отбывал наказание в Севжелдорлаге НКВД , в селе Межог (прибыл туда в апреле 1940 г.). Работал в лагере на разных должностях, последнее место работы-счетовод "на подкомандировке "Пилес" 5 отделения" ( См.: Архив ФСБ по республике Коми, Д. N КП - 4952. Л.Д. 6). Из материалов второго уголовного лагерного дела следует, что, отбывая наказание, арестован 21.10.1941 по заявлению о контрреволюционной агитации от 10.10. 1941 г. другого заключённого Трошина Леонида Георгиевича(см. Обвинительное заключение).

Осужден 24 января 1942 г.Военным Трибуналом войск НКВД СССР строительства Северо-Печорской железнодорожной магистрали по по статье 58-10, ч.2., 58-2 УК РСФСР. Обвинялся в контрреволюционной агитации и пропаганде среди заключённых "на колонне 1 и 22 5 отделения среди заключённых"( См.: архив УФСБ по республике Коми. Д. N КП-4952. Л.Д. 6 (об.)). На допросах все обвинения отрицал.

Цитата из протокола допроса от 21 октября 1941 г.(второе уголовное дело, заведённое в Севжелдорлаге):

Вопрос: Расскажите подробно, о проводимой Вами К-Р агитации на колонне 1 и 22, 5 отделения среди заключённых.

Ответ: За время моего содержания в колоннах 1 и 22, 5 отделения Севжелдорлага НКВД я никогда и нигде не проводил контрреволюционную агитацию среди заключённых".(Архив УФСБ по Республике Коми, Д. N КП-4952. Л.Д. 6 (об.)

Приговорён к высшей мере наказания (расстрел). Приговор приведен в исполнение 05 марта 1942 года.

Постановлением Президиума Архангельского областного суда от 09 января 1958 г. приговор Военного Трибунала войск НКВД СССР строительства Северо-Печерской железнодорожной магистрали от 24 января 1942 г. в отношении Косых Анатолия Николаевича отменен и дело на основании ст. 4 п.5 УПК РСФСР производством прекращено.

Интересная заметка о политике СССР в Монголии в 1930 : http://pandia.ru/text/78/098/56663.php

Судьба семьи

После ареста Анатолия Николаевича и обыска в их квартире в консульстве 20 июля 1939 г. его жене Раисе Степановне, которая работала секретарем консульства, с тремя маленькими дочерьми было предписано покинуть пределы МНР . В чем были, без вещей, под хохот, свист и улюлюканье работников консульства (как видно из дела, многие из них, например работник консульства Казарян, уборщица и др., были информаторами НКВД и доносчиками) они сели в грузовик, в ужасных условиях их повезли на станцию Борзя. Зарплату мужа за первую половину июля ей не выдали. Фактически она осталась с тремя детьми на руках без средств к существованию и работы. Через некоторое время она добилась, чтобы ее прописали в Свердловске, поселились с детьми у сестры мужа Марии Николаевны ( которая впоследствии помогала им чем могла всю жизнь). От пережитых потрясений ее и без того слабое здоровье пошатнулось и она заболела пневмонией, а затем и туберкулезом. Муж Марии Николаевны, Михаил Михайлович Коковихин (управляющий Свердловской областной конторы "Электросбыт") помог устроиться ей на работу. Она работала руководителем группы по электороматериалам в Главуралэлектрострое в Свердловске, а в 1944 г. была командирована Наркоматом в Запорожье для восстановления Днепрогэса, где ее здоровье лишь ненадолго улучшилось. Далее ее состояние становилось все хуже и после войны врачи посоветовали ей переехать в среднюю Азию. Она жила со средней дочерью Маргаритой в крайне тяжёлом материальном положении (она получала пенсию 20 рублей, а дочь не брали на работу как члена семьи врага народа) в Алма-Ате на территории подсобного хозяйства дома санатория офицеров Туркво (Пр. Ленина, 29 ). Маргарита посвятила ей свою жизнь и ухаживала за умирающей ( при этом страдала малокровием и, в итоге, сама заразилась туберкулёзом). Попыталась устроится на работу в санаторий ТуркВО, но директор санатория увидев в анкете , что ее отец репрессирован, велел не пускать ее на территорию санатория "на расстояние пушечного выстрела". Другие дочери к Генриетта и Тамара к тому времени вышли замуж и разъехались. Вплоть до реабилитации отца в 1956 г. дочери не могли поступать в высшие учебные заведения и найти нормальную работу. Раиса Николаевна постоянно посылала в инстанции просьбы и ходатайства о пересмотре дела сразу после ареста мужа и до конца своей жизни. Ей присылались стандартные ответы, что муж осужден правильно и оснований для пересмотра дела нет. В 1955 г. дважды ей были отправлены просьбы о реабилитации. К ходатайствам она приложила письма мужа из тюрем и лагеря, где он подробно анализирует ситуацию, описывает пытки, которым его подвергали на многочисленных допросах, чтобы он подписал придуманные показания, а также описывает ужасы лагерной жизни( эти письма есть в деле). В апреле 1956 г. врачи диагностировали у неё общий туберкулёз и 31 мая она умерла на руках у дочери Маргариты так и не дождавшись реабилитации мужа 22 сентября 1956 г. Конфискованные вещи, разумеется, не вернули (в деле написано, что они пропали). Комиссия провела неадекватную оценку вещей, выплатив лишь небольшую денежную компенсацию. На протест дочери о низкой оценке вещей и необходимости оценить их по современным ценам был получен отказ.

Фотографии семьи

А.Н. Косых и его сестра Мария Николаевна (в первом замужестве Кирюшкина).26.10.1926
Слева направо: Раиса Степановна и Анатолий Николаевич Косых, его сестра Мария Николаевна (Коковихина во втором замужестве), ее сын от первого брака Сергей Кирюшкин, второй муж Марии Николаевны Коковихин Михаил Михайлович. 1936 г.
Анатолий Николаевич, неизвестный, Мария Николаевна (сестра) и Раиса Степановна (жена). Не позднее 16 июля 1939 г.
Неизвестный, Раиса Степановна (жена), Мария Николаевна (сестра) и Анатолий Николаевич Косых. Не позднее 16 июля 1939 г.
Слева направо:Мария Николаевна(сестра), Анатолий Николаевич и Раиса Степановна Косых. Не позднее 16 июля 1939 Г.
Раиса и Анатолий Косых. 1936 г.