Берницкий Сергей Иванович (1917)

Дата рождения: 1 апреля 1917 г.
Место рождения: Новгородская обл., г. Валдай
Пол: мужчина
Национальность: русский
Образование: высшее
Профессия / место работы: Инженер-конструктор, автозавод ЗИЛ
Место проживания: г. Москва, Преображенская пл., д. 5, кв. 7

Дата смерти: 28 декабря 2006 г.
Место смерти: г. Валдай, Новгородской обл.
Место захоронения: г. Валдай, Новгородской обл.

Осуждение: 20 февраля 1943 г.
Статья: 58-1б УК РСФСР
Приговор: 8 лет ИТЛ
Дата освобождения: 12 марта 1950 г.
Дата реабилитации: 20 февраля 2000 г.
Реабилитирующий орган: прокуратурой Новгородской обл.

Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Новгородской обл.

Биография

Оцифровка статьи Людмилы Вершининой, вышедшей в газете "Валдай" в номерах 133 (28.11.98), 134 (1.12.98), 135 (3.12.98), 136 (5.12.98)

ПЕРВЫЕ ДНИ ВОЙНЫ

Родился Сергей Иванович Берницкий 1 апреля 1917 года. Окончил 8 классов в разных школах Валдая (в то время постоянно реорганизовывали школы, то делая «семилетку», то вводя девятилетнее обучение), успев год между 7 и 8 классами поработать в бухгалтерии. Потом уехал в Ленинград и после окончания рабфака продолжил учебу в Политехническом институте. В 22 года закончил институт, имея основную специальность — инженер-конструктор по автомобилям и тракторам. В институте преподавали военное дело и после двухмесячной практики в армии присваивали звание военного командира среднего состава — так, Сергей Иванович получил военную специальность артиллерист. Но, когда оказалось, что в стране нет военных топографов и институт получил задание правительства — «Подготовить», стал еще и топографом. После окончания института С.И. Берницкий был направлен на работу в центральный конструкторско-экспериментальный отдел на автомобильный завод им. Сталина («ЗИС») в Москве, успел получить комнату, а на следующий день по приказу наркома Ворошилова был призван в Красную Армию.

20 октября 1939 года с Красной Пресни отправился С.И. Берницкий в составе двух эшелонов в Читинскую область, поближе к Халхин-Голу, где шла война. В 13-й танковой дивизии 16-й армии, куда и попал Сергей Иванович, после окончания учебного танкового батальона был помощником командира взвода в отдельном автобатальоне, который отвечал за обеспечение всей дивизии транспортом, бензином, провиантом и прочим. Военные действия на Халхин-Голе быстро закончились, но во время их прохождения оказалось, что в нашей Армии не хватает специалистов-шоферов и С. И. Берницкий обучал и готовил новые кадры водителей.

Климат Восточной Сибири - суровый, с сильными мороза и и ветрами даже в мае. Запомнились эти морозы Сергею Ивановичу за время службы (он обморозил щеку, когда стоял на посту). Запомнились и слухи о том, что СССР стягивает свои войска к западным районам, опровергаемые по радио, и неожиданный сбор дивизии на сопке (чтобы никто не подслушал). 3 мая 1941 года, когда объявили, что по ночам будут тревоги - нужно вывозить дивизию. А танковая дивизия - это не просто большое количество людей, но и танки, боеприпасы, прочее прочее. Только 13 июня самым последним, погрузив на составы и отправив технику и людей, уезжал автобатальон.

О том, что началась война, Сергей Иванович узнал ночью с 21 на 22 июня от проводника-казаха, когда их эшелон находился около Барнаула. Не хотелось верить, к тому же С.И. Берницкий осенью должен был демобилизоваться из рядов РККА. Но стало ясно почему их состав из Новосибирска повернули на Алма-Ату и отправили под Смоленск, только днем 22 июня в Чимкенте, когда он услышал по радиовыступление Молотова о том, что фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз

Война началась - это уже было реальностью и стало заметно еще в Туле. Днем 2 июля состав с третьим танковым полком (один полк отправили в Иран охранять нефть, другой - в Киев) был уже в Смоленске. Правая от Днепра сторона Смоленска уже стояла в развалинах. В небе летали немецкие самолеты, наших самолетов не было видно. Кругом творилось что-то несусветное, хаос и неразбериха. Дороги были забиты войсками и беженцами. Единственный раз в жизни видел Сергей Иванович как ходили по головам — это было на железнодорожном мосту, через пути, когда жители, торопясь, покидали город.

В эти первые дни войны уже стало понятно, что Советский Союз к войне не готов. (Историческая справка. К концу 4-го дня войны немцы продвинулись на западном направлении до 200 км. Потери начального периода войны: выведено из строя 28 дивизий, 70 дивизий лишились половины людей и техники).

Тот самый танковый полк из 13-й танковой дивизии, что был отправлен из Киева на Смоленск своим ходом, оказался мало пригоден для боя - за время пути износились и свалились гусеницы, а бензин был израсходован. Когда еще началась финская война, обнаружилось, что не хватает бензовозов и дивизия, где служил С. И. Берницкий, отправила почти все свои бензовозы на финскую войну, их обещали вернуть, но... началась Отечественная война. Когда эшелон С. И. Берницкого проезжал между Вязьмой и Смоленском, им встретился длинный состав, где на открытых платформах ехали летчики без самолетов. Их самолеты остались без горючего, потому что авиационный бензин слили для прочистки баков, а новый не привезли - началась война. Хорошо еще, что вывозили людей, чтобы сберечь летные кадры. (Ист. спр. Советская авиация за один день войны потеряла из 5434 более 1200 самолетов, из них 800 было уничтожено на аэродромах). Еще в финской войне у нас были автоматы, но никто из них не стрелял, просто не умели, потому что они были засекречены. Весь командный состав перед войной был отправлен в отпуска... Много таких больших и малых примеров, свидетелем которых был Сергей Иванович, было в его рассказе. И забегая вперед, еще один. По дороге Москва - Минск в направлении Орши из Смоленска шла колонна плохо одетых людей, они говорили, что в Орше их обещали обмундировать и взять в действующую армию. Но Оршу-то уже бомбили, так они попали в окружение, а потом многие из них — и в плен.

О всеобщей неразберихе в первые дни войны говорит и такой факт. Много позже, уже в мирное время, когда С.И. Берницкий собирал документы для реабилитации, ему сообщили в военном архиве, что есть сведения только о двух полках 13-й танковой дивизии, а о 3-м полке - сведений нет. Но вернемся во 2 июля 1941 года. Политрук, замещавший командира роты (командир тоже был в отпуске) попросил С. И. Берницкого — разгружать состав, дал семь машин для этого и банку консервов и два куска хлеба на двоих — на ужин. Оршу уже бомбили, и разгружаться можно было только по ночам. Снаряды выгружали у горы Сосновка и прятали в разрытую землю и в другие места. 12 июля остатки 13-й танковой дивизии (до этого были тяжелые бои с немцами) были собраны в лесах под Минском, и людям объявили, что они находятся в окружении и ночью прилетит Буденный и покажет, в каком направлении надо выходить. Самолет действительно прилетел, сделав круг на большой высоте, он ушел на восток, этим маневром показывая направление выхода. Но и так было понятно, что уходить надо на восток!

ПЛЕН

Немцы сильно бомбили, особенно дороги, по которым шли беженцы и части наших войск. Под такой налет немецких бомбардировщиков попала машина Сергея Ивановича, но чудом все обошлось, серьезных ранений не было, только задний мост машины оказался сломанным, и ехать дальше было нельзя. Сергей Иванович с водителем Володей отстали от основной группы. Командир штаба дивизии приказал сутки ждать «летучку» для ремонта, а если ее не будет - уходить на Оршу. Прождав сутки обещанную «летучку», двинулись на Оршу с подошедшими еще людьми, среди которых были и трое танкистов из разбитого танка. Надо было пробираться к своим. Немцы были кругом, но в бои с нашими не ввязывались, берегли силы. В одной деревне, где не было немцев, Сергей Иванович с остальными, попавшими в эту непонятную ситуацию, переоделись, оставили оружие, документы у председателя колхоза и... впервые за одиннадцать последних суток поели. Группа примерно из пятнадцати человек шла тропами, обходя дороги, чтоб не наткнуться на немцев. Подходя к одной деревне (на территории Белоруссии маленькие деревушки расположены на небольшом расстоянии друг от друга), где как им сказал встретившийся старик, нет немцев, наткнулись как раз на последних. Так и оказался С.И. Берницкий первый раз в плену. Отвезли всех, кого немцы взяли, в город Борисов в лагерь военнопленных.

В начале войны немцы на территории нашей страны вели себя как на даче, купались, отдыхали. Относились к русским и белорусам свысока, как хозяева. Поначалу они не трогали отдельных проходящих по дорогам людей, конечно, одетых не в военную форму, отпускали местных жителей из лагерей военнопленных, только надо было, чтобы кто-то из родственников или знакомых за ними пришел. Сам лагерь военнопленных располагался в бывшей нашей войсковой части, тех пленных, кто был посильнее, водили на разгрузку снарядов на железную дорогу. Работа была тяжелая, кормили плохо: черпак жидкой похлебки - обед, хлеб только утром, но под конвоем отпускали тех, кто был в гражданской одежде за водой, надо было только иметь посуду: ведерко или банку. В лагере было много офицеров грузинской национальности и, возможно, среди них был Яков Сталин - очень крутились около одного - так предполагает С. И. Берницкий. Тем более, что уже после войны он много читал, что как раз в этих местах попал в плен сын Сталина.

Побег из лагеря С. И. Берницкий задумал сразу, долго и тщательно готовился к нему. Была возможность уйти незамеченными, когда конвой сопровождал пленных за водой. Но для этого надо было найти емкость для воды. Ведерко нашлось, его Сергей Иванович выменял на бритву, ноги специально обмотал бинтами, чтобы приметней было, а потом, когда побег удался - разбинтовал. Пригодилась Сергею Ивановичу с другом Володей и старая смешная байка про бабку - когда пришлось проходить по охраняемому полицаем мосту, они от души смеялись, вспоминая ее, и всячески, стараясь вести себя естественно, делали вид, что они просто рабочие, а не беглые пленные. Добрались до д. Комиссарово, где был штаб дивизии, одна женщина пригласила их пообедать. И вдруг... немцы: «Руки подни- май!». У Сергея Ивановича есть подозрение, что их выдали, тем более на днях убили немецкого офицера, и немцы искали виновных в этом. Так оказались в плену второй раз. Человек сорок — заключенных работали на австрийцев — стояла под Смоленском такая трудовая австрийская часть. Ходили слухи, что немцы собираются уезжать, и Сергей Иванович начал готовить новый побег, боясь, что, если австрийцы увезут русских с собой, в Россию им уже не попасть. У Сергея Ивановича не было обуви, он делал ее из чего мог, но не обувался, берег до момента побега. Уже была холодная осень, но беглецы как могли подготовились - сшили одежду из одеяла, Сергей Иванович выменял на хлеб фуражку сделали все, чтоб своим видом не вызывать подозрение у немцев.

ПОБЕГ

Рано утром 20 октября (как Раз в этот же день два года назад С. И. Берницкий был призван в Армию), когда охрана уходит туда, где кормят, вышили они (С. И. Берницкий и Володя) один за другим в уборную и сбежали в сделанный заранее и замаскированный проход. Благополучно выбравшись из Смоленска, они увидели, как по шоссе между Смоленском и Москвой немцы ведут колонну пленных. Оказалось, что между Смоленском и Вязьмой в окружении находились семь армий. Сергей Иванович говорит, что такие слухи ходили, но сам считает, что это очень много. (Ист. спр. Во время Зимней кампании 1941-42 годов Советская Армия потеряла 1301,3 тыс. человек, противник - 443,53 тыс. человек). Ночью были слышны выстрелы, и теперь на дороге осталось около десятка трупов. Погода в этот день была скверная, немцы не обращали на беглецов никакого внимания, но все же они предпочли скрыться в стороне от дороги в грядах картофеля. А по дороге все шли и шли пленные: опухшие, голодные, раненые наши солдаты и офицеры. Часа два пролежали среди картошки друзья, пока не кончился поток военнопленных. Когда выбрались, встретился им один пленный, который спросил у них как идти в лагерь. Сергей Иванович м Володя пытались его убедить не ходить, но он не понял... и пошел в лагерь. Можно представить состояние, до которого был доведен этот человек. Потом встретили двоих людей, от них узнали, что по трассе на Москву идти нельзя, много армий окружено в лесу, нет питания и подвоза, и везде - немцы, надо идти на северо-восток.

Еще в лагере ходили слухи, что Бологое не занято немцами, и С.И. Берницкий знал, что в тех краях много болот — немцам не пройти, поэтому решили идти на Бологое. Когда были в деревне Комиссарово, где оставили все своим вещи и документы, Сергей Иванович случайно нашел в книге карту этих мест, и, конечно, она, бережно сохраненная, пригодилась сейчас. Сначала шли по территории Белоруссии, и уже по горькому опыту выбирали самые бедные дома, там только, в основном, давали еду и разрешали ночевать в доме. (Впоследствии в белорусских лесах стали собираться советские воины, выбравшиеся из окружения, отставшие от своих частей, пленные - все, кто не ушел на запад. Это были, в основном, русские люди, организовавшие партизанские отряды, которые очень помогли победить в этой войне). Но, начиная с Днепра, где наши русские люди сами зазывали их в дом, стало легче. Особенно находили понимание и поддержку на территории Калининской области, где все мужчины были на фронте. Так дошли до деревни (Молвотицкий район). Сергей Иванович был сильно простужен, а до этого в пути болел малярией Володя и его приходилось тащить на себе. Пришли оба больные, голодные, вшивые, но главное — дошли. Долго приходили в себя, выздоравливали, потом стали помогать местным жителям Сергей Иванович многое умел делать: сапоги шить, часы чинить, пилы направлять, все что угодно. Мужчин в деревне было мало, понятно — все были на фронте, так что Сергей Иванович и Володя были нарасхват. Немцы в это время находились под Валдаем, где был так называемый «Демянский котел».

Спустя какое-то время местные жители узнали, что идут немцы – значит, надо уходить. Собралась группа: сыновья председателя, Сергей Иванович и Володя, пошли из деревни, спрятались в каком-то амбаре. Когда уходили, поставили за собой гранату, так чтобы, если немцы пойдут следом, то подорвались бы на ней. Через какое-то время пришла к ним жена одного из сыновей и сказала, что немцы никого не трогают. Где-то с месяц, таясь, жили при немцах в деревне. 23 февраля увидели в небе самолеты, бомбили в районе Новой Руссы, было неизвестно, чьи самолеты, но скорее всего бомбила наша, советская авиация. Через несколько дней немцы собрались уходить и велели всем молодым мужчинам собираться - иначе расстрел. Сергей Иванович спрятался с племянником (мальчик приехал отдыхать из Москвы еще до войны, да так и застрял) хозяйки, но немцы ушли быстро, особенно никого не искали. А его друга Володю, как оказалось впоследствии, немцы забрали с собой. На следующий день на рассвете началась сильная стрельба, били по домам, потом послышались крики «Ура!» — это были наши. Повезло, что никого из местных жителей не убили - все отсиживались в подвалах. Наши части стреляли, не зная, что немцев уже нет — не было никакой разведки (В начале войны разведка у Советской Армии была плохая). В деревне после ухода немцев остались два поляка-конюха (почему они остались, никто не знал), но наши их расстреляли.

АРЕСТ И СЛЕДСТВИЕ

Вскоре последовал приказ командиров Красной Армии: всем, кто вышел из окружения, прийти в штаб и дать показания. (Ист. спр. Приказ Сталина от 16 августа 1941 года объявлял пленного предателем и изменником). В этот день или на следующий Сергея Ивановича с другими бедолагами, попавшими в подобную ситуацию, в сопровождении красноармейца повели в Новую Руссу в особый отдел. Разместили в сарае и стали вызывать на допрос по одному. Сергея Ивановича допрашивали долго, он рассказал все свои злоключения, рассказал и про Володю. Не помнит он многочисленных следователей, допрашивавших его, но помнит их убийственные аргументы своей вины — раз Володя ушел с немцами, а он остался, значит шпионить. Пригрозили приставленным к затылку наганом: «Говори свою настоящую фамилию, иначе я своей чекистской рукой вышибу тебе мозги». Эти слова сейчас звучат нелепо, но они остались в памяти на всю жизнь. И другие сказанные на прощание: «Приведите его через час. Если не скажет, то мы прикончим его». Вернувшись в сарай, где находились остальные задержанные, С. И. Берницкий долго не мог прийти в себя, но его успокоили как могли, и поев головок льна, развешанного в сарае, он уснул. В конце концов привезли в деревню Паршу, где был штаб армии, предъявленные обвинения были все те же: какие цели проследовал и почему работал на немцев в плену? И никто из следователей не вспомнил из рассказа С. И. Берницкого, что он, находясь у немцев, вылил целую цистерну бензина, тем самым способствуя победе наших войск. В Парше на Сергея Ивановича наложили арест и отправили в Валдай в тюрьму. Уже в Валдае, когда навели справки о фамилии и объявился Володя, арест сняли перевезли в Каменку (сейчас этой деревни нет). В Каменке находился пересыльный пункт, обещали, когда соберут народ, отправить всех на фронт. Этой надеждой и жили, но вызвали опять на допрос. Следователь очень тщательно проверил всю одежду С. И. Берницкого и говорит: «Мне скоро 40 лет будет, я грамотно писать не могу, а ты в 22 года закончил институт — конечно, ты враг народа». После этого больше не вызывали и отправили в Полосы.

Пока С. И. Берницкий находился под следствием и сидел по разным местам, из эвакуации вернулась в Валдай его семья. Сестра работала в прокуратуре и устроила свидание братом, а потом, когда задержанных должны были увозить, Сергею Ивановичу удалось сообщить через колхозников родным об этом. Свою мать видел на расстоянии и, к сожалению, в последний раз. Она умерла в 1944 году, но узнал он об этом рез четыре года смерти, когда уже находился в лагере в Воркуте.

Сборным пунктом или лагерем, где решено было собрать всех, кто явился с оккупированной немцами территории, был Грязовец (Вологодская область). Чекисты думали, собирая всех в одном месте, что кто-нибудь что-то еще расскажет о ком-то. Лагерь находился в монастыре, в пяти километрах от города, лето С. И. Берницкий и Володя провели в нем. Как-то вызвали и сказали, что отправят на фронт. Но один парнишка, сидевший ними, услышав это, удивился и сказал, что он слышал будто Сталин приказал всех с высшим образованием отправлять в лагеря поднимать народное хозяйство, «спецов» снимают даже с фронта. Правда это была или нет, но больше подобного Сергей Иванович не слышал. На другой день утром, раньше обычного, его вызвали на лесопильное предприятие в Грязовец посмотреть пилораму, которая сломалась. А когда он вернулся в лагерь, оказалось, что конвой с заключенными уже ушел. В особом отделе ему сообщили, что должны возобновить на него дело. До сих пор не понимает Сергей Иванович почему, за что и как это могло быть. Но вызвавший его к себе следователь сказал, что смотрел его дело, оно выеденного яйца не стоит, но положение таково, что надо придумать дело, так или иначе Сергея Ивановича посадят, по каким-то соображениям это надо. Может быть, этот следователь знал все, но отнесся к С.И. Берницкому более мягко (если можно так сказать). потому что, как рассказал Сергей Иванович, следователь, якобы, знал его сестру и сказал, что рад был бы помочь, но не может. «Вас вызовет прокурор и Вам надо придумать себе обвинение», — были слова следователя.

ВОРКУТА-ЛАГЕРЬ

На очередном «свидании» со спецслужбами С. И. Берницкому дали бланк, на котором ой после долгих раздумий написал: «признаю себя виновным в том, что, будучи в плену у немцев, под силой оружия выполнял черновые работы, связанные с обслуживанием и мелким ремонтом машин». Больше с ним не разговаривали и отправили в Вологодскую тюрьму, а когда выпал снег, увезли в Котлас. В Котласе был пересыльный пункт, и через месяц С. И. Берницкий попал в Воркуту. 12 марта 1942 года он стал обычным политзаключенным, как и многие сотни тысяч ни в чем не повинных советских людей в то время.

В тяжелые военные годы необходимо было перестраивать всю промышленность страны на военные нужды. Нужны были танки, самолеты, а для них алюминий, железо, нужны были горючее, снаряды и прочее... И все это надо было производить на Востоке и Севере, так как на европейской части Союза шла война. Для того, чтобы осваивать обширные северные края, необходимо было строить дороги. Вот и разрастались лагеря, обеспечивающие стройки народного хозяйства специалистами и дешевой рабочей силой.

Нужен был и уголь. Перед войной — институт Гипрошахт был отправлен в Воркуту, но специалистами в нем были те, кто имел бронь (а это, в основном, тот, кто всячески не хотел идти на фронт). Поэтому главные профессионалы находились в лагере, да основной рабочей силой были зеки. Оборудование для шахт, отправленное с Донбасса, приходило не все, часть его в неразберихе попала в Сибирь. Железная дорога из Котласа на Воркуту еще строилась, но ждать было нельзя, надо было восстанавливать работу шахт и строить новые здесь, в Воркуте. Шла война, необходимый инструмент добывался с большим трудом. Многие самые простые рабочие инструменты: напильники, пилы, фрезы и другой металлорежущий инструмент делали сами и из того, что имелось. Вот где пригодились умение и смекалка С. И. Берницкого и таких же, как он.

Вначале Сергей Иванович работал на общих работах простым рабочим на центробазе АТС - расчищали железнодорожные пути от снега. Даже для снежного Валдая трудно представить такое: стены снежных коридоров для проезда поездов были выше крыши вагонов! Жили вместе с уголовниками в брезентовых палатках, обогревались печками, сделанными из железных бочек, куда кидался уголь. Вспоминая свое житье в лагере, Сергей Иванович сказал, что было всякое, случалось и пострашнее, чем написано у А. Солженицына в его «Архипелаге Гулаг». Но о тех же уголовниках говорит, что работали хорошо. Да и все работали хорошо, и он до сих пор удивляется, как за такое короткое время возможно было поднять всю страну.

Мне же особенно запомнился один случай. Мальчика посадили только за то, что он любил свою маму (если судить нормальными человеческими понятиями). А дело все было в том, что он, чтобы сохранить фотографию матери, завернул ее в поднятую с дороги бумагу и спрятал в кармане на груди. Но бумажка оказалась... фашистской листовкой.

Чтобы точнее представить условия, в которых работали тысячи людей, скажу со слов С. И. Берницкого, что в тех северных краях весна, лето и осень — всего лишь три месяца (май, июнь, июль), и за одни сутки северные лето и осень могут превратиться в самую настоящую зиму, и это уже в августе.

Однажды, работая на расчистке тоннелей для поездов, Сергей Иванович решил доделать свою работу, когда позвали на перегрев. После, поднимаясь по снежным ступенькам, вдруг почувствовал, что отнялись ноги... Еле-еле добрался до лагпункта, а утром начальник центробазы АТС предлагает работать ему диспетчером. Начальник не знал, что у Сергея Ивановича что-то неладное с ногами, и Сергей Иванович считает это назначение провидением Божьим. Новая работа заключалась в том, что надо было следить за поездами, знать, что везут, что куда разгружают и т.д. А предложили ее С. И. Берницкому как грамотному специалисту, знающему свое дело, так как было необходимо разбираться в том оборудовании и технике, что прибывали со всех сторон. Снег быстро заносил сброшенные грузы — иди ищи потом, где что. Когда С. И. Берницкий приехал в Воркуту, там работала одна шахта «Капитальная». При нем начали строить новые под номерами 1, 2, 2 «бис», З и т.д. Уже после войны в 1948-49 годах ставили шахту №41 («Миллионка», а теперь, наверное, «Воргашорская»). При шахтах работали два завода, которые делали все необходимое и разнообразное оборудование для шахт.

После мая 1943 года на такой ремонтный электромеханический завод при шахте №3 переводят С. И. Берницкого в должности инженера-конструктора. Окружающие его на заводе специалисты были такие же заключенные, собранные с разных мест. Утром на завод и вечером в барак водили под конвоем. Работы было много, делали все сами от необходимых инструментов, как я уже сказала, до сложных электромоторов и запасных частей для всего шахтного оборудования и автомобилей, включая монтаж электромеханического оборудования. Все это требовало строгого соблюдения технологии. Заметив С.И. Берницкого, как толкового специалиста, начальство назначает его начальником конструкторского бюро. Работая в нем, он организует лабораторию анализа металлов, позднее названную технологическим отделом и включившую в себя конструкторское и технологическое бюро, лабораторию анализа металлов и БРИЗ.

За время отбывания своего срока (кстати, обвинение Верховного суда, звучащее как «пособничество немецким оккупантам» и мера наказания «8 лет лагерей» пришли только через год, когда С. И. Берницкий был уже в Воркуте) трижды случалось Сергею Ивановичу быть на волоске от смерти. И что интересно — каждый раз в один и тот же день и час. Первый раз его чуть не засыпало тонной угля, когда он ремонтировал систему спуска и подъема скипов (подъемный сосуд с углем, самораскрывающийся для погрузки и выгрузки угля). Запомнил он, как волосы встали дыбом на голове инженера, когда Сергея Ивановича оттащили. На следующий год Сергея Ивановича чуть не задавило многотонной стрелой экскаватора, которая обрабатывалась на расточном станке в цехе, И в третий раз (С. И., приметив такие странности, уже помнил об этом, но в суматохе дня забыл) в миллиметре от его уха со свистом, как пуля, пролетел кусок металла - в цехе что-то рубили пневматическим молотом. Но, когда в 1948 году он узнал, что четыре года назад в тот же день и час, в который происходили его роковые случаи, умерла его мать, вся эта «мистика» закончилась.

В Воркутинском лагере (да и в других тоже) было заведено не отпускать нужных специалистов после отбывания срока, а оставлять их вольнонаемными на предприятиях и стройках. Да многие и сами не хотели уезжать - так изменилась их жизнь, а других — никто и не ждал в родных краях. Но С.И. Берницкому чинить препятствий не стали, тем более что он подготовил себе замену, да и уважали его на заводе. Проработав до конца срока в технологическом отделе, он освободился 12 марта 1950 года.

Вернувшись домой в Валдай, долго болел (простыл еще в лагере), потом занимался ремонтом дома. Устраиваться на работу надо было через Новгород и поскольку специалисты были нужны везде его с радостью поставили начальником чугунолитейного цеха в Валдае (нынче это механический завод). Вскоре женился. Долго разыскивал Володю Марченко и, наконец, встретился с ним. Тот прошел войну, награжден орденом Красной Звезды. Живет в Кустанае, у него большая семья. Как одинаково начинались, и как по-разному сложились их судьбы! И кто тому виной?

ЭПИЛОГ

В 1955 г. после долгой переписки и сбора документов Сергей Иванович Берницкий решением Верховного суда реабилитирован за отсутствием состава преступления. Еще во время войны, когда Сергей Иванович сидел в лагерях, его отец много писал в разные инстанции, ездил по местам оккупированной немцами во время войны территории нашей страны, где пришлось скитаться его сыну, искал свидетелей, собирал документы и характеристики. Но «машина» НКВД двигалась лишь в одном направлении. Ответы на его письма и запросы приходили нескоро, а смысл их был одинаков — как и во многих других таких же случаях...

Л. ВЕРШИНИНА

(Исторические справки взяты из «Военно-исторического журнала»)

Фотографии