Губина Вера Игнатьевна

Дата рождения: —
Пол: женщина
Национальность: русская.
Гражданство (подданство): СССР.
Профессия / место работы: зав канцелярией прииска (1937).
Место проживания: Магаданская обл., Колыма, прииск «Штурмовой» (1937); г. Ленинград, Новоизмайловский проспект, д. № 55, кв. 55

Обвинение: ст.182 (хранение огнестрельного оружия) и 58-11 (участие в КРО) УК РСФСР. В 1939 дело вернулось, ст. 58-11 заменили на 58 п. 12 УК РСФСР (недонесение о КРД).
Осуждение: 5 апреля 1940 г.
Статья: 182, 58-12 УК РСФСР.
Приговор: 10 лет ИТЛ
Место отбывания: Магаданская тюрьма (1937-1940); ИТЛ (1940-1947)
Дата освобождения: 5 сентября 1947 г.
Основания освобождения: конец срока.
Дата реабилитации: 10 сентября 1958 г.
Реабилитирующий орган: Президиум Верховного Суда РСФСР
Комментарий к аресту: Реаб. за отсутствием состава преступления.

Архивное дело: РГАНИ. Ф. 6. Оп. 13. Д. 80. Л. 196-204 с об.
Источники данных: Эхо выстрела в Смольном. История расследования убийства С.М. Кирова по документам ЦК КПСС.

Биография

...Мой муж Губин Александр Антонович родился в 1895 году в г. Вильно. В 1917 году во время войны семья переехала в г. Тулу. В период гражданской войны он являлся участником ее и боролся за Советскую власть. В 1918 году вступил в члены КПСС. Дату точно не помню, но вскоре после образования ВЧК он работал в органах ВЧК, сначала на Кавказе, в Баку, потом был направлен в Ленинград для работы в органах ВЧК в 1922 году. В Ленинграде он работал, насколько я помню, начальником окружного специально-следственного отдела, а затем через несколько лет был назначен начальником административно-хозяйственного отдела Ленинградского управления.
В 1934 году Губин был делегатом XVII партийного съезда.
Примерно в конце 1933 года — начале 1934 года, точно не помню, он был назначен начальником оперативного отдела управления НКВД г. Ленинграда.
...Примерно за 4—6 дней до убийства С.М. Кирова мой муж заболел и с высокой температурой лежал дома. Помню, как ему позвонили, кто не знаю, и сообщили, что убит т. Киров. Страшно взволнованный этим событием, он немедленно ушел на работу.
...Насколько я сейчас припоминаю, от занимаемой должности он был отстранен на второй день после убийства С.М. Кирова, а арестован 5 декабря 1934 года.
...В 1935 году Губин был осужден на 3 года и направлен на Колыму.
...Летом 1935 года, получив разрешение на выезд к месту нахождения мужа, я, как и другие жены осужденных, выехала на Колыму к мужу.
...Накануне 1 мая 1937 года Губина вызвали в Магадан якобы на торжественное заседание, посвященное дню 1 мая, с тех пор я его не видала. Примерно через неделю или больше я получила от него записку, а с парохода телеграмму, из которых узнала, что его, Медведя и Запорожца вызвали в Москву. Были ли еще кто-нибудь с ними отправлены, я точно не помню.
...Не получая никаких сведений о муже, беспокоясь о нем и о детях (дети находились в это время у брата мужа в г. Ижевске), не зная, вернется ли он обратно (я не подозревала, что он арестован), прождав некоторое время, я решила выехать домой в Ленинград к детям. Будучи в Магадане, я зашла к директору Дальстроя Берзину для выяснения судьбы своего мужа. Секретарь Берзина зашла к нему доложить обо мне и, выйдя, сказала, чтобы я подождала. Передо мной в кабинет к Берзину прошел какой-то сотрудник НКВД. После его ухода секретарь зашла к Берзину выяснить, можно ли мне зайти, но, выйдя, объявила, что меня он принять не может, т.к. уезжает на какое-то заседание. Из управления я ушла, а через некоторое время, в тот же вечер, я была арестована (5/IX-37 г.) двумя сотрудниками НКВД, которые произвели у меня обыск. Ими же был изъят пистолет мужа, который я собиралась сдать в НКВД, но не успела, т.к. была арестована.
После ареста я была направлена в Магаданскую тюрьму и помещена в одиночную камеру. В тюрьме я просидела три года. Из них больше года я содержалась в одиночной камере. Больше месяца с момента моего ареста меня вообще никто не вызывал, не допрашивал и не разговаривал и мне неизвестна была причина ареста. Следствие по моему делу вели следователи Кожевников и Малышев. Предъявили мне какой-то бланк, на котором было написано, что Губин враг народа и т.п., чему я не поверила. Следствие по моему делу было закончено и направлено в Москву примерно в 1938 году. Предъявлено обвинение по статьям 182 и 58-11 УК РСФСР. В 1939 году дело из Москвы вернулось с тем, чтобы переоформить его и направить в суд. Статью 58-11 изменили на 58 п. 12 УК РСФСР. 5 апреля 1940 года состоялся суд.
Постоянной сессией Хабаровского краевого суда я была осуждена на 10 лет лишения свободы, хотя, согласно Уголовному кодексу, по ст. 58 п. 12 даже при наличии состава преступления полагается самое большее 3 года, а его у меня не было, так же, как не было его и у мужа.
До 1939 года я ничего не знала о судьбе моих детей так же, как и они не знали ничего обо мне, несмотря на неоднократные заявления. В 1939 году я получила разрешение послать телеграмму отцу с указанием адреса, и таким образом дети и родные узнали, что я жива.
В конце 1940 года я была направлена из тюрьмы в лагерь, где и находилась до 5 сентября 1947 года. И только с восстановлением ленинских принципов социалистической законности 10 сентября 1958 года дело, по которому я была осуждена, постановлением Президиума Верховного Суда РСФСР производством прекращено и приговор отменен за отсутствием состава преступления.