Морозов-Воронцов Николай Яковлевич (1903) — различия между версиями
(→Биография) |
(→Биография) |
||
Строка 51: | Строка 51: | ||
[[Файл:Morozov Voroncov Nikolay Iakovlevich 3.jpg|мини|Морозов-Воронцов Николай Яковлевич]] | [[Файл:Morozov Voroncov Nikolay Iakovlevich 3.jpg|мини|Морозов-Воронцов Николай Яковлевич]] | ||
− | Дальнейших подробностей нашей жизни я не буду писать, так как таких судеб миллионы. Только хочу сказать, явилось ли это последствием всего пережитого или на это есть какая-то другая причина, но никогда моя мать ничего не рассказывала о своей семье и о семье моего отца до самой ее смерти. Единственное что мне было известно, что отец умер от воспаления легких в тюрьме во время заключения, причем за очень короткий срок. Возможно если бы в последствии я и моя мать не жили бы в разных городах мне бы довелось узнать от нее что-нибудь еще. Хотя это не факт, так как она явно никогда не хотела ничего рассказывать ни о свой семье, ни о семье моего отца. | + | Дальнейших подробностей нашей жизни я не буду писать, так как таких судеб миллионы. Только хочу сказать, явилось ли это последствием всего пережитого или на это есть какая-то другая причина, но никогда моя мать ничего не рассказывала о своей семье и о семье моего отца до самой ее смерти. Единственное что мне было известно, что отец умер от воспаления легких в тюрьме во время заключения, причем за очень короткий срок. Возможно если бы в последствии я и моя мать не жили бы в разных городах мне бы довелось узнать от нее что-нибудь еще. Хотя это не факт, так как она явно никогда не хотела ничего рассказывать ни о свой семье, ни о семье моего отца. От матери я знала лишь, что ее родителей расстреляли в 1917 году, после чего она со своей сестрой Соловьевой Елизаветой Владимировной вырасли в детском доме. |
И вот мне уже 86 лет. У меня единственная дочь, которой 64 года и внук которому 33 года и правнук которому 2 года и как говориться жизнь продолжается, но всю мою жизнь тяжелейшим камнем висит на сердце и душе тот факт, что я фактически ничего не знаю о прошлом своих родителей, а они достойны того, чтобы знать о них все и хранить о них память. Память мы храним, а вот знать мы ничего не знаем. | И вот мне уже 86 лет. У меня единственная дочь, которой 64 года и внук которому 33 года и правнук которому 2 года и как говориться жизнь продолжается, но всю мою жизнь тяжелейшим камнем висит на сердце и душе тот факт, что я фактически ничего не знаю о прошлом своих родителей, а они достойны того, чтобы знать о них все и хранить о них память. Память мы храним, а вот знать мы ничего не знаем. |
Версия 20:37, 14 декабря 2020
- Дата рождения: 1903 г.
- Место рождения: г. Санкт-Петербург
- Пол: мужчина
- Профессия / место работы: в 1921-1937 гг., зам. заведующего отделом пропаганды и агитации Одесского обкома ВКП(б) и зав. курсами редакторов районных газет
- Место проживания: г. Одесса
- Партийность: Член ВКП(б) в 1921-1937 гг.
- Дата расстрела: 14 июля 1937 г.
- Место смерти: г. Киев
- Место захоронения: г. Киев
- Мера пресечения: арестован
- Дата ареста: 13 марта 1937 г.
- Осуждение: 14 июля 1937 г.
- Осудивший орган: Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР в г. Киев
- Приговор: ВМН (расстрел)
- Архивное дело: 6611 - УСБУ в Одесской обл.
- Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Сведения Одесского академического центра (Украина)
Репрессированные родственники
Биография
"Замоскворечье в 1905 году" Составил Морозов-Воронцов Николай Яковлевич. Москва 1925. Читать книгу:
___
Морозова-Воронцова (Середа) Инна Николаевна (5 Мая 1926 Москва — 25 Мая 2016 Тбилиси)
Я родилась 5 мая 1926 года в Москве. Моими родителями являются Морозов-Воронцов Николай Яковлевич и Морозова-Воронцова Вера Владимировна (в дев. Соловьева).
В 1937 году мы жили в Одессе. Отец находился там по работе и в этом же году он был арестован как "враг народа". Мы с матерью вернулись в Москву, где было наше постоянное место жительство. Вскоре была арестована и мать. Я попала в детский дом, где находилась до начала войны. Из московского детского дома я была переведена в киевский детский дом и оттуда была отправлена работать на фабрику. Началась война. Во время бомбардировки в фабрику попала бомба. Однако волею судьбы я осталась жива. На улице меня подобрала женщина по имени Мария. Какое-то время я у нее жила. Во время облавы немцы схватили меня и отправили на биржу труда, после чего я была выслана в Германию (Вальтерхаузен) на принудительные работы, где находилась до конца войны. После освобождения мне некуда было ехать, так как я ничего не знала о судьбе своих родителей. Подруга по лагерю пригласила меня в Киев к своим родителям, но не прошел и месяц как меня вызвали в НКВД и объявили, что я не имею права находиться в столице республики. Я уехала во Львов где у меня не было никого. В поезде я познакомилась с женщиной, которая пригласила меня к себе. В последствии она помогла мне найти мать, которая к тому времени была освобождена. Ей так же было запрещено жить в Москве и она уехала на Северный Кавказ, где и была найдена женщиной из Львова, а после этого до конца жизни она жила в Луганске.
Дальнейших подробностей нашей жизни я не буду писать, так как таких судеб миллионы. Только хочу сказать, явилось ли это последствием всего пережитого или на это есть какая-то другая причина, но никогда моя мать ничего не рассказывала о своей семье и о семье моего отца до самой ее смерти. Единственное что мне было известно, что отец умер от воспаления легких в тюрьме во время заключения, причем за очень короткий срок. Возможно если бы в последствии я и моя мать не жили бы в разных городах мне бы довелось узнать от нее что-нибудь еще. Хотя это не факт, так как она явно никогда не хотела ничего рассказывать ни о свой семье, ни о семье моего отца. От матери я знала лишь, что ее родителей расстреляли в 1917 году, после чего она со своей сестрой Соловьевой Елизаветой Владимировной вырасли в детском доме.
И вот мне уже 86 лет. У меня единственная дочь, которой 64 года и внук которому 33 года и правнук которому 2 года и как говориться жизнь продолжается, но всю мою жизнь тяжелейшим камнем висит на сердце и душе тот факт, что я фактически ничего не знаю о прошлом своих родителей, а они достойны того, чтобы знать о них все и хранить о них память. Память мы храним, а вот знать мы ничего не знаем.
Прожив 86 лет я только сейчас узнала о том, что мой отец был расстрелян и я заново пережила его смерть, я узнала дату расстрела, а самое главное я узнала, что его могила находится в Киеве, но где именно мы не знаем. И к сожалению в силу своего состояния и возраста, я никогда не смогу ее посетить.
2013
Добавлено 12/11/2020