Алексахин Иван Павлович (1908)

Фотография из БД Красноярского общества "Мемориал"
  • Дата рождения: 1908 г.
  • Место рождения: Подольск
  • Пол: мужчина
  • Социальное происхождение: из рабочих
  • Образование: незаконченное высшее
  • Профессия / место работы: зав. учебной частью, Московская диетфабрика им. Микояна
  • Место проживания: ул. Маркса, 20, кв. 61
  • Партийность: член РСДРП/б/
  • Осудивший орган: ОСО НКВД СССР
  • Приговор: Бессрочная ссылка

  • Дата ареста: 5 ноября 1937 г.
  • Осудивший орган: ОСО НКВД СССР
  • Приговор: ИТЛ, 8 лет

  • Архивное дело: дело П-47091
  • Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; газета "Московская правда"; БД Красноярского общества "Мемориал", «Рязанский мартиролог»
  • Примечание: Родился в Подольске в многодетной рабочей семье. Работал грузчиком, подсобником на мехз-де, там принят в комсомол, затем в партию с 32г. Учился в индустриально- педагогическом ин-те им. К. Либкнехта. В 32г в "Правде" опубликовал статью "О троцкистских контрабандистах". Замечен Кагановичем. Отозван из ин-та, стал работать в журнале "Партработник"Бауманского райкома Москвы. С марта 35г - помощник 2-го секретаря МК Марголина НВ. С марта 37г один из помощников Хрущева в особом секторе МК.

Биография

1908. — Родился в Подольске. Отец – рабочий.

Работа на Подольском механическом заводе грузчиком, подсобным рабочим.

1930. — Направление в индустриально-педагогический институт им. К. Либкнехта в числе «двухтысячников». Сотрудничество в молодежной прессе. Направление на работу в журнал «Партработник».

1932. — Вступление в члены ВКП/б/.

1935. — Работа в МК РКП/б/ помощником второго секретаря МК Н.В. Марголина (арестован в 1937), затем – Н.С. Хрущева.

1937, июнь. — Освобождение от работы без указания причин. Устройство на временную работу в Моспищекомбинате.

1937, 6 ноября. — Арест. Лубянская, Таганская тюрьмы. Допросы. Избиения. Пытки. Следователи Казаков, Ляпкин, Никитин, Шейдин, старшие лейтенанты Лаберков и Хаханов, начальник отдела Персиц. Очные ставки. Общение с заключенными. Отказ подписать признание. Окончание следствия.

1938, июль. — Приговор Особого Совещания при НКВД: 8 лет ИТЛ на Колыме. Этап на Дальний Восток.

1938, август. — Прибытие на участок «Линковый» золотого прииска «Стахановец». Работа на перевозке грунта, промывке золота, рытье шурфов. Условия жизни в лагере. Массовая смертность заключенных. Штрафной изолятор (ШИЗО). Истощение. Работа сторожем. Цинга. Судьбы заключенных.

1941. — Начало Великой Отечественной войны. Прибытие в лагерь «тюрзаков» (осужденных к заключению на большие сроки). Помощь охранника.

1945 (1946 ?). — Освобождение. Отъезд с Колымы. Переезд в г. Струнино Владимирской области.

1948, зима. — Второй арест. Доставка во Владимирский Централ. Приговор Особого Совещания при МГБ: пожизненное поселение в Красноярском крае. Отправка этапом в Богучанский, затем в Удерейский район.

1955. — Реабилитация. Восстановление в партии. Возвращение в Москву. Работа заместителем управляющего трестом Мособлстрой № 4.

1956. — Работа в течение полугода в Воркуте в комиссии по пересмотру дел осужденных в годы культа личности. Написание по заданию Н.В. Шверника письма о пережитом в колымских лагерях. Передача письма в Комитет партийного контроля.

1970. — Выход на пенсию.

1990, 30 ноября. – Трагически погиб.

Источник данных: БД "Воспоминания о ГУЛАГе"

Из воспоминаний

Не знаю, из каких соображений следователь Персиц перевел меня в камеру, где находился Владимир Владимирович Манахов, профессор-психиатр, арестованный с должности заведующего Московским областным отделом здравоохранения, в котором проработал всего несколько месяцев. До того был ректором медицинского института в Минске. Манахов подписал «чистосердечные признания», надеясь на суде доказать их полную несостоятельность. Возможно, Персиц рассчитывал, что Манахов убедит и меня поступить так же. Но получилось наоборот. В результате наших бесед Манахов попытался отказаться от своих прежних показаний. Это ему дорого обошлось. Ночью его втолкнули в камеру избитого, в сплошных кровоподтеках, совершенно обессиленного. Отдохнув, он, рыдая, рассказал, что снова подтвердил свои прежние показания. Не выдержал. Целый день следователи издевались над шестидесятилетним старым большевиком, участником Циммервальдской конференции, которой руководил В. И. Ленин, в начале первой мировой войны. Его заставили заниматься «физзарядкой»: приподнимали за бороду, приказывали присесть, снова поднимали. «Для начала — сто приседаний,— говорил следователь.— Потом продолжим...»

Еще раньше Манахов предупредил меня, что следователи могут применить гипноз. Опытный психиатр, он дал мне несколько советов, как противостоять в этом случае. Заверил, что при очень сильной воле гипнотизер не страшен, другое дело, если ты сломлен уже до гипноза. Я и верил и не верил такой опасности.

В один из дней конвоир повел меня не обычным путем, по каким-то новым коридорам, и завел в уютный кабинет с мягкой мебелью. На столе — лампа с зеленым абажуром, на следовательскую обстановку было не похоже. За столом мужчина лет 40, с красивой артистической внешностью. Выделялись большие черные глаза. Он встал, поздоровался, предложил сесть в кресло у стола. Уточнил мои фамилию, имя и отчество. Сказал, что нам предстоит интересная беседа, ему обо мне говорил товарищ Персиц. Затем извинился, что должен отлучиться в буфет. Чтобы не было скучно, предложил полистать только что вышедшую книжку Лиона Фейхтвангера «Москва. 1937. Отчет о поездке для моих друзей». Он ушел, а мне принесли стакан настоящего ароматного чая и несколько бутербродов с колбасой, сыром и даже икрой. Не искушая судьбу (вдруг он тут же вернется?), я одним махом все уничтожил и стал листать книжку. Помятая, она сразу раскрылась на странице, где говорилось о повсюду установленных статуях Сталина, его культе. Я подумал, что это не случайно, не на этом ли меня попытаются ловить на сей раз.

Когда большеглазый красавец вернулся, я поблагодарил его за угощение и спросил: «Угостили, чтобы я был покладистей, чем с другими следователями?» Он подчеркнуто мягко возразил: «Что вы! Я не следователь, а психолог. Мне для научной работы нужно общение с разными людьми».

Мы начали разговор. Сначала он спросил мое мнение о книжке Фейхтвангера и вообще о Сталине. Я ответил, что всегда верил Сталину, верю ему и сейчас, даже в тюрьме, убежден, что Сталин не знает об арестах невинных людей. Добавил, что не участвовал ни в каких оппозициях. Разговор шел долго, вероятно, около часа. Все время я смотрел красавцу прямо в переносицу, как советовал Манахов. А красавец то и дело спрашивал, почему я не смотрю ему в глаза, придвинул лампу, нервничал и в конце концов вызвал конвоира и отправил меня в камеру. Когда я рассказал Манахову обо всем происходившем, он подтвердил, что это была неудавшаяся попытка гипноза.

Алексахин И. П. Из записок колымчанина // ... Иметь силу помнить : Рассказы тех, кто прошел ад репрессий / сост. Л. М. Гурвич. - М. : Моск. рабочий, 1991. - С. 59-80.

Источник данных: БД "Воспоминания о ГУЛАГе"

Смотрите дополнительную информацию на сайте Рязанского мартиролога.