Миронов Филипп Кузьмич (1872)

Миронов Филипп Кузьмич (1872).jpg
  • Дата рождения: 14 октября 1872 г.
  • Варианты ФИО: Миронов Филипп Козьмич, Миронов Филипп Казьмич
  • Место рождения: Область Войска Донского, ст. Усть-Медведицкая, хут. Буерак-Сенюткин (Сталинградская обл., г. Серафимович)
  • Пол: мужчина
  • Национальность: русский
  • Гражданство (подданство): РСФСР
  • Социальное происхождение: из казаков.
  • Образование: незаконченное среднее (начальная школа и 2 кл. гимназии), Новочеркасское юнкерское казачье училище (1898).
  • Профессия / место работы: участник русско-японской, ПМВ и Гражданской войн; казачий войсковой старшина (подполковник); быв. командующий 2-ой Конной армией РККА
  • Партийность: чл. РКП(б) с 1917.
  • Дата смерти: апрель 1921 г.
  • Место смерти: Убит часовым во дворе Бутырской тюрьмы при невыясненных обстоятельствах.
  • Где и кем арестован: ДонЧК
  • Дата ареста: 13 февраля 1921 г.
  • Обвинение: по политическим мотивам.
  • Осуждение: 2 апреля 1921 г.
  • Осудивший орган: Президиум ВЧК
  • Приговор: ВМН (расстрел).
  • Дата реабилитации: 15 ноября 1960 г.
  • Реабилитирующий орган: ВКВС СССР
  • Комментарий к аресту: Реабилитирован за отсутствием состава преступления.
  • Архивное дело: Определение ВКВС СССР № 4н-2614/60 от 15.11.1960 (ЦА ФСБ РФ. С/д Н-217. Т. 8. Л. 311–315).
  • Источники данных: Личный архив А.Н. Яковлева

Биография

...В своем заключении Генеральный прокурор СССР ставит вопрос об отмене упомянутого выше постановления Президиума ВЧК и о прекращении данного дела производством за отсутствием в действиях Миронова состава преступления по следующим мотивам.

Как усматривается из материалов дела, поводом к аресту Миронова и, по существу, единственным доказательством обвинения его в изменнической деятельности явилось донесение секретного сотрудника ДонЧК по Усть-Медведицкому округу А.Т. Скобиненко, в котором указывалось на то, что Миронов, находясь проездом в ст. Усть-Медведицкой, 8 февраля 1921 г. созвал у себя на квартире сборище из преданных ему лиц и создал антисоветскую «ячейку авантюристов», ставившую своей целью подготовку вооруженного восстания против советской власти. Однако содержавшиеся в этом донесении утверждения, не нашедшие должного подтверждения в ходе предварительного следствия, не соответствовали действительности и полностью опровергнуты материалами проведенной по делу дополнительной проверки.

По делу установлено, что по приезде Миронова в ст. Усть-Медведицкую, уроженцем которой он являлся и где начинал революционную деятельность, к нему обратились местные жители с жалобами на извращения местными органами власти политики Коммунистической партии и Советского правительства по казачьему вопросу, что создавало нездоровые настроения среди населения и приводило к отдельным вооруженным выступлениям казаков против советской власти. В связи с этим Миронов по договоренности с ответственными работниками окружных партийных и советских органов Воропаевым, Кочуковым, Голеневым, Елансковым и Скобиненко провел у себя на квартире совещание с целью обсуждения создавшегося положения. Причем председательствовал на этом совещании и руководил его работой сам Скобиненко. На указанном совещании было принято решение о том, что после отъезда Миронова в Москву Воропаев и другие участники совещания будут информировать его о положении дел в округе, а он о всех извращениях и нарушениях социалистической законности доложит Советскому правительству и ЦК партии.

Будучи допрошенным по существу этой части обвинения, Миронов виновным себя не признал и показал, что он никаких преступных намерений в отношении советской власти не имел и принял участие в работе совещания исключительно с целью выяснения создавшейся в округе обстановки, чтобы по приезде в Москву доложить об этом центральным органам. Содержавшееся в донесении Скобиненко указание на антисоветский характер этого совещания Миронов категорически отрицал и утверждал, что все участники совещания заявляли о своей преданности советской власти и говорили лишь о путях ее укрепления на местах.

Также не признали себя виновными и арестованные по данному делу Воропаев, Кочуков, Голенев и Елансков. Не отрицая своего участия в работе совещания, все они показали, что никакой «ячейки авантюристов» Мироновым создано не было и планов подготовки восстания на совещании не обсуждалось. Миронов действительно говорил о необходимости создания ядра из наиболее преданных коммунистов для борьбы с бюрократизмом и извращениями политики партии, допускаемыми отдельными местными советскими и партийными работниками. Такая постановка вопроса, по мнению обвиняемых, являлась правильной и обусловливалась создавшейся в округе обстановкой того времени, когда на почве недовольства белогвардейскому офицеру Вакулину удалось склонить на свою сторону часть неустойчивых казаков и поднять их на вооруженное выступление против советской власти.

В связи с отсутствием в распоряжении следственных органов доказательств виновности Воропаева, Кочукова, Голенева и Еланскова дело в отношении их постановлением Президиума ВЧК от 15 ноября 1921 г. производством было прекращено и все они из-под стражи освобождены.

Установленный и допрошенный в ходе дополнительной проверки Елансков показал, что никаких разговоров против советской власти на квартире Миронова 8 февраля 1921 г. не было и составленное по этому вопросу донесение Скобиненко является вымышленным. В своих показаниях Елансков охарактеризовал Миронова исключительно положительно, как человека преданного революции, с большим уважением относившегося к советской власти и лично к вождю пролетарской революции в России.

Из приобщенного к делу заявления Воропаева, Кочукова, Голенева и Еланскова, написанного во время содержания их под стражей на имя руководителей центральных партийных и советских органов РСФСР, из показаний допрошенных в ходе дополнительной проверки свидетелей Давыденко и Калмыкова, а также из архивных материалов видно, что Скобиненко в 1920–1923 гг. исключался из партии, являлся карьеристом и занимал враждебную позицию в проведении политики партии по мобилизации крестьянства на проведение сельскохозяйственных работ. В 1934 г. он был осужден за хищение социалистической собственности к десяти годам лишения свободы и вскоре после отбытия наказания умер, в связи с чем допросить его не представилось возможным.

Все приведенные выше данные свидетельствуют о том, что представленное в ДонЧК донесение Скобиненко в отношении Миронова носило провокационный характер и поэтому не может служить доказательством его вины в совершении указанных в донесении преступных действий.

Также нельзя признать обоснованным обвинение Миронова и в остальной части. В постановлении об аресте Миронова и в заключительном акте указано, что Миронов пытался использовать для выступления против советской власти прибывшие на ст. Арчеда части 2-й Конной армии. Причем в подтверждении этой части обвинения в указанных документах сделана ссылка на информацию члена РКП(б) П.К. Игнатова.

Допрошенный по этому вопросу Игнатов пояснил, что в феврале 1921 г., когда на территорию Усть-Медведицкого округа стали прибывать части 2-й Конной армии для подавления восстания Вакулина, ему удалось проникнуть в вагон командира бригады и подслушать отрывки антисоветского разговора между находившимися там командирами. Об этом он немедленно доложил соответствующим властям. Между тем, такая информация не давала оснований для вывода о подготовке частей армии к восстанию и о какой-либо причастности к его подготовке командарма Миронова.

Бывший командир 21-й дивизии 2-й Конной армии генерал-майор запаса М.Ф. Лысенко на допросе 19 февраля 1960 г. показал, что для подавления восстания Вакулина был сформирован специальный отряд, состоявший из лучших коммунистов и комсомольцев, которым командовал командир 1-й бригады дивизии член партии Хорюшин. Никаких данных о том, что личный состав этого отряда был настроен против советской власти или тем более склонен к восстанию, в распоряжении командования дивизии не имелось.

Из материалов расследования видно, что Миронов действительно несколько раз ударил председателя Арчединского станичного совета Барышникова за то, что он не обеспечил предоставление Миронову и ехавшим с ним военнослужащим лошадей для следования в ст. Усть-Медведицкую. Эти действия Миронова хотя и являлись неправильными, но не могли служить основанием для привлечения его к уголовной ответственности.

Сам Миронов по этому вопросу пояснил, что причиной его невыдержанности в отношении Барышникова послужило то, что он являлся белогвардейским офицером и ранее служил в войсках атамана Краснова, а затем оказался на руководящей работе в органах советской власти.

Что же касается утверждения в заключительном акте о том, что якобы Миронов в момент избиения Барышникова допустил выпады против Коммунистической партии, то оно не основано на материалах дела. Допрошенные по этому факту Барышников, Евстратов и Сериков никаких показаний об антисоветских высказываниях Миронова не дали, а других доказательств в деле не имеется.

Проведенным по делу расследованием также не собрано доказательств, подтверждающих антисоветский характер выступлений Миронова на митинге трудящихся в ст. Усть-Медведицкой и на окружной партийной конференции. Допрошенные же в ходе дополнительной проверки свидетели Калмыков, Хижняков, Топчиев, Михайличенко, Дьяконов, Ефремов и другие, являвшиеся очевидцами указанных событий, показали, что выступления Миронова носили политически выдержанный характер. Выступая на митинге и партийной конференции, Миронов осудил бандитское выступление Вакулина и поддавшихся его агитации казаков, призвал к поддержанию мероприятий советской власти и заявил, что он прочно стоит на позиции партии большевиков. Кроме того, на партийной конференции Миронов высказал ряд критических замечаний в адрес местных партийных и советских работников, что было одобрительно встречено делегатами конференции.

Из материалов уголовного дела и дополнительной проверки усматривается, что Миронов являлся выходцем из семьи трудового казака, после прибытия в 1918 г. с фронта встал на сторону революции и вошел в состав Усть-Медведицкого окружного военно-революционного комитета. Миронов сформировал первый казачий революционный отряд, впоследствии переформированный в дивизию, и принимал активное участие в гражданской войне, последовательно командуя дивизией, корпусом и 2-й Конной армией. За умелое руководство вверенными ему войсками и успешное проведение боевых операций против белых армий он был награжден золотыми часами, почетным золотым оружием и орденом «Красного Знамени».

Допрошенные по делу в ходе дополнительной проверки бывший член Реввоенсовета республики Аралов, члены партии Ефремов, Топчиев, Калмыков, Мазлов, Давыденко, Ермилов и другие, знавшие Миронова по совместному участию в гражданской войне, охарактеризовали его как человека, преданного делу революции и активного борца за установление советской власти.

Рассмотрев материалы уголовного дела и дополнительной проверки, а также соглашаясь с доводами заключения Генерального прокурора СССР, Военная коллегия Верховного суда СССР определила:

Постановление Президиума ВЧК от 2 апреля 1921 г. в отношении Миронова Филиппа Кузьмича отменить и дело за отсутствием в его действиях состава преступления производством прекратить.

https://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1014030

Даты жизни: 14 (26).10.1872 – 02.04.1921 Биография: Родился в 1872 году на хуторе Буерак-Сенюткин, станицы Усть-Медведицкая Области Войска Донского в семье казака, православный. Окончил церковно-приходскую школу и два класса Усть-Медведицкой гимназии, освоив остальной курс самостоятельно. В службу вступил нижним чином 07.11.1892 года. В 1892—94 гг. проходил действительную военную службу, откуда, как один из лучших, поступил в 1895 году в Новочеркасское казачье юнкерское училище, успешно окончив его по 2-му разряду в 1898 году. Уже в качестве офицера принимал участие в Русско-японской войне в составе 26-го Донского казачьего полка, где заслужил славу лихого казака, поскольку командовал сотней, которая ходила в тылы врага, а также четыре ордена, чин подъесаула и связанные с ним права личного дворянства. За принадлежность к революционному движению Миронов был уволен из войск в 1905 году. Был отчислен из Донского войска (с лишением чина подъесаула «за действия, порочащие звание офицера»). 8 октября 1914 года пошел добровольцем на фронт в составе 30-го Донского казачьего полка 3-й Донской дивизии, стал командиром разведывательной сотни этой дивизии (ему вернули звание подъесаула), за отличия произведен в есаулы (март 1915) и войсковые старшины (январь 1916). За последующие два года он был отмечен еще 3 наградами, дослужившись до звания войскового старшины (подполковника). С августа 1916 года - помощник командира 32-го Донского казачьего полка по строевой части. После Октябрьской революции 1917 года примкнул к большевикам. Во время Гражданской войны командовал крупными войсковыми формированиями, включая 2-ю Конную армию. Пользовался весьма большой популярностью среди донского населения. Выступал против политики расказачивания и не получил поддержку Л. Д. Троцкого в вопросах взаимодействия с крестьянством. В сентябре 1918 года был награжден орденом Красного Знамени № 3, став одним из первых кавалеров. Выступал против некомпетентного, по его мнению, военного руководства Троцкого. Узнав о циркулярном письме о расказачивании, видимо, фальсифицированном по инициативе Донбюро, в письме члену РВС Южного фронта Сокольникову Миронов пишет: «… пора разогнать политических авантюристов Донбюро, а вместе с ними и Троцкого из армии…». В октябре 1919 года за самовольное выступление из Саранска с недоформированным Донским казачьим корпусом на Южный фронт против армии А. И. Деникина был арестован по приказу Троцкого С. М. Буденным и приговорен к расстрелу, но сам Троцкий остановил расстрел, затем Миронов был помилован ВЦИК. По версии белых (А. Деникина), в августе 1919 года Миронов поднял восстание, к которому примкнули несколько донских советских полков. Восстание было подавлено в несколько дней войсками Буденного (4-й кав. дивизией О. Городовикова, впоследствии замкомандарма Миронова). На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 23 октября 1919 года Миронову выражено политическое доверие и поручено командование конной армией. В 1920 году вступил в РКП(б). 12-14 октября 1920 года за разгром войск барона П. Н. Врангеля в завязавшемся Никопольско-Александровском сражении, за срыв намерений Пилсудского и Врангеля соединиться на правобережье Днепра и разгром конных корпусов генерала Н. Г. Бабиева и генерала И. Г. Барбовича Миронов был награжден почетным революционным оружием и орденом Красного Знамени. Участвовал в разгроме войск белых на Перекопе и изгнании из Крыма остатков белых армий. В феврале 1921 года был арестован по ложному обвинению Дончека, когда неосторожно заехал в родную станицу (якобы его Вторая конная армия целенаправленно не разгромила армию Махно, так как с 1919 года командиром корпуса у Махно служил родной брат Филиппа Кузьмича - хотя, на самом деле, махновцы были Мироновым разбиты, ушел только сам Махно с небольшой группой приближенных). Убит часовым во дворе Бутырской тюрьмы при невыясненных обстоятельствах, уже после смерти фальсифицировано дело о подготовке им вооруженного восстания на Дону - причем фальсификаторы не знали, что он уже расстрелян[источник не указан 1097 дней]. Исследователи Р. А. Медведев и С. П. Стариков утверждали, что убит Миронов был по личному распоряжению Л. Д. Троцкого, ярого ненавистника казачества. Реабилитирован Военной коллегией Верховного суда в 1960 году «за отсутствием состава преступления». Зять Миронова Александр Голиков был также арестован ВЧК, но впоследствии освобожден. Расстрелян в 1937 году.

Семья:

Первая жена - Степанида Петровна Миронова, урождённая Кривова Вторая жена - Суетенкова Надежда Васильевна (ум. после 1961), учительница, сестра милосердия в Донской армии, взята в плен в 1918. Дети от первого брака - Мария (1892), Валентина (1900), Клавдия (1902), Артимон (1907), Никодим (1915 ?).

Чины:

Хорунжий (07.08.1899 г.) Сотник (ВП 15.04.1904 г. со ст. с 07.08.1903 г.) Подъесаул (13.01.1905 г.) Есаул (ВП 28.02.1915 г. со ст. с 22.11.1914 г.) Войсковой старшина (ВП 22.01.1916 г. со ст. с 13.09.1915 г.)

Награды:

за Русско-японскую войну:

Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом (ВП 24.01.1906 г.) Св. Анны 4-й степени с надписью «за храбрость» (ВП 27.03.1906 г.) Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом (ВП 27.03.1906 г.) Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом (ВП 28.04.1906 г.)

за Первую мировую войну:

Св. Станислава 2-й степени с мечами (ВП 26.09.1916 г.) Георгиевское оружие (ВП 24.01.1917 г.) Св. Анны 2-й степени с мечами (ПАФ 17.03.1917 г.)

за Гражданскую войну:

два ордена Красного Знамени (первый КЗ за № 3) Почетное оружие (со впаянным в эфес вторым КЗ).