Протопопов Дмитрий Дмитриевич (1865)

Дата рождения: 1865 г.
Место рождения: г. Санкт-Петербург
Пол: мужчина
Профессия / место работы: экономист.
Место проживания: Ленинград, наб. Карповки 19-19
Партийность: б/п

Мера пресечения: арестован
Дата ареста: 22 ноября 1930 г.
Обвинение: 58, п. 4, 7, 11
Осуждение: 23 июля 1931 г.
Осудивший орган: КОГПУ
Приговор: 5 лет концлагеряс заменой на тот же срок ссылкой в Свердловск
Дата реабилитации: 18 сентября 1989 г.

Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Архив НИЦ "Мемориал" (Санкт-Петербург)

Биография

Протопопов Дмитрий Дмитриевич (1865-1934) самарский дворянин и депутат 1-й Государственной думы от Самарской губернии. Член партии Народной свободы. Подписал «Выборгское воззвание» 10-го июля 1906 г. Член ЦК партии К. Д. Некоторые подробности биографии Д. Д. П. мало известны.. Оказывается, еще в августе 1919 г. он был арестован. По ходатайству Центрального Управления Народного Банка, Комитета Государственного Сооружения, Политического Красного Креста, и благодаря самому Л. Б. Каменеву он в конце концов был освобожден. В «опросном листе», заполненном 17 октября 1919 г. в Бутырской тюрьме, Д. Д. П. пишет, что у него 5 дочерей. Увы, Д. Д. был снова арестован 21/11/1930, пробыл 10 месяцев в заключении в ленинградской тюрьме. О его мытарствах можно узнать из его письма от 23 ноября 1931 г., адресованного в Политический Красный Крест М. Л. Винаверу. См. «Обречены по рождению... По документам фондов:Политического Красного Креста. 1918-1922. Помощь политзаключенным. 1922-1937.» – СПб:Издательство журнала «Звезда», 2004. С. 98-99. Д. Д. арестовывался несколько раз. До сих пор на многих сайтах ошибочно указан год смерти, ссылаясь на "Еженедельник ВЧК" (1918. № 6, 27 окт, с. 27), который известил, что Протопопов расстрелян в числе "явных контрреволюционеров".

Из писем О. А. известно, что у него была жена Вера Николаевна, умершая до 1927 г. В письмах О. А. упоминаются четыре дочки: Аня (работает в библиотеке), Таня (у неё дочь 3-х лет в мае 1931 г.), Вера (специалист по радио и электричеству), Лена (архитектор). Д. Д. Протопопов был близким другом Ольги Александровны Воейковой и он постоянно упоминается в ее письмах. О. А. его высоко ценила, они друг друга навещали. Их объединяла дружба с видной представительницей партии Народной свободы (Кадетов), Ариадны Тырковой-Вильямс. К тому же, старшая дочь Ольги Александровны, Екатерина Дмитриевна Ильина, принимала активное участие в политической жизни в рядах этой партии. Она оставила интересные воспоминания о съезде партии, о победе Кадетов на выборах в марте 1906 г., о первом заседании Государственной думы 27 апреля (10 мая) 1906 года в Таврическом дворце и Дмитрий Дмитриевич Прототопов центральный герой ее рассказа. Она часто в своих письмах из Харбина наведывалась о Протопопове. Но с каждым годом, особенно к концу 1920-х гг. и в 1930-е годы, Ольге Александровне Воейковой приходилось, с оглядкой на цензуру, прибегать к разным иносказательным приемам, чаще всего к иностранным языкам, английскому или французскому, которыми в совершенстве владели все ее корреспонденты. Вот в марте 1927 г., отвечая видимо на очередной вопрос дочери Кати, она пишет: «Насчет Ар[иадны Тырковой] он [Д. Д. Протопопов] даже не хочет говорить по телефону.» И дальше по-английски: «She is mentioned somewhere, as the wife of an active newspaper man in the enemy's camp.» [Ее где-то упоминают как жену активного журналиста из вражеского лагеря. ] Обе семьи Воейковых и Протопоповых ходили друг к другу в гости, Ольга Александровна не раз упоминает прекрасную квартиру Протопоповых на Карповке, которую пришлось поделить в 1929 г. в процессе всеобщего уплотнения. Д. Д. Протопопов был крестным отцом Дмитрия Дмитриевича Воейкова, младшего внука Ольги Александровны, родившегося в ноябре 1928 г. И вот в письме от 9 июня 1932 г., в связи с его визитом к крестнику, «которого больше года не видал», проскальзывают завуалированные подробности: «В прошлом году около 10 месяцев играл роль Silvio Pellico, хотя едва ли вывел ученых пауков! Он остался нервным <...> Собеседник он по-прежнему замечательный, со своими цитатами, широким знанием языков и трезвым взглядом на окружающее.» Здесь прозрачный намек на арест Д. Д. Протопопова (в ноябре 1930 года), ведь Silvio Pellico итальянский поэт-патриот (1796-1854), который жил в части Италии, находившейся под австрийской оккупацией и сочувствовал карбонариям. (В 1820 году его посадили в тюрьму и приговорили к смертной казни. Он просидел там 15 лет, написал мемуары.) В ноябре 1931 года Ольга Александровна сетовала: «У меня на душе Дмитрий Дмитриевич Протопопов – он болен и обязуется приняться за работу в Екатеринбурге, не может выехать, очень беспомощен.» В 1933 г. Д. Д. все же находился в Ленинграде, но бедствовал, брался за переводы, в частности с шведского языка. Ольга Александровна всячески пыталась ему помочь, обеспечить какими-то доходами. 22 сентября 1933 г. она пишет: «Провел у нас вечер Дмитрий Дмитриевич Протопопов. После отдыха летом он подбодрился и не такой рамольный. Опять пересыпает речь цитатами из разных авторов, на всех языках.» О смерти Д. Д. Протопопова 15-го сентября 1934 г. Ольга Александровна написала дочери Кате только 6-го октября 1934. «Вчера я только что обдумывала как мне приступить к грустной вести о кончине милого Дмитрия Дмитриевича Протопопова. <...>, и была очень сердита на дочерей, не сказавших мне по телефону, ни о его долгой болезни, ни о смерти 15-го сентября. <...> как вдруг моё письмо было прервано появлением Лёли Протопоповой, с желанием загладить свою вину, как-то разговор наладился очень душевный, как будто мы вчера только виделись. Много общих тем, много воспоминаний. У Дмитрия Дмитриевича давно уже ослабляющая уремия, он всё время не выходил из рук врачей, а его девятимесячное сидение только усилило болезнь. Серьезно ухудшилось состояние 4-го июля и он лёг в больницу. В конце июля он вернулся домой на 6 дней, ему стало опять хуже, в больнице он прожил ещё 9 дней.» За несколько месяцев до своей смерти Ольга Александровна Воейкова в последний раз вспомнила Дмитрия Дмитриевича: «Со смертью Д.Д. Протопопова почти не с кем поговорить о прошлом.» (Из письма от 18 января 1936 г.).