Красноцветова Мария Николаевна (1879)

Мария (Красноцветова Мария Николаевна)-1.jpg
  • Дата рождения: 1879 г.
  • Варианты ФИО: Мария
  • Место рождения: Владимир
  • Пол: женщина
  • Профессия / место работы: монахиня
  • Место проживания: Владимир
  • Дата смерти: 25 июля 1971 г.
  • Место смерти: Московская о., г. Сергиев-Посад (Загорск)
  • Где и кем арестован: Омская о., с. Аромашево
  • Дата ареста: 1932 г.
  • Комментарий к аресту: Тюмень, тюрьма ОГПУ (подвал) (1932 г.Из воспоминаний Марии Николаевны:"Поместили нас в подвале со слабым светом из зарешеченного окна под потолком.Унылая, длинная комната. . . Вдоль стены стояли топчаны с соломенными матрацами,но матрацы вскоре отобрали, и мы лежали на голых досках. . . Здесь меня охватилаужасная, гнетущая тоска, отчаяние и даже ропот. . . Оставленные дети не выходилииз головы. . . Мысль о самоубийстве начала мелькать в моей совсем обезумевшейголове. Рядом на топчане лежала монахиня Мастридия. Бужу ее и умоляю: "Марфуша!Поговори со мной, я совсем теряю силы. . . — "А вы, матушка, не скорбите, лучшемолитесь свт. Николаю Чудотворцу, он, батюшка, поможет Вам". И началадивный рассказ о своей жизни и о помощи свт. Николая. Этот разговор тогда меняукрепил и спас от отчаяния".В подвале ОГПУ Мария Николаевна провела несколько месяцев без предъявленияобвинения, а потом была переведена в другую тюрьму. Вели в тюрьму по всему городу,с конвоем, с ружьями, с саблями наголоТюмень, тюрьмаДата начала: 1933 г.Из воспоминаний Марии Николаевны:"В тюрьме режим был еще хуже, чем в подвале. . . Здесь, в тюремной камеременя посетила великая милость Божия. Дух ослабевал, нужно было чем-топодкрепить его, и Господь подкрепил. Среди заключенных оказалась одна полька. . .Она очень любила меня, как-то я защитила ее от нападок одной злой и грубой женщины,сидевшей по уголовной статье, которая потом перенесла свою ненависть и на меня. . .Однажды эта полька получила из ОГПУ свои вещи, которые были на проверке, вдруг выхватилакакую-то книгу и несется ко мне по нарам со словами: "А это уж я подарю дорогоймоей мамочке!" (имея в виду меня). Я вижу Евангелие на польском языке. . . Я сталаразбирать слово за словом. . . Стала читать и все понимать, переводить все на русский и читатьвслух моим соседкам. . . Для всех в камере это чтение стало отрадой, в особенности вдни Страстной недели ввиду приближавшейся Святой Пасхи. Душа успокоилась,покорилась воле Божией. Детей я поручила Матери Божией. . . ".В тюрьме началась эпидемия тифа. Многие из камеры, где находилась Мария Николаевна,умерли. Заболела и она, и ее перевели в тюремную больницуТюмень, тюремная больницаДата начала: 1933—1933 гг.). В 1932г. Мария Николаевна была арестована по "делу" о. Василия. Дети ее остались одни после ее ареста. Марии Николаевне удалось передать записку для 16-летней дочери Тани, гостившей в Москве у ее сестры, в которой она просила Таню немедленно приехать и быть с младшими детьми, записка дошла, и Таня приехала

Места проживания

Владимир
Москва
С детства была глубоко религиозной. У ее родителей была богатейшая библиотека
духовных книг — жития святых, творения святых отцов. Мария любила эти книги
и черпала из них знания о духовной жизни. Это духовное семя упало в ее душу,
и она сохраняла и взращивала его всю свою жизнь.
Была хорошей пианисткой, давала благотворительные концерты. До замужества
работала воспитательницей в приюте у Бахрушина. Очень любила свою работу,
занималась с детьми с любовью.
В 1900-е годы вышла замуж за Михаила Григорьевича Красноцветова, происходившего
из старинного священнического рода, окончившего Духовную семинарию, работавшего
в то время юристом. У них родилась дочь Галина (умерла во младенчестве),
в 1908г. старший сын Гриша, в 1910г. Ирина, в 1913г. Ростислав, в 1916г.
Татьяна, в 1918г. Владимир.
Из воспоминаний Марии Николаевны, относящихся к 1917-1918гг. :
"Рушились все твердыни. . . Разнузданные, безобразные толпы носились по улицам, орали,
кого-то превозносили, кого-то призывали грабить и убивать. . . Как тяжко было на душе,
как жалко детей. . . Бедный мой Гриша, как любил он свою гимназию,
как рвался к знаниям,. . . все скомкалось, исковеркалось. . .
Прибегает раз из гимназии с горькими слезами: "Мама, нас выгнали из гимназии,
теперь мы будем учиться в простой школе!" Я убедила его ходить, куда велели. . .
А потом прибегает взволнованный: "Не пойду больше в эту поганую школу! Вот,
смотри! Я выхватил из огня два Евангелия и Закон Божий, их жгли на кострах во
дворе!" Что было сказать? Я сказала: "Не ходи больше". . . и он не пошел. . .
Способный, умный мальчик остался без образования. В школе был какой-то ураган,
учили главным образом богохульству и не слушать родителей. . . "
В те годы Мария Николаевна познакомилась со старым священником о. Ефимом, который
был в то время ее духовным наставником.
Из воспоминаний Марии Николаевны:
"О, как же не готовы мы были, как внезапно обрушился на нас гнев Божий!. . .
Господь открыл глаза на другую жизнь, единственную истинную, которую мы так
легкомысленно прогуливали на журфиксах, пикниках и т. д. Стали учиться жить
по-другому. От многого, что считалось необходимым, пришлось отказаться.
Научилась сама стирать, доить корову, мыть посуду. Потребности пришлось
сократить до минимума, чему способствовал наступивший голод. . . Тут и молитва
стала являться в сердце, и о смерти память приходить. . . Ужасные годы революции
и гражданской войны — 1917, 1918, 1919. Когда родился Володя, голод все
усиливался. Мы решили ехать в Сибирь, где слышно было, люди еще не умирают от
голода"
Тобольская губ., с. Кротово
1919—03.1920 гг.
Муж Марии Николаевны Михаил Григорьевич Красноцветов работал в селе народным
судьей.
Из воспоминаний матушки Марии Николаевны:
"Жить становилось все труднее и труднее. Жалованья не поступало ниоткуда, ни
хлеба, ни муки. . . Купили корову за настенные часы. . . К счастью, со мной была
швейная машина, и я стала шить кому что, вплоть до мужских брюк. Шила, вязала
чулки, платки, продавали все, что можно было продать, и все же не хватало. . . "
В ноябре 1919г. муж Марии Николаевны, Михаил Григорьевич, по благословению
местного священника, уехал в Тобольск к епископу.
Ожидали скорого возвращения Михаила Григорьевича, но он не возвращался
в течение нескольких месяцев (его задержали в дороге и принудительно заставили
помогать работникам продразверстки), во время которых вся тяжесть заботы о
семье легла на плечи Марии Николаевны.
Из воспоминаний Марии Николаевны:
"Володя простудился, пока сидели в подвале во время битв, все тело его покрылось
нарывами. . . Таня четырех лет начала кричать при каждом стуке, впечатление от
выстрелов было такое сильное, что девочка стала всего бояться, Ира стала мне
помогать, научилась доить корову, 11-летний Гриша совсем как взрослый заботился
о семье. . . "
В марте 1920г. муж Марии Николаевны вернулся из Тобольска, где был
рукоположен во священника.
Семья переехала в глухое село, где стал служить о. Михаил
Тобольская губ., д. Малая Скаредная
03.1920—1923 гг.
О. Михаил с матушкой Марией Николаевной поселились в доме для священника.
Вскоре семью о. Михаила выгнали из священнического домика, и жить пришлось ему
в церковной сторожке, а Марии Николаевне с детьми — в тесной избе, где на
полатях спали вповалку все дети.
Через три года о. Михаила перевели служить в с. Аромашево
Омская о. (Тобольская губ.), с. Аромашево
1923—1930 гг.
В первый год пребывания в Аромашево, осенью 1923г. матушка Мария Николаевна
съездила во Владимир, где продала дом, оставленный ей по наследству ее отцом.
На вырученные деньги удалось построить собственное жилище в с. Аромашево.
Для этого пришлось продать почти все вещи, а главное — любимое пианино
Марии Николаевны.
В 1924г. в семье о. Михаила и Марии Николаевны появился последний сын Вадим.
Детям их было запрещено учиться, они оставались без образования,
помогали в семье: Гриша работал в поле, Ростя возился со скотом, Ира —
по хозяйству в кухне, Таня приучилась с матерью шить, убирать в доме.
Мария Николаевна пряла шерсть — одежда была домотканая.
Работали в огороде, завели пчел
Омская о., с. Чигарево (рядом с с. Аромашево)
1930—1932 гг.
С началом коллективизации семья о. Михаила и Марии Николаевны была
"раскулачена", имущество было отобрано, семью выгнали из дома.
Лишенные крова, они должны были искать хоть какого-нибудь приюта.
К этому времени сын Гриша женился. Ира вышла замуж, и они с мужем уехали
в Ленинградскую обл. в Колпино.
Из жалости один верующий человек пустил семью о. Михаила в пустую баню, где они
жили до тех пор, пока кое-как не разместились у добрых людей.
Вскоре церковь в селе была закрыта.
В 1930г. Мария Николаевна поехала во ВЦИК в Москву — от имени прихожан
хлопотать об открытии церкви, отдала прошение, обещали дать ответ, но,
видимо, он не сулил ничего хорошего. В Москве Мария Николаевна познакомилась
с настоятелем Воскресенской церкви в Сокольниках о. Нилом (позже он был
репрессирован и скончался в ссылке).
Церковь в селе так и не открыли.
В 1931г. о. Михаила арестовали.
Мария Николаевна с младшими детьми переехала
к сыну Грише, жили в страшной тесноте восемь человек. Вскоре Гришу забрали в
тыловое ополчение на Дальний Восток. У дочери Ирины, уехавшей в Колпино, умер
муж, и она осталась вдовой с двумя маленькими дочками Галиной и Верой.
В 1930г. семнадцатилетнего сына Ростю принудительно забрали в тайгу на тяжелые
работы, в угольные ямы.
Мария Николаевна один раз ездила на свидание с мужем, заключенным в лагерь на
Вишере.
После закрытия церкви Мария Николаевна с детьми ездила часто на службы
для исповеди и причащения Св. Тайн к о. Василию, служившему в одном из соседних
сел. В 1932г. о. Василий был арестован
Тюмень
1933—1933 гг.
После выписки из больницы Мария Николаевна снова оказалась у о. Михаила.
Потом за ней приехали дети и увезли домой
Омская о., Аромашевский р.
Дата начала: 1933 г.
Во время пребывания Марии Николаевны в тюрьме детей ее выгнали из дома прямо
на улицу. Соседи из жалости разрешили жить им у себя в сарае. Но надо было
искать зимнее жилье. Жители боялись пустить к себе в дом семью репрессированного
священника. Мария Николаевна с семьей нашли помещение в соседней деревушке, но
скоро должны были уйти: хозяйке пригрозили, сказали, чтобы "попов не держала".
Несколько раз переезжали с места на место.
Из воспоминаний Марии Николаевны:
"Как-то вызывают меня в сельсовет, и председатель говорит: "Уезжайте отсюда,
пока еще есть на вас рубахи, а то и последнее сдерем". — "Но куда же?
У нас не на что ехать, денег нет, и ехать некуда!" —
"А уж это ваше дело, только здесь жить мы вам не дадим". Вскоре пришли к нам
с описью имущества и тут же сделали продажу. Осталось у нас очень мало, но и
это малое пришлось продать самим, чтобы иметь хоть что-нибудь, на что можно
выехать. . Пожалел нас местный житель — китаец Василий, и мы переехали к нему в
сарай. . .
Становилось холодно, видим, зимовать здесь нельзя. . . Да и хозяину нашему начали наговаривать,
чтобы он нас выселял. . . Думали-думали и решили ехать в Колпино, где жила моя
бедная вдова Ира с дочками. . . Всем ехать было невозможно и решили
Фале (жене Гриши) остаться у Василия с ее двумя детьми. А мы, т. е. я,
Таня, Володя и Вадя поедем к Ире"
Ленинградская о., пос. Колпино
1933—1933 гг.
В Колпине Мария Николаевна ходила в церковь свт. Николая и познакомилась с ее
настоятелем о. Александром. Мария Николаевна шила для семьи дочери о. Александра,
тем зарабатывала на пропитание детей.
"Через некоторое время кто-то донес, что мы из Сибири и что я была в тюрьме.
Таню вызывали в ГПУ, мучили ее допросами и велели немедленно в 24 часа мне
убираться из Колпино. В момент тягчайшего горя мне передают письмо. Оказалось,
от отца Михаила из Тюмени — он зовет меня к себе для работы в церкви. . .
Я решила ехать с младшим мальчиком Вадей, а старшего, Владимира, оставить"
Тюмень
Дата начала: 1934 г.
"Отец Михаил встретил нас как родных и предложил мне в церкви продавать свечи.
"Нет, не могу, что хотите, буду делать, но этого делать не могу!" —
взмолилась я. Батюшка пожалел меня, непослушную. Так в церкви я и не работала,
а стала вместе с о. Михаилом стегать одеяла. . . Временно сняли квартирку у
старосты. . . Ваденька стал помогать прислуживать в церкви. . . Тут приехала Фаля
с двумя детьми, и староста не смог держать у себя такую большую семью. Пришлось
искать квартиру. Здесь повторилось то же, что в деревне: поживем неделю, нам
отказывают, переезжаем без конца с места на место. . . О. Михаил снова пришел
нам на помощь, стал искать нам домик. Вскоре нашли ветхий маленький домик в одну
комнату и кухню, за 600 рублей. . . К этому времени к нам приехал Володя.
Немного погодя из тылового ополчения вернулся Гриша"
Тюмень, ул. Таборная
1934—1938 гг.
Отбыв срок, вернулся из ссылки муж Марии Николаевны о. Михаил Красноцветов.
Мария Николаевна часто ходила в церковь.
В храме познакомилась с женой местного доктора и стала давать
уроки музыки их дочке.
О. Михаил, когда не служил, выполнял всю работу по дому: топил печь, варил обед. Кроме того,
на пропитание семьи Мария Николаевна и о. Михаил зарабатывали стеганием одеял.
В июле 1937г. о. Михаил был снова арестован и вскоре расстрелян.
Спустя год после ареста мужа Мария Николаевна переехала под Ленинград в
Пушкино (Царское Село)
Ленинградская о., г. Пушкин (Царское Село)
1938—1940 гг.
В Пушкине жила тетя покойного мужа дочери Ирины Александра Федоровна Ермолаева,
у которой был большой двухэтажный дом, полный жильцов. В этом доме занимали
восьмиметровую комнату дочь Марии Николаевны Татьяна и сын Ростислав. К ним в ту
же комнату приехала и Мария Николаевна с сыном Вадимом и дочерью Ириной с
ее детьми Галиной и Верой. "Лишенцев" в Ленинградской обл. не прописывали.
Мария Николаевна молилась свт. Николаю Чудотворцу, и, видимо, по его молитвам
ей удалось получить прописку в д. Покровка Ленинградской обл.
Через некоторое время в доме Александры Федоровны освободились еще 2 комнаты,
и семья Марии Николаевны переехала в них.
Мария Николаевна начала давать частные уроки музыки. В школе работать не хотела
из-за своих религиозных убеждений, объясняла родным, что "не хочет в Великий пост
распевать и плясать". Она всегда ходила в длинном платье и детей и внучек
приучала к скромности. Она часто ходила со своими детьми и внучками в Знаменскую
церковь около Лицея, где служил настоятель о. Феодор, а диаконом был о. Владимир.
Службу они всегда стояли до конца. Мария Николаевна читала детям Св. Евангелие,
Апокалипсис, пророчества Исаии, Даниила. В 1940г. они были свидетелями
взрыва властями пятиглавого собора на главной площади города.
С началом Отечественной войны сыновья Марии Николаевны Владимир и Ростислав
ушли на фронт. Мария Николаевна с младшим сыном Вадимом и внучкой Верой уехали
в Ленинград к дочери Татьяне
Ленинград
1941—1941 гг.
Вскоре Мария Николаевна с семьей была эвакуирована в Омск
Омск
1941—1943 гг.
Московская о., г. Балашиха
1944—1944 гг.
В 1944г. приехали в Балашиху.
Жили всемером в 12-метровой комнате: Мария Николаевна, дочь Татьяна с сыном Ростей,
сын Вадим, дочь Ирина с детьми Галиной и Верой.
Мария Николаевна горячо молилась о сыновьях,
которые были на фронте. Сын Владимир получил контузию, но выжил. Сын Ростислав
попал в плен, один немец хотел его пристрелить, но он под дулом пистолета осенил
себя крестным знамением, и немец с руганью отбросил пистолет. Потом Ростислав
бежал из плена, и до конца войны он воевал на передовой.
Позже Мария Николаевна с Ириной и внучками переехала в Загорск
Московская о., г. Сергиев Посад (Загорск)
1944—1970 гг.
В Загорске дочь Ирина получила работу врача, и семья стала жить в комнате
прямо в отделении больницы, где работала Ирина. Жили впроголодь.
Мария Николаевна научилась мастерить искусственные цветы из
лингнина — перевязочного материала, отходов от которого было много в больнице.
Внучки ходили их продавать на базар, но почти никогда до базара не доносили —
все у них раскупали по дороги, так цветы эти были красивы.
Мария Николаевна ходила в Ильинскую церковь. В 1945г. там стал служить
архимандрит Гурий. Он скоро познакомился с Марией Николаевной, ее дочерью
Ириной и внучкой Галиной, часто бывавшими на службе. О. Гурий начал регулярно
помогать семье Марии Николаевны, а также давал читать духовные книги.
После открытия Лавры в 1946г. Мария Николаевна с внучкой Галиной почти каждый
день бывали в Лавре за ранней обедней. В Лавре тогда собрались (многие из них
вернувшиеся из ссылок) архиереи: о. Гурий, о. Вениамин (Милов), о. Иоанн (Крестьянкин),
о. Иоанн (Вендланд) и др. Мария Николаевна и ее семья познакомились с семейством
Фуделей, которые стали их друзьями по духу. (О. Сергий тогда еще был в ссылке,
позже вернулся). Их другом стал также Констанин Иванович — последний Лаврский
звонарь, которому было предсказание, что он доживет до открытия Лавры и первый
зазвонит (так оно и вышло).
Из воспоминаний внучки Галины (будущей монахини Ольги): "Бабушка жила с нами,
постоянно читала нам что-то духовное: святителей Игнатия, Феофана. С ней всегда
можно было посоветоваться, разрешить сомнения, недоумения. Она имела на нас
очень большое влияние и воспитала глубоко сознательно верующими".
В 1960-е годы родственники собрали деньги и купили на них полдома для
Марии Николаевны и ее дочери Ирины Михайловны. Мария Николаевна увешала
весь угол иконами и постоянно молилась в своей келейке. Кроме того, она читала,
переписывала духовные книги и молитвы. Сама пряла шерсть и вязала для всех своих
многочисленных детей и внуков
Московская о., г. Сергиев Посад (Загорск)
1970—25.07.1971 гг.
Ходить в церковь уже не могла. Священники Ильинской церкви о. Тихон и о. Зиновий
каждую неделю приходили ее причащать

Рукоположение

монахиня
Мария
1970
Место Московская о., г. Сергиев Посад (Загорск)
Приняла монашеский постриг за год до смерти

Публикации

За все благодарите: История семьи репрессированного священника. М. : "Отчий дом", 2004/ Свято-Никольский Переславский монастырь.