Турчан Владимир Мартынович (1888)

Формуляр отредактирован пользователем, данные не подтверждены документально и нуждаются в проверке.

• Дата рождения: 27 июня 1888 г.
• Варианты ФИО: Турчан Владимир Мартынович
• Место рождения: Санкт-Петербург
• Пол: мужчина
• Национальность: словак
• Социальное происхождение: сын ремесленника-гравера
• Профессия / место работы: начальник и военком Одесской пехотной школы, командир 7-й стрелковой дивизии, заместитель начальника штаба Забайкальского ВО, комбриг
• Партийность: в РСДРП(б) с 1907 г., в ВКП(б) с 1917 г.

---

• Где и кем арестован: г. Чита
• Дата ареста: 15 мая 1938 г.
• Обвинение: шпионаж в пользу Японии, членство в украинской националистической к/р организации
• Осудивший орган: ОСО НКВД СССР
• Приговор: 8 лет ИТЛ
• Место отбывания: Красноярский край

---

• Источники данных: БД Красноярского общества «Мемориал»

Биография

Заявление Турчана В.М. наркому обороны Ворошилову К.Е. [Источник: РГВА ф. 33987, оп. 3а, д. 1255, л. 39–42]:

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СССР К.Е. ВОРОШИЛОВУ.

от Турчана, Владимира Мартыновича, б. комбрига, ныне находящегося в Красноярском лагере, ст. Канск (Зап. Сибирь)

ЗАЯВЛЕНИЕ

Сначала два слова о себе:

Пробыв с 1907 г. в РСДРП (б-ков) и в ВКП(б) с 1917 г., будучи в ссылке в 1908-09 г.г. в Архангельской губ., в Красной Армии с ее образования и в Красной Гвардии, я до дня ареста занимал ряд командно-политических должностей, из них: командира ВК стр. полка, начальника и ВК Одесской пехотной школы (училища), командира и ВК 7 стрелковой дивизии, штабные должности до зам. начальника штаба Забайкальского военного округа и др. Участник гражданской войны, награжден орденом Красного Знамени, окончил военную академию и т.д. и т.п.

Имея, таким образом, значительную политическую и военную теоретическую и боевую подготовку и практику и не участвуя решительно ни в каких антипартийных политических группировках и оппозициях, я ожидал в XX-летию РККА обещанный мне орден Красного Знамени (второй) за защиту Острой Могилы под Луганском, но вместо этого получил распоряжение о моем аресте. Это произошло 15.05.1938 г. в г. Чите. Не производя никакого следствия в Чите, меня отправили в Киев, где меня заставили (как это делалось я не пишу) написать, что я шпион с 1920 года, член офицерской черносотенной организации (я из прапорщиков военного времени с 1916 г. янв.), член украинской националистической организации. На этом дело кончилось, но если бы мне предъявили еще ряд организаций, мне пришлось бы очевидно, подписать свое участие и в них, но, по-видимому, было признано достаточным и того, что было предъявлено выше. Таким же образом были созданы мною и так называемые свидетели. Я ждал целый год, что вся эта чушь, выбитая из меня путем угроз расправиться с моей семьей, (зам. нач. СО НКВД УССР Прыгов и Лютый, ныне арестованные как враги) раскроется, но этого не произошло и я, найдя в себе силы, вышел из состояния безволия, в которое я был поставлен, отказался от всего навязанного мне бреда, доказав его абсурдность.

Судить меня — не судили, но Особое Совещание определило «за участие в Укр. националистической организации направить в исправительный лагерь сроком на 8 лет».

И вот я теперь в лагере. Можете ли вы, Климент Ефремович, представить, можно ли рассказать или написать о переживании человека, не знающего за собой ни капли вины, просидевшего под ужасным следствием 1,5 года, прошедшего ряд пересыльных этапов, оборванного, голодного, больного (52-й год), без единой копейки денег, лишенного всякого доверия, имущества, семьи (с момента ареста связи не имею), состоящей из жены–учительницы и единственной дочки (16 лет). Я вращаюсь теперь среди перебежчиков, шпионов, кулаков, ксендзов, раввина, уголовников, бандитов и должен в этих условиях «исправляться». Но что я должен в себе исправить? Я коммунист–большевик, ленинец–сталинец, им я был всю свою сознательную жизнь, им я и остался, им я буду до конца дней моих.

Что же исправлять? Вины у меня нет ни на волосок. Что же исправлять? Я слежу за обрывками доходящих до меня газет о внутренней и внешней политике партии и участвую мыслями с нею во всех ее мероприятиях. В этом отношении я неисправим, коммунистом я останусь навсегда.

С напряженным вниманием и особенно болезненным интересом я слежу за боевыми действиями на финском фронте и вынужден здесь неумело пилить лес, вместо того чтобы отдать свои знания, данные партией, и все свои силы для РККА, советской власти и партии. Для этого я учился, боролся и родился.

Что меня поддерживает в этом двухлетнем ужасе? Вера в сталинскую правду. Ведь ее не украли враги? Она есть, я верю, правда? Я буду помнить всегда Дмитрова, когда он говорил: я не падал духом, т.к. знал, что есть Москва, есть Сталин; Водопьянова, когда он говорил: мы не боялись холодной Арктики, т.к. Сталин не даст пропасть человеку зря.

Я верю в Сталина, как тот мальчуган, которого я недавно видел (ему 12 лет) в тюрьме. Он плакал от переживаний и говорил: «Если бы т. Сталин был бы здесь, он бы меня освободил». Все честное верит Сталину. Если бы не вера, то и жизнь не нужна. Зачем, кому она в таком виде нужна?

Теперь по существу самого дела: Меня обвиняют в украинском национализме, но вся моя жизнь, работа, да и просто моя политическая подготовленность исключают всякую попытку считать меня укр. националистом. Наоборот, каюсь, может быть, на практике у меня могла проявляться недооценка нац. момента. На Украине я пробыл всего 5 лет и ничем с ней не связан (Украина, Закавказье, Биробиджан или Белоруссия для меня одинаковы).

Наконец, если бы я был националистом-заговорщиком, то зачем же меня в марте 1937 г. перевели в Забайкалье? Ведь это было еще до процессов, по настоянию врага народа Якира, как непригодного (видимо, для к.-р. целей).

Что я прошу?

Вернуть мне прежде доверие. Я его заслужил всей своей жизнью. Доверие, которое украли у меня враги.

Турчан 20 января 1940 г. Канск, Красноярский лагерь