Шадыева Таджихан (1905)

  • Дата рождения: 1905 г.
  • Варианты ФИО: Шодиева Тоджихон, Шадиева Тожихон
  • Место рождения: Уз.ССР, г.Фергана
  • Пол: женщина
  • Национальность: узбечка
  • Гражданство (подданство): СССР
  • Социальное происхождение: из рабочих (из шахтерской семьи)
  • Образование: 9-мес. парт. школа (г. Ташкент, 1921), курсы марксизма-ленинизма (г. Москва, 1930-1933)
  • Профессия / место работы: ответ. секр. парт. комитета Молотовского р-на (Ферганская область?) в кишлаке Учкуприк (в 1935-1937)
  • Место проживания: Уз.ССР, г. Коканд, ул.Советская, д. 6 (на 02.06.1937)
  • Партийность: чл. ВКП(б) с 16.07.1925 г.
  • Где и кем арестован: органами НКВД уз.ССР.
  • Дата ареста: июнь 1937 г.
  • Обвинение: по политическим мотивам.
  • Осуждение: октябрь 1938 г.
  • Осудивший орган: ВКВС СССР
  • Приговор: 10 лет ИТЛ.
  • Место отбывания: Магаданская обл., Колыма.
  • Основания освобождения: конец срока
  • Комментарий к аресту: Реабилитирована
  • Архивное дело: УзР ПДА, ф. 58, оп. 79, д. 252, л.23-25
  • Источники данных: Шамсутдинов Р. Репрессивная политика Советской власти в Узбекистане и её последствия. Ташкент, 2012

Биография

"...Неужто и меня осудят на двадцать пят лет? Казалось, от одной этой мысли можно свихнуться. Ужас да и только. Но Райим-ака, который свыкся со всем, что касалось тюрьмы, лагерей, ссылок, чувствовавший себя в этих разговорах как рыба в воде, знай гнул свое, не замечая или не желая замечать моего состояния. Он приводил все новые, новые факты в подтверждение своей правоты: «Раз попал, значит, без десяти-пятнадцати лет срока отсюда не выйти!»

— Ты когда-нибудь слышал что-нибудь про Таджихон Шадиеву?— спросил вдруг Райим-ака, Я не был знаком с этой женщиной, но когда-то слыхал, что в тридцать седьмом году она была осуждена как «враг народа». Памятуя, что крайне опасно признаваться даже в том, что когда-то что-то слыхал об осужденном по такой статье человеке, я, не отвечая прямо на вопрос, выразительно посмотрел на собеседника, продолжайте, мол, я весь внимание.

— Эта женщина живет сейчас на Колыме. Отсидела свои десять лет. Вышла на свободу. Могла ехать на все четыре стороны. Я, дурак, что называется, полные штаны радости, сразу рванул в Ташкент, а она не захотела возвращаться на родину, устроилась работать в тамошнем морском порту. Почему? Скажете, она не соскучилась по родному краю, отказалась от земли, на которой родилась и выросла? Э, разве много найдешь таких, которые не тосковали бы по родине, отвернулись бы от своих родных и близких?! Просто Таджихон оказалась дальновидной, умной женщиной. Мало, что она сама решила не возвращаться в Ташкент, но и меня отговаривала. Она в свое время долго работала на высоких государственных должностях, хорошо разбиралась в текущей политике. Смотри, Абдурайим, говорила она, ты мечтаешь вернуться и жить в Ташкенте, но может случиться так, что лишишься и родного города, и этих, уже знакомых тебя мест. Коли уж ты получил раз клеймо врага, то тебе до конца жизни от него не отмыться. Они не оставят тебе в покое, к чему-нибудь да прицепиться, посадят опять или сошлют к белым медведям. Вот и сбылось — увы!— все, что она предсказывала! Я, дурень, не внял предупреждениям Таджихон, поступил по-своему. Поехал домой, для меня казалось важнее повидаться с семьей, чем заботиться о собственной шкуре. Кроме того, я не очень-то верил страхам Таджихон: да кто она такая, думалось, пророк, что ли, авось все обойдется. А нет, провидицей она оказалась — каких поискать! И главное, не на голом месте строила она свои догадки. «Я знаю, что говорю, не с потолка беру,— твердила она, пытаясь отговорить меня от опрометчивого шага.— Основываюсь на исторических фактах. Вот смотри. В начале двадцатых годов было сослано или осуждено немало интеллигенции и государственных деятелей, верно? А что дальше произошло? В тридцатые годы сосланных опять арестовали. Кто же получили срок в те годы и срок свой отсидели, в 1937 году вновь были объявлены врагами и расстреляны. Нам с тобой грозит точно такая же участь. Навесили на нас раз черный ярлык «врагов народа» — доверия теперь никогда никакого не будет. Если не расстреляют, то уж преследовать будут — дай боже!» Таджихон оказалась ясновидящей» Все предсказания ее сбылись. Вот я отсидел тюрьму, отбыл лагеря. Никакого преступления не совершал, взяли, опять посадили. За что, спрашивается? За то, верно, что Ташкент снова увидел, с детьми, с женой побыл. Дома находился считанные денечки, так что и наглядеться на родимых толком не успел. А что меня теперь впереди ожидает, один Аллах ведает."

Шукрулло. Погребенные без савана : Док. повесть / пер. с узб. Э. Умерова. - Ташкент : Ёзувчи, 1995, с. 32-33.