Кельн Эрна Давидовна (1941) — различия между версиями
OL Robot (обсуждение | вклад) (Фотография,Репрессированные родственники,Предположительные родственники => добавить, если нет) |
(Метка: formularedit) |
||
| Строка 2: | Строка 2: | ||
|дата рождения=1941 | |дата рождения=1941 | ||
|место рождения=с.Гольштейн Добринского р-на Б/АССР Немцев Поволжья | |место рождения=с.Гольштейн Добринского р-на Б/АССР Немцев Поволжья | ||
| − | |||
|национальность=немка | |национальность=немка | ||
|место проживания=с.Гольштейн Добринского р-на Б/АССР Немцев Поволжья | |место проживания=с.Гольштейн Добринского р-на Б/АССР Немцев Поволжья | ||
| + | |пол=женщина | ||
| + | |источники данных=БД "Жертвы политического террора в СССР"; ИЦ ГУВД Тюменской обл. | ||
|осуждение 1=21.09.1941 | |осуждение 1=21.09.1941 | ||
|приговор 1=спецпоселение | |приговор 1=спецпоселение | ||
| − | | | + | |место отбывания 1=Голышмановский р-н Тюменской обл, (вариант 06.02.1956) |
| + | |дата освобождения 1=23.02.1956 | ||
|дата реабилитации 1=05.09.2000 | |дата реабилитации 1=05.09.2000 | ||
|реабилитирующий орган 1=ИЦ ГУВД Тюменской обл. | |реабилитирующий орган 1=ИЦ ГУВД Тюменской обл. | ||
| − | |||
| − | |||
}} | }} | ||
| Строка 26: | Строка 26: | ||
|сестры = [[Кельн Ирма Давидовна (1931)]], [[Кельн Эльза Давидовна (1929)]] | |сестры = [[Кельн Ирма Давидовна (1931)]], [[Кельн Эльза Давидовна (1929)]] | ||
}} | }} | ||
| + | |||
| + | |||
| + | Когда жительницу деревни Шулындино, Эрну Давыдовну Козлову, спрашивают о детстве, взгляд пожилой женщины тускнеет. В воспоминания о пережитом нет-нет да вклинится едва заметная слеза. В Сибирь пятимесячную Эрну выслали вместе с родителями и двумя старшими сёстрами из деревни Гольштейн Республики немцев Поволжья. | ||
| + | |||
| + | – Была осень, шла война. Ни продуктов с собой, ни денег. Какие вещи у родителей были – всё променяли на продукты, чтобы нас в дороге прокормить, – рассказывает Эрна Давыдовна. – Первой станцией была Хмелёвка, но там пожили недолго. Отец был грамотным, поэтому его назначили бухгалтером в колхоз «Новая жизнь», и наша семья переехала в Шулындино. Дома мы его почти не видели, он ездил по другим колхозам, составлял годовые отчёты. Много лет мы жили в смежном с колхозной конторой помещении, а потом родители домик рядом купили. Так почитай, вся жизнь здесь, в Шулындино, и прошла. | ||
| + | |||
| + | О своём военном детстве она рассказывает без обид и обвинений, словно так и должно было быть: | ||
| + | |||
| + | – Как подросла чуток, вместе с сёстрами весной ходили на огород копать мёрзлую картошку. Отец котелок мне дал на проволочной ручке, я в огород по горке спустилась, а там лужа. Вдруг чувствую, тонуть начала в земляной жиже. Уже и на котелок встала, а он вместе со мной проваливается. Испугалась, кричу. Хорошо, мама пришла. Побежала за отцом, говорит ему: «Айда, отец, сидит у нас Эрна в огороде вместо картошки». Жили мы в центре деревни, а огород – на окраине. Поэтому картошку возили домой на корове, запряжённой в телегу. Поставим на повозку ящик, рядом мама идёт, картошку в вёдрах на коромысле несёт. А мне мешочек дадут, насыплют, сколько унести смогу. Не скажу, что мы голодали. В лес ходили за кобылятником, из него лепёшки стряпали. Свёклу выращивали. | ||
| + | |||
| + | Как ни странно, саму Эрну Давыдовну на родину, в Поволжье, никогда не тянуло: других мест она не видела, иной жизни не помнит. Пока шла война, к семье Кельн в деревне было отношение неоднозначное – некоторые открыто презирали, а кто-то жалел и сочувствовал. Три сестры среди русской детворы освоились быстро, свободно разговаривали на двух языках. А вот родители сильно скучали по родному краю. Тяжело им было общаться с местными на чужом языке. Мама Эрны Давыдовны так за всю жизнь и не смогла овладеть русской речью. Расшалившихся внучат она ругала исключительно на немецком, а они от того ещё больше хохотали. Была у отца с матерью лишь одна отдушина – вечёрки с такими же сосланными в Сибирь немцами. До сих пор помнит Эрна Давыдовна, как сидела мама в кругу подруг. За немецкими народными песнями ненадолго забывали женщины пережитое горе. | ||
| + | |||
| + | Своих детей немцы воспитывали в строгости. Молоденькая Эрна уже работала свинаркой, но жила с родителями, потому без разрешения отца не могла себе что-нибудь купить. А девушке очень хотелось иметь часы, по тем временам неслыханную роскошь. На что отец, как отрезал: «Я без часов знаю, когда идти на работу, а когда домой возвращаться». После этого Эрна про желанную покупку больше не заговаривала. | ||
| + | |||
| + | – В войну и после женщины свои семьи одевали сами. Каждая хозяйка старалась украсить дом необычно. Мама много вязала, старшие сёстры быстро научились шить. Я у них всё перенимала. Лён для холста готовили сами, а ткать отдавали на сторону. У всех женщин того времени был интерес к вязанию, вышиванию. Подсматривали друг у друга схемы вязания, рисунок для вышивки. Я больше любила вышивать гладью. Вот первая моя работа, вышивала, когда в школе училась, – за разговором показывает нам Эрна Давыдовна расшитый рушник.– Не было денег, красивого материала, поэтому накидки на кровати и подушки сами вышивали. Наряжали кровать, и никто в течение дня не имел право на ней ни сидеть, ни лежать. | ||
| + | |||
| + | У немецких рукодельниц во всём прослеживается свой стиль, простота линий и выдержанность цветовой гаммы – чувствуется национальный характер. | ||
Версия 18:29, 9 марта 2025
- Дата рождения: 1941 г.
- Место рождения: с.Гольштейн Добринского р-на Б/АССР Немцев Поволжья
- Пол: женщина
- Национальность: немка
- Место проживания: с.Гольштейн Добринского р-на Б/АССР Немцев Поволжья
- Осуждение: 21 сентября 1941 г.
- Приговор: спецпоселение
- Место отбывания: Голышмановский р-н Тюменской обл, (вариант 06.02.1956)
- Дата освобождения: 23 февраля 1956 г.
- Дата реабилитации: 5 сентября 2000 г.
- Реабилитирующий орган: ИЦ ГУВД Тюменской обл.
- Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; ИЦ ГУВД Тюменской обл.
Биография
Предположительные родственники
- Отец: Кельн Давид Фридрихович (1899)
- Сестры: Кельн Ирма Давидовна (1931), Кельн Эльза Давидовна (1929)
Когда жительницу деревни Шулындино, Эрну Давыдовну Козлову, спрашивают о детстве, взгляд пожилой женщины тускнеет. В воспоминания о пережитом нет-нет да вклинится едва заметная слеза. В Сибирь пятимесячную Эрну выслали вместе с родителями и двумя старшими сёстрами из деревни Гольштейн Республики немцев Поволжья.
– Была осень, шла война. Ни продуктов с собой, ни денег. Какие вещи у родителей были – всё променяли на продукты, чтобы нас в дороге прокормить, – рассказывает Эрна Давыдовна. – Первой станцией была Хмелёвка, но там пожили недолго. Отец был грамотным, поэтому его назначили бухгалтером в колхоз «Новая жизнь», и наша семья переехала в Шулындино. Дома мы его почти не видели, он ездил по другим колхозам, составлял годовые отчёты. Много лет мы жили в смежном с колхозной конторой помещении, а потом родители домик рядом купили. Так почитай, вся жизнь здесь, в Шулындино, и прошла.
О своём военном детстве она рассказывает без обид и обвинений, словно так и должно было быть:
– Как подросла чуток, вместе с сёстрами весной ходили на огород копать мёрзлую картошку. Отец котелок мне дал на проволочной ручке, я в огород по горке спустилась, а там лужа. Вдруг чувствую, тонуть начала в земляной жиже. Уже и на котелок встала, а он вместе со мной проваливается. Испугалась, кричу. Хорошо, мама пришла. Побежала за отцом, говорит ему: «Айда, отец, сидит у нас Эрна в огороде вместо картошки». Жили мы в центре деревни, а огород – на окраине. Поэтому картошку возили домой на корове, запряжённой в телегу. Поставим на повозку ящик, рядом мама идёт, картошку в вёдрах на коромысле несёт. А мне мешочек дадут, насыплют, сколько унести смогу. Не скажу, что мы голодали. В лес ходили за кобылятником, из него лепёшки стряпали. Свёклу выращивали.
Как ни странно, саму Эрну Давыдовну на родину, в Поволжье, никогда не тянуло: других мест она не видела, иной жизни не помнит. Пока шла война, к семье Кельн в деревне было отношение неоднозначное – некоторые открыто презирали, а кто-то жалел и сочувствовал. Три сестры среди русской детворы освоились быстро, свободно разговаривали на двух языках. А вот родители сильно скучали по родному краю. Тяжело им было общаться с местными на чужом языке. Мама Эрны Давыдовны так за всю жизнь и не смогла овладеть русской речью. Расшалившихся внучат она ругала исключительно на немецком, а они от того ещё больше хохотали. Была у отца с матерью лишь одна отдушина – вечёрки с такими же сосланными в Сибирь немцами. До сих пор помнит Эрна Давыдовна, как сидела мама в кругу подруг. За немецкими народными песнями ненадолго забывали женщины пережитое горе.
Своих детей немцы воспитывали в строгости. Молоденькая Эрна уже работала свинаркой, но жила с родителями, потому без разрешения отца не могла себе что-нибудь купить. А девушке очень хотелось иметь часы, по тем временам неслыханную роскошь. На что отец, как отрезал: «Я без часов знаю, когда идти на работу, а когда домой возвращаться». После этого Эрна про желанную покупку больше не заговаривала.
– В войну и после женщины свои семьи одевали сами. Каждая хозяйка старалась украсить дом необычно. Мама много вязала, старшие сёстры быстро научились шить. Я у них всё перенимала. Лён для холста готовили сами, а ткать отдавали на сторону. У всех женщин того времени был интерес к вязанию, вышиванию. Подсматривали друг у друга схемы вязания, рисунок для вышивки. Я больше любила вышивать гладью. Вот первая моя работа, вышивала, когда в школе училась, – за разговором показывает нам Эрна Давыдовна расшитый рушник.– Не было денег, красивого материала, поэтому накидки на кровати и подушки сами вышивали. Наряжали кровать, и никто в течение дня не имел право на ней ни сидеть, ни лежать.
У немецких рукодельниц во всём прослеживается свой стиль, простота линий и выдержанность цветовой гаммы – чувствуется национальный характер.