Богословский Сергей Петрович (1895)
- Дата рождения: 1895 г.
- Место рождения: Московская обл., Подольский р-н, с. Домодедово
- Пол: мужчина
- Национальность: русский
- Социальное происхождение: сын священника
- Образование: высшее
- Профессия / место работы: управляющий Болшевской трудкоммуной НКВД
- Место проживания: Москва, ул. 3-я Мещанская, д. 60, кв. 32
- Партийность: кандидат в члены ВКП(б)
- Дата расстрела: 10 февраля 1938 г.
- Место захоронения: Московская обл., Коммунарка
- Дата ареста: 27 декабря 1937 г.
- Обвинение: участии в к.-р. террористической организации
- Осуждение: 9 февраля 1938 г.
- Осудивший орган: ВКВС СССР
- Приговор: ВМН (расстрел)
- Дата реабилитации: 1957 г.
- Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Москва, расстрельные списки - Коммунарка
Расшифровка материалов из следственного дела*
*ГА РФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-59881, орфография и пунктуация сохранены
Допрос Богословского Сергея Петровича от 4-5 декабря 1937 г.
Допросил нач. III отделения IV отдела УГБ МО Мл. Лейтенант Гос. Безопасности Д. Фомушкин
Вопрос: Вы арестованы как активный враг народа, за Вашу контрреволюционную борьбу против партии и Сов. Власти. Предлагаем стать на путь полного признания и дать полностью правдивые показания о вражеской деятельности лично Вашей и других связавшихся с Вами врагов народа. Будете ли Вы говорить правдиво?
Ответ: Это ошибка, я всегда был честным человеком, никогда врагом партии и Советской Власти не был, даже в мыслях онного не имел. Я с 1944 г. работал над правонарушителем в трудкоммуне НКВД и ща свою честную работу награждался, золотыми часами, знаком почетного чекиста, орденом «Красной звезды» и автомобилем.
Вопрос: В Вашем регистрационном бланке кандидата партии написано, что знак «почетного чекиста» Вам выдал в награду за беспощадную борьбу с контрреволюцией. Где и когда Вы беспощадно боролись с контрреволюцией?
Ответ: Я ? считался работником системы НКВД. Конечно, по ряду своей работы я борьбы с контрреволюцией не имел, а работал с правонарушителем, ? управляющий коммуной, но знаки почетных чекистов у нас получали и бухгалтера, им тоже так записывае? Вопрос: Почему Вас наградили за беспощадную борьбу с «контрреволюцией» которой Вы не вели?
Ответ: Почему так написалось, надо спрашивать б. наркома Ягоду.
Вопрос: Вы уклоняетесь от правдивых ответов. Вас ? Советской власти награждали, а что же Вы делали для Сов. Власти? Боролись с ней?
Ответ: Нет, это не так. Я честный человек и с Советской Властью не боролся.
Вопрос: Вы лжете. Если Вы честный, то за что же вы исключены партией из ее рядов?
Ответ: Я исключен за связь с врагом народа Погребинским, с которым я действительно был близко связан, но я знал его не как врага народа.
Вопрос: Вы нагло врете, продолжаете оставаться нера? врагом народа подобно Погребинскому. Вы в трудкоммуне рядом с пролетарской столицей концентрировали не нарушителей, а закоренелых бандитов, белогвардейцев, фашистов, шпионов, террористов, вредителей. Вы это делали для борьбы против партии и Советской Власти. Предлагаем прекращать ложь и говорить правду.
Ответ: Вы меня полностью разоблачаете. Я вынужден прекратить свою упорную борьбу на следствии, являющуюся продолжением моей вражеской деятельности, которую я вел до дня моего ареста. Я вижу, что никакая ложь и маскировка моей контрреволюционной работы теперь мне не помогут. Признаюсь в том, что действительно до дня моего ареста я являлся руководителем нелегальной контрреволюцинной террористической организации существовавшей в Болшевской трудкоммуне НКВД. Признаюсь в том, что эта террористическая организация была создана мной по прямому заданию Ягоды Погребинского, Островского и Вуля ныне разоблаченных органами НКВД как врагов народа.
Вопрос: Когда, кем, где и Как Вы были привлечены к нелегальной контрреволюционной и террористической деятельности?
Ответ: К нелегальной контрреволюционной а затем и к террористической деятельности я был привлечен в конце 1933 г., а именно в декабре месяце Погребинским Матвеем Самойловичем. Это произошло в городе Горьком у него в кабинете, куда он меня в числе других трех лиц из членов коммуны наметившихся к выдвижению на административно руководящие должности в трудкоммуне, а именно кроме меня туда ездили Погодин, Каминский Э.П., Закоржевский и Соколов М.Ф.
Вопрос: Как это произошло, покажите подробнее?
Ответ: С Погребинским я был знаком с 1921 года по работе в РККА в Семипалатинске, где я был военным врачем эвакоприемника, а он был комиссаром всего эвакопункта. Наиболее близкая у меня с ним связь установилась с 1924–1925 г, с момента моей работы в трудкоммуне НКВД в Болшево. С этого периода я иногда стал у него бывать и он знал всю мою преданность к нему. В 1933 г. летом я иногда встречался с ним в Москве при его заездах из Уфы.
когда он приезжал из Уфы. В этот период Погребинский иногда в разговорах давал мне понять, что в партии и стране не все в порядке, что политика Политбюро ЦК ВКП(б) в вопросах коллективизации сельского хоз-ва не совсем верна, что результаты этой
политики современем поставят вопрос о несостоятельности руководства ВК?. Указывал на то, что не случайно над этими вопросами задумываются такие лица, как Рыков Томский, Бухарин. Такие взгляды Погребинского ? привлекались и мне, поэтому я стал еще больше тяготеть к Погребинскому. В декабре м-це 1933 г. управляющий трудкоммуной, мой предшественник Кузнецов Михаил Михайлович был удален с работы Островским и вместо Кузнецова управляющим был выдвинут я. В декабре же 1933 г. я по ряду вопросов трудкоммуны был вызван Погребинским в г. Горький. В состоявшейся беседе наедине Погребинский в Горьком мне заявил, что я намечен к ? на работе Управляющего. Погребинский указал, что я должен составить список особо проверенных и надежных боевых лиц преданных Ягоде на которых можно будет опираться в любых случаях которые могут выдвинуться политической и исторической необходимостью. «Вобщем – заявил Погребинский – ты меня должен понимать с полслова» Поняв указание Погребинского как директиву о создании особой нелегальной ? политической борьбы с партией, я беспрекословно принял это к исполнению и тогда же назвал ему в качестве таких лиц на которые я могу опираться приехавшие со мной от Погодина Алексея Николаевича, Каминского Эмиля Петровича, Закоржевского Дмитрия Осиповича и Соколова Михаила Фадеевича. Все же Погребинский предложил продумать этот список более тщательно и указать большее число лиц. Подробнее же о существовании нелегальной контрреволюционной организации и о необходимости моей деятельности в ней Погребинский имел со мной беседу в которой дал ряд указаний в Марте 1934 года у него на квартире в Москве по Комсомольскому переулку при его заезде из Горького.
Вопрос: Расскажите подробнее, о чем у Вас была в этой встрече беседа с Погребинским?
Ответ: По приезде из Горького в Москву Погребинский вызвал меня к себе на квартиру и в беседе заявил, что настало время говорить со мной совершенно откровенное по важным и неотложным вопросам. В разговоре Погребинский указал мне на то, что я хотя я по ? и ? ?, но я руководством возглавляемым Ягодой оценивалось как преданный человек и меня выдвигают и будут выдвигать, если я буду не изменен в этой преданности Ягоде. Когда я заверил Погребинского, что я готов на все и оправдаю возлагаемые на меня надежды Ягодой, Погребинский сообщил мне, что в Москве и в системе НКВД по Союзу существует нелегальная организация, возглавляемая Ягодой, которая ставит своей целью свержение Сталинского руководства в партии и стране путем заговора и подготовки государственного переворота. На мой вопрос, кто же является еще надежными для Г.Г. Ягоды в этом деле лицами Погребинский сказал с насмешкой: «Разве не авторитет для тебя хотя бы я», все же назвал Островского, Вуля и сказал что много других о которых я узнаю со временем. В связи со всем этим Погребинский указал, что для интересов их общего дела нужно будет усиление кадров и что такие кадры должен подготавливать и я в Болшевской трудкоммуне НКВД, что это есть прямая директива Ягоды, выполнение которой он поручает мне – Богословскому. После того, как Погребинский потребовал от меня ответа согласен ли я на все это и после того, как я выразил безоговорочное согласие, заявив что в деле таких больших задач, которые Ягоде и Вам – лучше видно, я был и буду верным до конца, Погребинский заявил, что кадры которые я должен буду подготавливать будут нужны Ягоде для организации широкой террористической борьбы со Сталинцами. Дальше Погребинский кратко изложил указания о системе и принципах, которые я должен проводить при построении нашей нелегальной террористической организации и изложил основные задачи организации.
Вопрос: Какие цели и задачи ставила перед собой Ваша нелегальная контрреволюционная террористическая организация?
Ответ: Основные цели и задачи нашей нелегальной террористической организации, о которой меня информировал тогда же Погребинский состояли в подготовке свержения Советской власти, путем вооруженного восстания, в особенности на военный период и на случай вторжения интервенции. Для этого же предлагалось подготавливать надежный резерв людей из уголовников, особенно преданных Ягоде. Перед мной была поставлена задача превратить трудкоммуну НКВД в один из опорных пунктов боевых контрреволюционных сил преданных Ягоде, могущих пойти на выполнение его любых указаний. Для этой цели наша организация ставила задачу прекратить трудкоммуну НКВД в один из опорных пунктов боевых контрреволюционных сил организации и создать надежный резерв из лиц, готовых пойти на выполнение любых контрреволюционных заданий. Особо важным участником в деятельности нашей нелегальной организации, являлся ? террористической борьбы со сталинскими руководителями партии и Сов. Правительства. Как мне было известно эти задачи об? всю ? организацию к которой относился и Ягода.
Вопрос: Кто входил в состав руководящего ядра выплавлявшейся Вами нелегальной террористической организации?
Ответ: В состав руководящего (опорного) ядра возглавлявшейся мною нелегальной террористической организации мною были вовлечены: Каминский Эмиль Петрович, чл ВКП(б) с 1932 г., в прошлом судимый за сбыт фальшивой монеты, участник нашей террористической организации с 1934 г., вовлеченный в трудкоммуне работал работал экономистом общей бухгалтерии Северов Борис Львович, чл ВКП(б) с 1920 г, в трудкоммуне работал заведующим воспитательной частью, вовлчен в нелегальную организацию в 1935 г Погребинским Беспалов Василий Осипович, 1902 г.р., чл ВКП(б), в прошлом вор-рецидивист, в коммуну взят из тюрьмы, работал помощником заведующего воспитательной частью вовлеченный мной в террористическую организацию в 1934 г. Штейерман Виктор Викторович, 1903 г.р., из служащих, б/п., работал в трудкоммуне с 1930 г вовлечен в террористическую организацию мной в 1934 г весною, работал нач-ком охраны Глазман Борис Самойлович, 28 лет, сочувствующий ВКП(б), в прошлом вор-рецидивист ; вовлечен мною в 1934 г. Погодин Алексей Николаевич, 46 лет, б/п., в прошлом взломщик несгораемых шкафов многократно судимый, в коммуне работал моим помощником по административно хозяйственной части, вовлечен мной в нелегальную террористическую организацию весной 1934 г. ; Соколов Михаил Фадеевич, член ВКП(б), в прошлом вор-рецидивист, известный под фамилией Овчинникова, с 1935 г. работал моим заместителем Указанный состав руководящего ядра нашей террористической организации в основном был сформирован в 1934 году, а окончательно в I-ю половину 1935 г
Воропс: Каким образом Вами был вовлечен в нелегальную организацию Каминский Э.П.?
Ответ: Каминский Эмиль Петрович мною был вовлечен в нелегальную организацию летом 1934 года. Произошло это так: одним из вечером я пригласил его к себе в кабинет по делам воспитательской части, где он работал моим помощником в беседе я изложил ему что им интересовался Погребинский еще в Горьком в отношении его честности и преданности Ягоде. Каминский с удивлением переспросил: «Разве я внушаю подозрения, пусть во мне не сомневаются я если бы не Ягода сидел бы и теперь в тюрьме, за Ягоду готов итти в огонь и воду». В связи с этим я сказал ему что все же известно о нем как человеке ненавидящем коммунистов. Каминский ответил: «Коммунисты есть разные». После чего я прямо информировал его, что мною по указанию Ягоды создается нелегальная организация в которую предлагаю вступить и ему. Каминский дал согласие не задумываясь, рассказал ему кратко о ее целях и задачах, на что он мне ответил – «понимаю и сам». Каминскому мною была дана директива ? об остальной обработке для вовлечения в эту организацию других лиц, Что он принял к исполнению.
Вопрос: Как конкретно Вами был вовлечен в Вашу нелегальную организацию Беспалов?
Ответ: Беспалова я знал с 1927 года. В 1934 г. он работал старшим руководителем по воспитательной части в спортлыжной фабрике. Для его вербовки в нелегальную организацию мною было использовано одно из его посещений меня в моем кабинете летом 1934 г., куда он зашел по вопросам работы против обычной хмурости Беспалов на этот раз был веселым и я начал с ним разговор с того, что «вот он теперь ходит уважаемым человеком в веселом настроении, хотя в прошлом был вором и сволочью, только благодаря Ягоде и Погребинскому, не будет их и его могут затоптать». Беспалов нахмурившись заявил: «К чему смеешься, я сам знаю, что если бы Мотя (так звали Погребинского) и не Ягода, то по прежнему был бы вором». Я спросил его чем бы он мог доказать свое особое отношение к Ягоде и Погребинскому. Беспалов заявил «что скажут то могу сделать все». Использовав этот разговор я закрыл дверь кабинета изложил ему свой разговор с Погребинским в Горьком и информировал его о создаваемой нелегальной организации. Потребовав ответа согласен ли он в ней участвовать я получил от Беспалова согласие. С этого времени я стал с Беспаловым встречаться чаще и вскоре поручил ему вести обработку ряда других лиц подходящих нашей организации. В особенности я обращал его внимание на обработку проживающих в общежитиях №17 и №20-м. Нужно отметить, что Беспалов неоднократно мне заявлял самоуверенно, что за ним пойдут в нашу нелегальную организацию многие, однако же я указывал ему на необходимость особой осторожности и конспирации.
Вопрос: Как Вами был завербован в Вашу нелегальную организацию Штейерман?
Ответ: Штейермана я знаю с 1924-1925 г. и был с ним в хороших отношениях. На протяжении ряда лет я знал его как человека склонного к антисоветским анекдотам и настроениям. В одну из встреч с ним весной 1934 года я начал с ним разговор с того, что вот теперь среди многих коммунистов имеется большое недовольство осуществляемой политикой и что это недовольство поддерживается очень многими видными работниками в партии и правительстве. Штейерман с развя? ответил, что, «тем и лучше, хуже не будет мое отношение к советским порядкам и подавно враждебное». Использовав это ? признание я в дальнйшей беседе повел разговор о нелегальной организации подготавливающей кадры на борьбу с партией и о том, как он к этому относится. Штейерман изъявил безоговорочное согласие. Мной ему так же был поручена работа по подготовке людей на предмет их вовлечения в нелегальную организацию. Нужно отметить, что Штейерман впоследствии проявил себя как один из наиболее активных и опасных врагов партии и Сов.Власти и наиболее из надежных участников руководящего ядра.
Вопрос: Покажите о том, как были вовлечены Вами в нелегальную организацию и ее руководящее ядро Глазман и Погодин?
Ответ: Погодин Алексей Николаевич знаком мне с 1923 года, как взят? в коммуну из Бутырской тюрьмы. Весной 1934 г он как мой помощник по адм.хоз.части зашел однажды для доклада по делам в мой кабинет. После доклада разговорились о литературных новинках, затем перешел к воспоминаниям своего прошлого, говоря, что он был одним из отчаянных взломщиков несгораемых шкафов постоянно преследовался, а теперь благодаря Моте (Погребинскому) и Ягода достиг власти. В этой беседе я спросил Погодина – «ну а что с тобой получится если вдруг положение Ягоды и Погребинского изменится». Погодин ответил: «Как это может быть с такими людьми как Генрих Григорьевич и Мотя». Я сказал «что ? знает изменения положений в различную сторону и не у таких лиц». Погодин твердо сказал «Если будет так то я до конца с ними». В связи с этим я прямо изложил Погодину вопрос о существующей нелегальной организации, возглавляемой Ягодой и Погребинским и тут же получив от Погодина согласие на участие в ней изложил ему цели и задачи этой организации. Погодину мною была поручена задача помогать мне во всем руководстве в делах нашей нелегальной орагнизации, что он и делал в дальнейшем. Глазман же Бориса Самойловича, работавший в воспитательной части, был мною вовлечен всвязи с информацией Каминского о его антисоветских настроениях. Каминскому мною было предложено проводить обработку Глазмана. Во второй половине 1934 г. я при одном из его посещений меня в моем кабинете прямо приступил к сути вопроса о его вступлении в нелегальную организацию. Глазман заявил, что с ним об этом уже говорили Каминский и Погодин, в связи с этим он дал свое согласие. С этого времени, т.е. со II половины 1934 г. Глазман и входил в состав нашей руководящей группы нелегальной организации.
Вопрос: Продолжите Ваши показания о том, как был вовлечен в состав Вашего руководящего ядра Соколов М.Ф.?
Ответ: Соколова Михаила Фадеевича я знаю с 1924 г, я знал его как человека крайне возбудимого и прямого, в прошлом он был воров-рецидивистом. В агусте 1934 года встретив его в лесу в один из выходных дней когда он искал грибы в беседе прямо поставил ему вопрос о том, что он мне известен, как человек, несогласный с политикой партии и Сов.Власти, что таким является не он один, а такие авторитеты как Ягода, Погребинский и други, проинформировов его о существовавшей нелегальной организации возглавляемой Ягодой я потребовал ответа, как относится к предложению вступить в эту организацию. Соколов потребовал, что бы я ему сказал о том, кто состоит из работников коммуны в этой организации. Я назвал Погодина. Соколов, неудовлетворившись, заявил: «Это понятно само собой, кто еще?». Я назвал Каминского, Беспалова. После этого Соколов подумав заявил о своем согласии. После этого я информировал Соколова о задачах нашей организации и дал ему задание помогать мне в деле тщательной ? вербовки других лиц в нашу организацию. Что он и принял.
Вопрос: Вами выше показано, что Северов вовлечен не Вами в нелегальную организацию, а Погребинским, откуда это Вам и когда стало известно?
Ответ: Об этом меня летом 1935 г информировал сам Погребинский, после чего я тут же установил с Северовым связь, что произошло в декабре месяце 1935 года по возвращении Северова из Саровской трудкоммуны, где он работал руководителем воспитательной части.
Допрос Богословского Сергея Петровича от 4-5 декабря 1937 г.
Далее продолжение протокола допроса Богословского Сергея Петровича от 4-5 декабря 1937 г. с машинопечатного текста *ГА РФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-59881, орфография и пунктуация сохранены
Вопрос: Как же протекала работа Вашей контрреволюционной организации в части вербовки в нее новых участников?
Ответ: Я должен сказать, что с самого начала деятельности нашей нелегальной организации Погребинским была дана мне директива о широкой, но тщательной вербовке новых участников организации, главным образом из числа уголовников, преданных Ягоде и проявляющих себя в антисоветском духе. Погребинский указал, что для вербовки нужно использовать наиболее отчаянных и решительных коммунаров из числа лиц, привезенных в Болшевскую коммуну из различных лагерей и мест заключения, в результате проведения в жизнь заранее продуманных в этом направлении контрреволюционных указаний Ягоды. А во исполнение этого указания Ягоды, Панина Александра Михайловича и Островского, начиная с 1930 г. в коммуну поступали пополнения из Соловецкого, Темниковского, Вишерского и других лагерей, партиями в 300-600 человек, в составе которых, наряду с ворами-рецидивистами, были и лица, судившиеся за разбои в бандитизм. Подобным контингентов уголовников наша коммуна пополнялась за счет присылки закоренелых уголовников, независимо от их возраста, из МОУР’а, непосредственно Вулем. Именно на этот контингент указывал Погребинский, говоря о задачах вербовки новых участников организации. Одновременно Погребинский подчеркивал, что как навербованными лицами, так и над подготавливаемыми к вербовке надо систематически работать, стараясь воспитывать у этих лиц чувство преданности Ягоде и нелегальной организации, разъясняя им задачи борьбы против партии и советской власти.
Подобные указания о деятельности нашей организации в области вербовки новых участников получал от Погребинского не только я, но и непосредственно Погодин, Северов, Беспалов, Каминский, Соколов, Глазман и Штейерман.
Вопрос: Кто-же был вовлечен в организацию из этого контингента лиц?
Ответ: В нашу контрреволюционную организацию силами руководящего ядра организации были вовлечены: Бобринский Алексей Александрович, б/п., вор-рецидивист. Вовлечен в нелегальную организацию летом 1935 года Погодиным, о чем мне известно было и от Погодина и от самого Бобринского. Хармац – б/п., в прошлом вор, вовлечен в организацию в 1935 г. Погодиным, о чем мне было известно от последнего.
Ананьев в прошлом вор-домушник, имевший неоднократные судимости, работал на лесоскладе, вовлечен в организацию в 1935 г. Погодиным, о чем мне известно было от Погодина и от Ананьева. Чуваев Алексей Дмитриевич, работавший директором обувной фабрики, в прошлом вор-рецидивист, неоднократно судимый, б. член ВКП(б), вовлечен в нелегальную террористическую организацию в 1935 году Погодиным, о чем мне известно от последнего, а также от Чуваева. Закрежевский Дмитрий Осипович, работавший руководителем воспитательной части в трудкоммуне, б/п. , в прошлом вор-рецидивист, имевший 6 судимостей, вовлечен в организацию в 1935 г. Погодиным, о чем мне известно и от Погодина и от самого Закоржевского. Шелухин Николай – б/п., работавший в трукоммуне до конца 1934 г., впоследствии убыл в г. Горький, где поступил работать агентов в Угрознск, в прошлом крупный вор-домушник, вовлечен в организацию в 1934 г. Погодиным, о чем я знал как от Погодина, так и от Шелухина. Северовым Б.Л. в нашу нелегальную террористическую организацию были вовлечены: Розенблюм Лев Ильич, б/п., работавший в трудкоммуне капельмейстром, в прошлом капельмейстер гвардейского полка при царском дворе, судимый по ст.58/10 УК, вовлечен в нелегальную организацию в 1935 г., о чем меня информировал Северов. Губин Семен, работавший на спорт-лыжной фабрике в коммуне, б/п., в прошлом вор-рецидивист, неоднократно судимый, вовлечен в 1935 г., о чем меня информировал Северов. Кудрявцев Прокофий, б/п., работал на механическом коньковом з-де, вовлечен в 1935 г., в прошлом вор-домушник. Маслов Василий Николаевич, б/п., работал в трудкоммуне художником, вовлечен в организацию в 1935 г., о чем мне было известно от Северова. Соколовым М.Ф. в нашу троцкистскую организацию были вовлечены: Косарев Семен Васильевич, работавший в трукоммуне руководителем воспит. Части а спорт-лыжной ф-ке, был в то время членом ВКП(б), теперь исключен за связь с Погребинским, вовлечен в организацию в 1934 г., о чем мне было известно и от самого Косарева и от Соколова М.Ф. Штейерманом В.В., как мне было известно от него самого, в нашу террористическую организацию была вовлечены: Препутин Яков, работавший на мехзаводе, затем последнее время пом.директора фабрики-кухни, б/п., в прошлом имевший многократные судимости за бандитизм, вовлечен в нашу организацию в 1934 году. Крутько – работавший последнее время в орхане, б/п., в прошлом вор-рецидивист, неоднократно судимый, вовлечен в организацию в 1935 году. Вербицкий – в прошлом служил у Врангеля, работал в Снабсбыте Т/К, судим по ст.58 УК, вовлечен в организацию в 1936 году. Якубович Абрам, б/п., в прошлом судим за взломы несгораемых шкафов, вовлечен в организацию в конце 1935 г. Беспаловым В.О. в нашу нелегальную террористическую организацию были вовлечены: Машкович – работавший на механич. з-де, а впоследствии на спорт-лыжной ф-ке, в прошлом крупный вор-рецидивист, фашистски настроенный, вовлечен в организацию в 1936 г., что мне было известно и от него самого и от Беспалова. Алтухов – работал на спорт-лыжной фабрике счетоводом, в прошлом вор-рецидивист, сын попа, ярый антисемит, вовлечен в организацию в 1936 г., о чем мне было известно и от Алтухова и от Беспалова. Станкевич – работал на хлебзаводе, в прошлом служил в банде Махно, б/п., неоднократно судим как вор-рецидивист, вовлечен в нелегальную организацию в 1936 г., о чем меня тогда информировал Беспалов. Каминским Э.П., как мне известно от него самого, в нашу организацию были вовлечены: Черток – работавший инкассатором бухгалтерии, в данное время работает где-то комендантом, в прошлом судим за участие в грабеже, вовлечен в организацию в 1935 г. Ивановский, – работавший на механическом з-де трудкоммуны, б.вор-рецидивист, вовлечен в организацию в 1935 году. Иванов Николай Михайлович, б. вор, работавший заведующим воспитательной частью подростков, б. вор-рецидивист, неоднократно судимый, вовлечен в организацию в 1935 г. В конце 1935 г. выбыл в Саров в трудколонию; о нем, как об участнике организации, я знал и от него и от Каминского. Яковлев – по прозвищу или имени «Стенька», работавший на механическом з-де, а затем учившийся в художественной школе в Москве, вовлечен в организацию в 1935 году.
Вопрос: Всех участников Вашей нелегальной террористической организации Вы назвали?
Ответ: Насколько мне память не изменяет всех, если вспомню кого-либо еще, то скажу дополнительно.
Вопрос: Вы показали, что одной из основных задач контрреволюционной деятельности Вашей нелегальной организации являлась террористическая борьба против руководства в ВКП(б) и соввласти. Дайте показания, что Вами было проделано в этом направлении?
Ответ: Нашей организацией было создано три боевых террористических группы.
Вопрос: Из кого они состояли и кто ими руководил?
Ответ: Одной группой руководил Штейерман, в нее входили: Крутько и Якубович. Второй группой руководил Погодин, в нее входили: Кирин, Черток. С Погодиным же был связан и Закоржевский, который руководил третьей группой в составе его самого, Иванова Н.М. и Ананьева, а всеми этими группами и их деятельностью руководил я – Богословский.
Вопрос: Еще были террористические боевые группы?
Ответ: Нет, больше не было.
Вопрос: Вы это утверждаете?
Ответ: Насколько я лично знаю больше террористических групп не было.
Вопрос: Всех ли участников террористических групп Вы указали?
Ответ: Да, по моему всех.
Вопрос: Что еще было Вами проделано в направлении террора?
Ответ: Были предприняты меры к организации в 1936 году двух террористических актов, один из них против Кагановича и второй против Ежова.
Вопрос: Эти террористические акты были Вами и Вашей организацией подготовлены?
Ответ: Да, были Вопрос: По чьим директивам организовывались эти террористические акты?
Ответ: Только по директивам Ягоды, получавшимся мной через Погребинского. Погребинский давал строжайшие указания, чтобы наша нелегальная организация в этих вопросах никаких сепаратных действий не предпринимала, а действовала только по директивам Ягоды, передаваемых через него.
Вопрос: Что еще предпринималось Ваше организацией по линии террора против руководителей партии и правительства?
Ответ: По моему больше ничего.
Вопрос: А что Вашей организацией было предпринято в связи с празднованием десятилетия трудкоммуны в 1935 году?
Ответ: Не знаю, я в это время был в Сарове, в трудколонии, может быть что-либо предпринималось, но без меня.
Вопрос: Как это могло случиться, чтобы организация, рукооводимая Вами, могла что-либо предпринять без Вашего ведома?
Ответ: В это время организацией руководил Погодин.
Вопрос: Так что-же было предпринято Вашей организацией под руководством Погодина?
Ответ: Я что-то не помню.
Вопрос: Вспомните.
Ответ: Хорошо, я расскажу все. Я приехал из Сарова накануне праздника. Погодин меня информировал, что на праздник ожидается прибытие Ворошилова, Буденного, Хрущева и других членов правительства, так как приглашения были посланы всем членам Политбюро, и тут же сказал, что к моменту их прибытия в клубе будет подготовлена специальная комната с закуской, которую отравили цианистым калием. Все это, как я узнал от Погодина, было подготовлено по директиве Погребинского.
Вопрос: Информировал ли Вас тогда Погодин, кто конкретно участвовал в подготовке этого террористического акта?
Ответ: Нет, не информировал, так как на мой вопрос как подготовлено это дело, Погодин мне заявил: «Можете не беспокоиться, все будет в порядке».
Вопрос: Что-же произошло в день празднования трудкоммуны?
Ответ: Террористические замыслы нашей организации сорвались, т.к. никто из членов правительства не приехал, поэтому отравленные закуски были изъяты. На празднике же присутствовали: Ягода, Паукер, Погребинский, Островский, Вуль, Фирин и Киршон, произнесший хвалебную речь Ягоде.
Вопрос: А кто изымал отравленные закуски?
Ответ: Всем этим делом руководил Погодин. Я был все время с гостями, ходил с ними на стадион.
Вопрос: Известно ли Вам кто снабдил Погодина цианистым калием?
Ответ: Нет, не известно, это он мне не говорил, но я полагаю, что он получил это на складе.
Вопрос: Через кого?
Ответ: Я не знаю.
Вопрос: А почему Вы полагаете, что на складе?
Ответ: Я так думаю потому, что его больше негде было достать.
Вопрос: Продолжайте свои показания о террористической деятельности Вашей организации?
Ответ: По вопросу развертывания террористической деятельности нами проводились нелегальные совещания участников организации, где обсуждался вопрос о терроре. Два совещания проводил сам Погребинский и еще два-три проводил лично я.
Вопрос: Дайте показания о том, когда, где проводились эти совещания, кто на них присутствовал и какие вопросы обсуждались.
Ответ: Первое нелегальное совещание участников нашей организации было в декабре месяце 1935 года под руководством Погребинского при его приезде в Москву из Горького, у него на квартире по Комсомольскому переулку. Присутствовали: Погребинский, я-Богословский, Каминский, Беспалов, Штейерман и Соколов. На этом совещании Погребинский дал строгую директиву о том, что все действия по террору должны проводиться только по указаниям Ягоды через него Погребинского. Тут же Погребинский инструктировал присутствовавших как вести наблюдение и разведку за членами Политбюро и правительства. Кроме того особенно много Погребинский говорил о необходимости конспирации в работе.
Вопрос: Покажите подробно о втором совещании по вопросу о терроре под руководством Погребинского?
Ответ: Второе совещание по террору, под руководством Погребинского было в январе месяце 1936 года, также у него на квартире в Москве. Присутствовали теже лица.
Вопрос: Что конкретно обсуждалось на этом совещании?
Ответ: Дублировали тоже самое. Кроме того Погребинский передал нам конкретное задание Ягоды о необходимости совершения террористического акта против члена Политбюро Кагановича Л.М., заявив, что теракт должен быть совершен во время следования Кагановича в автомашине. При этом Погребинский сообщил, что при разработке плана покушения надо учесть, что Каганович ездит в НКПС по разным улицам а потому людей надо расставлять на путях проезда вблизи к НКПС.
Вопрос: Что еще обсуждалось на этом совещании?
Ответ: Больше ничего. В заключение Погребинский обещал только через некоторое время сообщить мне кое-какие подробности о маршрутах проездов Кагановича после уточнения их в НКВД.
Вопрос: Он эти маршруты Вам сообщил?
Ответ: Да, сообщил.
Вопрос: Как и когда?
Ответ: Сведения об этих маршрутах Погребинский прислал мне в пакете в Болшево в второй половине января 1936 года с неизвестным для меня красноармейцем.
Вопрос: Что было в этом пакете?
Ответ: В пакете была записка следующего содержания: «Через улицу Кирова – это I-й», «Через Маросейку, Покровку, Земляной вал к Наркомату – это 2-й».
Вопрос: Бумага на которой были написаны маршруты, была печатной или писанной от руки?
Ответ: От руки печатным шрифтом.
Вопрос: Сохранился ли у Вас пакет со сведениями о маршрутах проездов Кагановича, полученный Вами от Погребинского?
Ответ: Нет, я его тотчас же уничтожил по получении чтобы не было никаких следов.
Вопрос: Вы показали, что Погребинский дал Вам задание разработать конкретный план террористического покушения на Кагановича. Вы его разработали?
Ответ: Да, разработал, вместе с рядом участников нашей организации на очередном совещании у меня на квартире в коммуне, в конце января м-ца 1936 года.
Вопрос: Кто участвовал на этом совещании и что было решено?
Ответ: Участвовали на этом совещании: я-Богословский, Каминский, Северов, Штейерман, Глазман, Беспалов. Было решено для наблюдения выделить членов террористической организации: Маслова, Алтухова, Машкович, Косарева, Бобринского, Розенблюма, Вербицкого и Губина.
Вопрос: Что же было дальше?
Ответ: Выделенные нами 8 человек были после совещания соответственно проинструктированы и разбиты по маленьким группам на два маршрута. На каждый маршрут были выделены по одному старшему, отвечающему за наблдение, а именно на Мясницкой Машкович, а по Маросейке – Косарев и они приступили к наблюдению, 30-го января мы решили заслушать результаты, для чего собрались в том-же составе в управлении коммуны, пригласив на это совещание Косарева и Машковича. На совещании Косырев и Машкович рассказали, что некоторые из наблюдавших видели машину Кагановича, но только один раз, заявив, что они не сумели охватить все участки. Тогда было решено добавить в эти разведывательные группы еще участников организации – Яковлева и Ивановского. Вместе с этим Машкович сообщил, что все же самое удобное место для совершения теракта – это на улице Кирова, ближе к Красным воротам. Косарев, в свою очередь, сообщил, что на его маршруте самым удобным местом для покушения является район Покровских ворот. Тут же было принято решение старшим боевых групп Штейерману, Закоржевскому, Кирину самим осмотреть эти места. При чем, боевые группы Штейермана и Закоржевского были прикреплены к участку Кировской, а боевая группа Кирина к участку Покровка-Маросейка.
Вопрос: Вы показали, что выделенные Вами лица вели наблюдение на улицах гор. Москвы. В какое время это происходило?
Ответ: С 8 часов утра и до обеда, примерно до часа дня.
Вопрос: Но ведь все выделенные Вами лица были заняты на работе в трудкоммуне. Как же они могли ездить в город в рабочее время?
Ответ: Каждый из них комбинировал с освобождениями от работ как мог.
Вопрос: Продолжайте свои показания.
Ответ: Как я уже показал руководителям боевых групп было поручено лично проверить маршруты. Кроме того это же было поручено сделать Соколову и Северову. В результате осуществления всех этих мероприятий было установлено, что машина Кагановича в большинстве случаев проходит по первому маршруту (улица Кирова) от 9ч. 30 мин. До 11 час. 30 мн. Дня. И реже по второму маршруту (Маросейка-Покровка).
Вопрос: После этого наблюдение было прекращено?
Ответ: Нет, хотя и значительно меньшим числом лиц, но наблюдение продолжалось почти до дня назначенного для совершения террористического акта.
Вопрос: Когда же было решено совершить террористический акт?
Ответ: Террористический акт против Кагановича было решено осуществить 22-го февраля, для чего мы за несколько дней снова собирали специальное совещание руководящего ядра организации, где и наметили дату покушения, – 22 февраля.
Вопрос: Почему же Ваш выбор пал на 22 февраля 1936 года?
Ответ: Я сейчас не помню всех соображений какие нами учитывались, но тут имелся ввиду канун празднования дня Красной Армии (23 февраля), т.к. мы считали, что совершение покушения в какой либо торжественный день или накануне его произведет должный эффект.
Вопрос: Что-же практически было проделано для осуществления террористического акта 22-го февраля 1936 г.?
Ответ, До этого мы еще собирались 18-го февраля (в выходной день) в управлении трудкоммуны.
Вопрос: Кто?
Ответ: Состав руководящего ядра: Каминский, Северов, Беспалов, Штейерман, Соколов и я-Богословский, присутствовали Машкович и Косарев от «разведывательной» группы. После заслушивания инфомаций старших боевых групп-Штейермана, Закоржевского и Кирина, проверявших маршруты, было решено следующее:
22-го февраля 1936 года участники боевых террористических групп должны будут встать на намеченные места в 8 час. 30 мн. Утра. Первый пост по первому маршруту на углу ул. Кирова и Чистых прудов должен занять Штейерман, расставив тут же своих людей Крутько и Якубовича; на II-м посту I-го маршрута по ул. Кирова, ближе к Красным воротам, должен стать Закорежвский вместе с Ивановым Н.М. и Ананьевым.
На II-м маршруте у Покровских ворот рашено было поставить Кирина с группой в составе Черток и Препутина. Кроме того сочли необходимым около Московского почтамта выставить наблюдение с таким расчетом, что по условному знаку сигнализировать Штейерману о подходе машин. Для наблюдения наметили Вербицкого, Губина и Машкович который должен был стать напротив Штейермана по другую сторону улицы Кирова.
Вопрос: Как же было осуществлено это решение?
Ответ: Как решили на совещании, так и сделали. 22/П-1936 г. все люди стали на свои места. Около 10 часов утра у Московского почтамта Вербицкий заметил машину Кагановича и сигнализировал Штейерману. Штейерман сигнал принял, но машина быстро повернула направо в сторону Чистых прудов и скрылась. Все люди нашей террористической организации вынуждены были разойтись. Эту же машину, когда она подходила в Покровским воротам увидел Розенблюм, который стоял в качестве наблюдающего на углу против боевого поста, но ожидая машину со стороны Маросейки растерялся и машина скрылась в направлении к Яузским воротам. В результате по обоим маршрутам покушение сорвалось.
Вопрос: А Вы сами были в этот момент возле своих террористов?
Ответ: Нет, по соображениям конспирации оставался в коммуне.
Вопрос: Откуда же Вам так хорошо известны все детали подготовки покушения?
Ответ: На другой же день или через день после этого (точно не помню), у меня на квартире собрались участники предыдущих совещаний, они то подробно и информировали присутствовавших, в том числе и меня, по каким причинам не удалось покушение. На этом же совещании были сделаны выводы о том, что место для теракта было выбрано не подходящее, т.к. не была учтена возможность прохода машин по линии трамвая «А» к Покровским воротам с улицы Кирова. Здесь же выявилось, что нужно иметь свои машины.
Вопрос: Что было дальше?
Ответ: Вечером 22-го февраля 1936 г. из Горького ко мне на квартиру в Болшево звонил Погребинский и спрашивал как дела. Я рассказал все, Погребинский начал нас ругать за «неповоротливость». Я спросил: «Как же быть дальше?» Погребинский ответил: «Как быть дальше, будете иметь соответствующие указания, учитесь лучше работать, но работу свою продолжайте».
Вопрос: Вы совершенно не указали и не указываете какое же оружие предназначалось для использования при организации террористического акта над т. Когановичем. Дайте показания по этому вопросу?
Ответ: Вопрос об обеспечении всех участников террористического акта над Кагановичем, оружием был решен на одном из указанных мною выше совещаний. Обеспечение оружием было возложено на Штейермана, как на начальника охраны трудокммуны, имевшего возможность использовать оружие имевшееся и в комендатуре охран у него лично. Это задание Штейерман выполнил и 22/П обеспечил тергруппы необходимым оружием. Кроме того я имел маузер №2, который тоже отдал Штейерману с обоймой боепатрон, для использования при совершении террористического акта. Так-же имел собственный револьвер Косарев, полученный им в РККА в награду в период 1928/29 г.; был собственный револьвер и у Северова. В общем оружие. Было. В связи с этим я должен сказать, что Погребинский однажды мне заявил, что в случае надобности, он сможет помочь нашей организации в обеспечении оружием.
Вопрос: Вы показали, что в 1936 г. Вашей террористической организацией подготовлялся террористический акт против Народного Комиссара Внутренних дел СССР т. Ежова. Дайте об этом подробные показания?
Ответ: Деталей организации террористического акта над Ежовым я не знаю, так как находился в это время на курорте, в доме отдыха в Сочи, туда я уехал, насколько помню, 27 сентября 1936 г. В день отъезда было опубликовано постановление о снятии Ягоды из НКВД и о назначении Наркомом Внутренних Дел Ежова Н.И. Читая об этом в газете еще в поезде, я понял, что ЦК ВКП (б) и правительство таким актом наносит нам существенный удар и был уверен, что наша террористическая организация предпримет необходимые шаги. В первых числах октября 1936 года в Сочи из Москвы прибыл Штейерман, который информировал меня о том, что нашей террористической организацией в Болшевской трудкоммуне НКВД, в порядке активизации своей работы, по директиве Ягоды через Погребинского и Островского подготовляется покушение на Ежова, которое намечается совершить в первых числах м-ца. Для этой цели, по словам Штейермана, по инициативе Островского, коммунары пригласили Ежова посетить коммуну. Штейерман сказал мне, что практически подготовка теракта осуществляется Соколовым М.Ф., которого я при отъезде на курорт выделил вместо себя как руководителя террористической организации.
Когда я приехал из Сочи в Москву к 6 ноября 1936 г., то Соколов в беседе со мной подтвердил полностью все, о чем меня информировал Штейерман и при этом сказал, что террористический акт над Ежовым был подготовлен полностью в момент предполагавшегося выступления его в зимнем клубе, но Ежов не приехал и террористический акт совершить не удалось.
Вопрос: Говорил ли Вам Соколов кто практически участвовал в подготовке этого террористического акта?
Ответ: Нет, так как сам я этим не стал интересоваться учитывая, что это дело прошлое, а сам Соколов мне об этом не сказал.
Вопрос: Что Вы еще можете показать о террористической деятельности Вашей нелегальной организации?
Ответ: Больше о терроре я сказать ничего не могу.
Вопрос: Вы обманываете следствие. Нам известно, что Ваша организация готовилась еще несколько раз к терактам. Требуем правдивых показаний?
Ответ: Признаюсь, что я хотел скрыть еще один факт подготовки террористического акта над Ежовым. В феврале месяце 1937 года по приезде в Москву Погребинского, он через меня, созвал у себя на квартире новое совещание, на котором собрались: я-Богословский, Каминский, Северов, Глазман, Беспалов и Штейерман. Как сейчас помню Погребинский для проверки наших настроений заявил: «Ну давайте говорить о делах коммуны» и действительно все повели разговор об официальных хозяйственных делах трудкоммуны. После этого Погребинский записав все наши разговоры, сказал «Ну теперь о наших нелегальных делах», после чего заявил «по имеющимся у меня сведениям скоро в трудкоммуну в Болшево приедет Ежов, Вы должны его встретить, но на этот раз без промаха». Тут же Погребинский дал указание – вновь подготовить террористический акт над Ежовым, закончив опять же рядом наставлений о конспирации. По окончании этого совещания все присутствовавшие у Погребинского собрались у меня в Болшево в кабинете. После коротких обсуждений было принято решение: для непосредственного исполнения террористического акта выделить Якубовича Абрама. Для содействия, а в крайнем случае для тех же целей – Штейермана, Закоржевского, Кирина и Черток.
Снабжение оружием, насколько помню было возложено также на Якубовича Абрама. Практический план покушения было решено разработать после так как узнаем точно узнаем о целях и дне приезда в коммуну Ежова.
Вопрос: Почему подыскание оружия на этот раз было возложено на Якубовича, а не на Штейермана как это было раньше?
Ответ: Нашим ядром было учтено, что Штейерман, как комендант охраны, в момент выступления Ежова, может оказаться занятым в клубе, поэтому вся работа по снабжению и обеспечению оружием была возложена на Якубовича.
Вопрос: Как же дальше протекала подготовка теракта против т. Ежова?
Ответ: Больше ничего сделать не пришлось, так как мы узнали, что вопрос о приезде к нам в коммуну Ежова отпал.
Вопрос: Предпринимались ли еще какие меры по террористической борьбе против руководителей партии и правительства, после неудач с подготовкой покушения на т. Ежова?
Ответ: Насколько я знаю как руководитель нашей нелегальной террористической организации, больше никаких мероприятий по террору наша организация не предпринимала, как как арест Ягоды, самоубийство Погребинского, снятие Островского, а 15-го мая и снятие из трудкоммуны меня, повели нашу организацию к необходимости всемерного сохранения своих сил от разгрома. Предпринимать, что либо активное, кроме поддержания связей не было возможности.
Вопрос: Что вы знаете об управляющем 2-й трудкоммуны Смелянском?
Ответ: Со Смелянским Ефимом Павловичем не совсем регулярно, но все же я поддерживал связь. В беседе со мной в 1935 году он мне сообщил, что знает о наличии в нашей Болшевской трудкоммуне нелегальной организации, но так как никаких указаний от Погребинского об установлении какой либо связи с Смелянским по контрреволюционной работе, я не получал, то и не развивал этого вопроса. Смелянский проживает в одном доме где и я, т.е. по 3-й Мещанской улице д. 60.
Вопрос: Что Вам известно о практической контрреволюционной деятельности Островского и Вуля?
Ответ: О них как участниках нелегальной террористической организации мне сообщил Погребинский еще в 1934 году. Кроме того со слов Штейермана и Соколова М.Ф. мне известно, что Островский при подготовке первого террористического акта над Ежовым в октябре 1936 г. приезжал в Болшево и связывался по этому вопросу с Соколовым М.Ф. Подробностей же мне неизвестно. Что касается Вуля, то Погребинский на одном из совещаний у него на квартире, когда обсуждался вопрос об организации наблюдения за машиной Кагановича заявил: «Если Вам понадобиться машина, то обратитесь к Вулю, он даст».
Показания записаны с моих слов верно, соответствуют действительности, лично мной прочитаны.