Смирнова Роза Михайловна (1882) — различия между версиями
OL Robot (обсуждение | вклад) (Перенос информации о статье из поля "Обвинение" в поле "Статья".) |
HRCA (обсуждение | вклад) (Метка: formularedit) |
||
(не показано 10 промежуточных версий 3 участников) | |||
Строка 1: | Строка 1: | ||
{{Шаблон:Формуляр | {{Шаблон:Формуляр | ||
|дата рождения=1882 | |дата рождения=1882 | ||
− | |место рождения= | + | |место рождения=УССР, Киевская обл., г. Звенигород. |
+ | |национальность=еврейка | ||
+ | |гражданство (подданство)=СССР | ||
+ | |профессия / место работы=заключенная [[Справка:Ухтпечлаг|Ухтпечлаг]]а | ||
+ | |место проживания=Ухтпечлаг НКВД | ||
|пол=женщина | |пол=женщина | ||
− | |||
− | |||
− | |||
− | |||
− | |||
|расстрел=09.05.1938 | |расстрел=09.05.1938 | ||
− | |место смерти=Рудник Воркута. | + | |место смерти=Коми АССР, Рудник Воркута. |
|источники данных=БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Республики Коми | |источники данных=БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Республики Коми | ||
− | |статья | + | |дата ареста 1=1933 |
+ | |обвинение 1=КРТД | ||
+ | |осуждение 1=1933 | ||
+ | |приговор 1=тюр. зак. | ||
+ | |место отбывания 1=Верхне-Уральский политизолятор (1933-1936). | ||
+ | |дата ареста 2=1936 | ||
+ | |обвинение 2=КРТД | ||
+ | |осуждение 2=1936 | ||
+ | |приговор 2=ИТЛ | ||
+ | |место отбывания 2=Коми АССР, Воркута, Ухтпечлаг | ||
+ | |дата ареста 3=24.12.1937 | ||
+ | |обвинение 3=КРА (ст. 58, п. 10 УК РСФСР), троцкизм | ||
+ | |осуждение 3=05.01.1938 | ||
+ | |осудивший орган 3=тройка при УНКВД Архангельской обл. | ||
+ | |статья 3=58, п. 10 УК РСФСР | ||
+ | |приговор 3=ВМН (расстрел) | ||
+ | |место отбывания 3=Верхне-Уральский политизолятор | ||
}} | }} | ||
[[Категория:Жертвы политического террора в СССР (База данных)]] | [[Категория:Жертвы политического террора в СССР (База данных)]] | ||
[[Категория:Книга памяти Республики Коми]] | [[Категория:Книга памяти Республики Коми]] | ||
+ | [[Категория:Коми]] | ||
+ | [[Категория:Ухтпечлаг]] | ||
+ | [[Категория:Верхнеуральский политизолятор]] | ||
+ | |||
+ | {{Шаблон:Репрессированные родственники | ||
+ | |муж=[[Смирнов Иван Никитич (1881)]] (бывший) | ||
+ | }} | ||
==Биография== | ==Биография== | ||
+ | |||
+ | (Воспоминания лагерного врача-каэра, где он ошибочно называет ее Прасковьей. Заключенная с такими ФИО - [[Смирнова Прасковья Михайловна (1911)]] действительно существовала, но не была ни женой наркома связи (Ивана Смирнова), ни пожилой.) | ||
+ | |||
+ | БОЯРЫНЯ МОРОЗОВА | ||
+ | |||
+ | В начале весны положили к нам видную заключенную из привилегированных по фамилии Смирнова, переведенную из политизолятора, где ее держали с дочерью. В прошлом она была жена наркома связи и крупный партийный работник. Рассказывали, как анекдот, что ее привезли в Чибью в отдельном автобусе, дали отдельный домик, прикрепили к ней женщину в качестве дневальной и что несколько стрелков несли за ней из автобуса вещи. Она заболела дизентерией, и ее поместили в отдельную палату. Как известную личность ее часто навещали заключенные из крупных работников в прошлом. Сидели частенько до полуночи. Заведующая отделением запрещала это, и тогда главврач назначил заведующим меня, надеясь, что я устраню конфликты. Заведующую перевели в другое отделение, в помощь же мне прислали вместо нее сестру Зиновьева, о которой я уже говорил. | ||
+ | |||
+ | Вести больную, Прасковью Михайловну Смирнову, поручили мне, надеясь, как сказал главврач, на мои дипломатические способности. Держалась эта пожилая и весьма энергичная дама, свободно и «дерзко». Узнав, что я получил срок как оппозиционер, «КРТД», она возмутилась тем, что меня заставляют работать, указывая на пример воркутян: там осужденные по политическим статьям требовали особых условий — содержать их отдельно от «бытовиков», разрешить переписку и чтение любой литературы. В поддержку своих требований группа заключенных объявила голодовку. Так как их требования не удовлетворяли, они множили ряды голодающих, каждую неделю прибавляя по десятку, и довели число голодающих до трехсот. | ||
+ | |||
+ | Она с возмущением говорила мне: «Вы тоже должны отказаться от работы. Если вы работаете, то вы изменник, вы ренегат!» Я ответил, что мол работа особая — помогать своим, таким же, как она, что тюремной работы я не выполняю, от насильственного кормления голодовщиков я отказался, заявив, что врачи насильно кормят лишь душевнобольных. Такую форму борьбы, как у воркутян, я считаю бесполезной. «Я так же, как и вы, могу что-нибудь сделать для нашего дела, только выйдя на волю». | ||
+ | |||
+ | Она говорила мне об общественном мнении, о влиянии заграницы. Я отвечал, что заграница не хочет смягчения режима у нас. Там заинтересованы, чтобы у нас было больше недовольства. Мы ведем себя точно так же в отношении Китая: пишем возмущенные статьи, печатаем фотографии, но военную силу в помощь революционерам не пошлем. | ||
+ | |||
+ | Она всячески старалась меня уколоть. По распоряжению главврача я выписал для нее рисовый отвар, хотя знал о недостатке риса. Она возмущалась: «Вы отнимаете рис у других больных и даете мне этот клейстер!» Я соглашался: «Да, это клейстер, им можно клеить, но других больных я этим не обижаю — они получают взамен жидкую ячневую кашу, а ячмень, по нынешним взглядам, это тоже малобродящий углевод, вполне заменяющий рис». | ||
+ | |||
+ | Ее состоянием интересовался не только главврач, но и сам начальник всего лагеря — Яков Моисеевич Мороз, в прошлом начальник НКВД Азербайджана. В общих разговорах все называли его просто Яков Моисеевич. Она возмущалась: «Какой он Яков Моисеевич, просто Янкель Фрост!» | ||
+ | |||
+ | Когда я затронул вопрос об особых условиях, в которых она живет, что у нее большое количество личных вещей и что к ней особый подход, она ответила: «Да, когда я захотела сшить себе новое платье, мне прислали из здешних магазинов одиннадцать образцов материала. Я сшила три платья и отдала их своей дневальной». | ||
+ | |||
+ | Постепенно она поправилась, и все больше стало разговоров о наших семьях. Ее дочь так и сидела в политизоляторе. | ||
+ | |||
+ | Выписав ее из стационара, я предложил навещать ее у нее дома. Она отказалась. | ||
+ | |||
+ | Через некоторое время, требуя перевода дочери из политизолятора к нам в Чибью, она объявила голодовку и ее положили в хирургическое отделение, которым заведовал вольнонаемный. Я хотел было ее навестить, но у дверей ее палаты сидел стрелок и никого не пускал. | ||
+ | |||
+ | В это время начали переводить в отдаленные лагеря — Воркуту и Кочмес — самых «зловредных». Повезли и ее. Вынесли из отделения, положили на телегу, слегка устланную сеном, и тронулись. Ее лица я не видел. Лежа на телеге, она сильно жестикулировала руками, что-то кричала, и ее коротко остриженная голова моталась на подушке с сеном. Мне подумалось: «Боярыня Морозова...» | ||
+ | |||
+ | Уже позже, когда и меня отправили на Воркуту, мы на пересылке встретились. Она вызвала меня как врача, но на болезни не жаловалась. Угостила меня мясом: «Тут всем голодно будет», сказала, что голодовку бросила, так как ей обещали перевести сюда дочь. | ||
+ | |||
+ | В начале 1938 года я увидел ее на Воркуте в последний раз, но поговорить нам не дал стрелок. Она успела только сказать, что это время работала в больнице. В апреле этого же года я встретил ее фамилию в списке расстрелянных. | ||
+ | |||
+ | Глазов Н. А. Кошмар параллельного мира : Записки врача / предисл. М. Н. Глазовой. - Новосибирск : Изд-во Новосиб. гос. обл. науч. б-ки, 1999. - с. 50-51. |
Текущая версия на 04:40, 31 декабря 2023
- Дата рождения: 1882 г.
- Место рождения: УССР, Киевская обл., г. Звенигород.
- Пол: женщина
- Национальность: еврейка
- Гражданство (подданство): СССР
- Профессия / место работы: заключенная Ухтпечлага
- Место проживания: Ухтпечлаг НКВД
- Дата расстрела: 9 мая 1938 г.
- Место смерти: Коми АССР, Рудник Воркута.
- Дата ареста: 1933 г.
- Обвинение: КРТД
- Осуждение: 1933 г.
- Приговор: тюр. зак.
- Место отбывания: Верхне-Уральский политизолятор (1933-1936).
- Дата ареста: 1936 г.
- Обвинение: КРТД
- Осуждение: 1936 г.
- Приговор: ИТЛ
- Место отбывания: Коми АССР, Воркута, Ухтпечлаг
- Дата ареста: 24 декабря 1937 г.
- Обвинение: КРА (ст. 58, п. 10 УК РСФСР), троцкизм
- Осуждение: 5 января 1938 г.
- Осудивший орган: тройка при УНКВД Архангельской обл.
- Статья: 58, п. 10 УК РСФСР
- Приговор: ВМН (расстрел)
- Место отбывания: Верхне-Уральский политизолятор
- Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Республики Коми
Репрессированные родственники
- Муж: Смирнов Иван Никитич (1881) (бывший)
Биография
(Воспоминания лагерного врача-каэра, где он ошибочно называет ее Прасковьей. Заключенная с такими ФИО - Смирнова Прасковья Михайловна (1911) действительно существовала, но не была ни женой наркома связи (Ивана Смирнова), ни пожилой.)
БОЯРЫНЯ МОРОЗОВА
В начале весны положили к нам видную заключенную из привилегированных по фамилии Смирнова, переведенную из политизолятора, где ее держали с дочерью. В прошлом она была жена наркома связи и крупный партийный работник. Рассказывали, как анекдот, что ее привезли в Чибью в отдельном автобусе, дали отдельный домик, прикрепили к ней женщину в качестве дневальной и что несколько стрелков несли за ней из автобуса вещи. Она заболела дизентерией, и ее поместили в отдельную палату. Как известную личность ее часто навещали заключенные из крупных работников в прошлом. Сидели частенько до полуночи. Заведующая отделением запрещала это, и тогда главврач назначил заведующим меня, надеясь, что я устраню конфликты. Заведующую перевели в другое отделение, в помощь же мне прислали вместо нее сестру Зиновьева, о которой я уже говорил.
Вести больную, Прасковью Михайловну Смирнову, поручили мне, надеясь, как сказал главврач, на мои дипломатические способности. Держалась эта пожилая и весьма энергичная дама, свободно и «дерзко». Узнав, что я получил срок как оппозиционер, «КРТД», она возмутилась тем, что меня заставляют работать, указывая на пример воркутян: там осужденные по политическим статьям требовали особых условий — содержать их отдельно от «бытовиков», разрешить переписку и чтение любой литературы. В поддержку своих требований группа заключенных объявила голодовку. Так как их требования не удовлетворяли, они множили ряды голодающих, каждую неделю прибавляя по десятку, и довели число голодающих до трехсот.
Она с возмущением говорила мне: «Вы тоже должны отказаться от работы. Если вы работаете, то вы изменник, вы ренегат!» Я ответил, что мол работа особая — помогать своим, таким же, как она, что тюремной работы я не выполняю, от насильственного кормления голодовщиков я отказался, заявив, что врачи насильно кормят лишь душевнобольных. Такую форму борьбы, как у воркутян, я считаю бесполезной. «Я так же, как и вы, могу что-нибудь сделать для нашего дела, только выйдя на волю».
Она говорила мне об общественном мнении, о влиянии заграницы. Я отвечал, что заграница не хочет смягчения режима у нас. Там заинтересованы, чтобы у нас было больше недовольства. Мы ведем себя точно так же в отношении Китая: пишем возмущенные статьи, печатаем фотографии, но военную силу в помощь революционерам не пошлем.
Она всячески старалась меня уколоть. По распоряжению главврача я выписал для нее рисовый отвар, хотя знал о недостатке риса. Она возмущалась: «Вы отнимаете рис у других больных и даете мне этот клейстер!» Я соглашался: «Да, это клейстер, им можно клеить, но других больных я этим не обижаю — они получают взамен жидкую ячневую кашу, а ячмень, по нынешним взглядам, это тоже малобродящий углевод, вполне заменяющий рис».
Ее состоянием интересовался не только главврач, но и сам начальник всего лагеря — Яков Моисеевич Мороз, в прошлом начальник НКВД Азербайджана. В общих разговорах все называли его просто Яков Моисеевич. Она возмущалась: «Какой он Яков Моисеевич, просто Янкель Фрост!»
Когда я затронул вопрос об особых условиях, в которых она живет, что у нее большое количество личных вещей и что к ней особый подход, она ответила: «Да, когда я захотела сшить себе новое платье, мне прислали из здешних магазинов одиннадцать образцов материала. Я сшила три платья и отдала их своей дневальной».
Постепенно она поправилась, и все больше стало разговоров о наших семьях. Ее дочь так и сидела в политизоляторе.
Выписав ее из стационара, я предложил навещать ее у нее дома. Она отказалась.
Через некоторое время, требуя перевода дочери из политизолятора к нам в Чибью, она объявила голодовку и ее положили в хирургическое отделение, которым заведовал вольнонаемный. Я хотел было ее навестить, но у дверей ее палаты сидел стрелок и никого не пускал.
В это время начали переводить в отдаленные лагеря — Воркуту и Кочмес — самых «зловредных». Повезли и ее. Вынесли из отделения, положили на телегу, слегка устланную сеном, и тронулись. Ее лица я не видел. Лежа на телеге, она сильно жестикулировала руками, что-то кричала, и ее коротко остриженная голова моталась на подушке с сеном. Мне подумалось: «Боярыня Морозова...»
Уже позже, когда и меня отправили на Воркуту, мы на пересылке встретились. Она вызвала меня как врача, но на болезни не жаловалась. Угостила меня мясом: «Тут всем голодно будет», сказала, что голодовку бросила, так как ей обещали перевести сюда дочь.
В начале 1938 года я увидел ее на Воркуте в последний раз, но поговорить нам не дал стрелок. Она успела только сказать, что это время работала в больнице. В апреле этого же года я встретил ее фамилию в списке расстрелянных.
Глазов Н. А. Кошмар параллельного мира : Записки врача / предисл. М. Н. Глазовой. - Новосибирск : Изд-во Новосиб. гос. обл. науч. б-ки, 1999. - с. 50-51.